Всадник на чужой земле - Марик Лернер

Человек, не обращая внимания на хлещущую из обрубка кровь, попытался пырнуть меня кинжалом в левой руке. Движение вышло неловким, и, не дожидаясь продолжения, я полоснул ему саблей по горлу. Все это время я продолжал, невзирая на происходящее, бешено орать про нападение и убийц. В караулке живых не имеется, это ясно без заглядывания. У них ноги буквально в крови, однако во дворце полно народу с оружием. С ним запрещено только на прием к правителю, а все остальное время воин без личной сабли вообще не человек в понятиях кодекса. Не зря свою я долго и придирчиво выбирал.

Тут на меня налетел второй, подскочив вплотную. Совсем не по-сабельному уперлись клинками, давя противника, попытка ударить ножом была им пресечена, когда он ухватил за кисть. Руки у него были мощными, и давил, побеждая. Я уж совсем вознамерился пнуть ногой и попытаться отскочить, сознавая, что не позволит, как он одарил волчьей ухмылкой и двинул лбом в лицо. Боль была ошеломляющей, и нос с хрустом свернулся набок, заливая лицо кровью.

Я очухался на полу с недоумением. Почему он меня не убил? Только тут дошло, что драка продолжается, и кто-то с очень знакомым хеканьем рубится прямо над моим телом. С трудом сфокусировав взгляд, пошарил рукой вокруг себя, с огромным изумлением обнаружив рукоятку сабли в ладони. Так и не выпустил ее, но совершенно ничего не помню. Начал подниматься, машинально размазывая льющуюся кровь по морде. Надо помочь своим, а то ведь добьет. Тут на меня свалился изрядно тяжелый покойник, бьющийся в агонии, пребольно врезав чем-то твердым по плечу, и я вновь очутился внизу.

— Ну-ка покажи, — сказал Яким, изучая мою морду.

— Вы как здесь оказались? — спросил я, искоса разглядывая Шлица, заматывающего рану на предплечье куском рубахи. Вместе они прибежали или по очереди, мой оппонент оказался крепким орешком и успел нанести рану.

— Услышали твои крики, — ответил Яким. — Даже виньяк бросили. Сиди ровно.

Тут он взял своей лапищей меня за затылок, а второй что-то сделал с носом, аж кости заскрипели. Я невольно взвыл и моментально стал весь мокрый от боли.

— Все уже, — сообщил он довольно. Действительно, заметно полегчало. — Ничего страшного.

Из караульной вышел Ланг, держа в руке лук и вешая на плечо колчан со стрелами. В другой он держал арбалет, представленный ему по требованию в качестве образца, и сунул мне оружие с уверенностью начальника. «Как себя чувствуешь» и прочие глупости не прозвучали.

— Всех убили, — сообщил Ланг для общего сведения. — Мало кто успел дернуться. Ножом в горло. Это не воины, — скривился он. — Ночные тати без чести. Идем к покоям правителя.

Подразумевается, что сомнительные личности могли прийти за Сили или ее сыном. Значит, нам положено двигаться на их защиту. Поскольку он оружейник Джокума и мы находимся по соседству, вопрос «куда бежать» не стоит.

— Я видел не меньше сотни во дворе, — произнес я в нос голосом хронического гриппозного.

— Тем больше славы! — бодро провозгласил шизанутый Шлиц, и на пару с Якимом они вскричали:

— Джокум!

«Землей правят герои», — говорит пословица. В теории воин из соответствующего сословия просто обязан иметь некую божественную субстанцию, благодаря которой обладает правом и обязанностью управлять наделом, расплачиваясь за привилегию кровью. И если он умудрился нечто заслужить или захватить, значит, на нем благословение свыше. Естественно, верно и обратное. Неудача говорит о том, что боги отвернулись и их требуется задобрить. Забавно, что понятие «узурпатор» в Ойкумене отсутствует. Сам факт победы и удержания власти служит доказательством наличия такой субстанции и благорасположения богов.

Из коридора вынесло несколько вооруженных мужчин, с энтузиазмом поддержавших клич. Значит, свои. Других опознавательных знаков не имеется, но мы своей дракой и криками, похоже, подняли на ноги весь дворец. Как раз подобного я и добивался. Они не зря кончали караульных втихую. Это не война, а нападение исподтишка. Много врагов внутрь попасть не могло, и задавим массой. Конечно, если успеем.

Мы резво побежали всей компанией вперед. В направлении покоев достаточно быстро обнаружились следы боя. Точнее, валяющиеся то и дело тела. Почти все они были здешними жильцами, включая слуг, но тайная операция превратилась в громкую. Отдельные бойцы остановить сплоченный отряд не могли, зато мешали, сбивая темп.

Примчались вовремя. Часть охраны была перебита, остальных теснили. Тяжелые дубовые двери затворили изнутри, и теперь их рубили в бешеном темпе топорами. Они явно уже поддавались, зияя прорехами.

— Джокум! — дружно взревели мы.

Я выстрелил из арбалета, продырявив явно командира, распоряжающегося штурмом. На расстоянии меньше сотни локтей болт прошил его насквозь, минуя кольчугу будто бумагу. Принялся торопливо натягивать тетиву. «Козья нога» — это простейший рычаг. Зацепил «отросток» за канатик, взвел одним мощным движением, убрал — вот и все. В полигонных испытаниях четыре раза за минуту. Но это когда тебя не стремятся убить. Зато благородный муж Рахоли Ланг показал высокий класс, завалив сразу троих и двух уже позже, когда нас заметили. Клянусь, выпущенные им стрелы неслись к целям непрерывным потоком, без малейшего промежутка.

Только они не собирались дожидаться расстрела. Человек двадцать после первого убитого мгновенно среагировали. Отделились от общей кучи и устремились в нашу сторону с криками ярости. Переднему буквально в последний момент я всадил снаряд в живот. По-моему, он прошел насквозь и зацепил кого-то сзади, и на этом мне стало не до стрельбы. Бросил арбалет и принял участие в общей свалке. Ни порядка, ни куртуазных поклонов. На дуэль это не походило ничуть. Они прекрасно знали, что их не выпустят живыми, и стремились дорого продать жизни, прорываясь в последнем усилии. А может, надеялись взять правителя в заложники и диктовать условия. Он не имеет замены, и мать за жизнь сына наверняка позволила бы уйти. Если, конечно, ее саму не успели прикончить.

Я парировал выпад очередного дико вопящего, ударил ногой на высоте колена. Очередной прием из арсенала уличных драчунов, но цели он достиг. Противник вскрикнул и отшатнулся, невольно открываясь. Рубанул в бок. Не очень удачно: сталь скрежетнула по ребру. Но тут ему кто-то засадил в спину. Воин булькнул, изо рта потекла кровь, и он рухнул лицом вниз мне под ноги. Тяжело дыша, я огляделся. Похоже, подход подмоги и вынужденное уменьшение количества нападающих подняло дух охране. Они с удвоенной силой напали на противника. Почти выбитая дверь распахнулась, и оттуда выплеснулся поток вооруженных людей. Ко всему со всех сторон сбегались на звон оружия вассалы, горя желанием спасти главу кулы. К моменту моей сомнительной победы уже добивали остатки сопротивляющихся убийц.

— Живьем брать! — орал кто-то начальственным тоном.

— Джокум! — кричали торжествующе, уничтожая остатки врагов. Они так и не назвали имени того, кому служат. Кроме ругани, от них ничего не было слышно.

Откуда-то приволокли щиты, похоже, собрались зажать нескольких последних неудачников и потом вязать. Трое последних, израненных или покрытых чужой кровью, там уж не разобрать, попятились к стене, ощетинившись железом от собравшейся вокруг толпы. Я достаточно хорошо видел, хотя и стоял не в первых рядах. Левый что-то быстро сказал. Вместе с правым они сместились чуть вперед. Центральный бросил саблю, выхватил кинжалы и воткнул товарищам в почки отработанным движением. К нему рванулись сразу несколько человек, но он успел полоснуть себя по горлу и умирал с торжествующей улыбкой. Под пытку не пойдет и никого не выдаст.