КаМаЗ и Ч.М.О. - Тата Кит

—Звони,— повел мужчину бровью.

—Кому? Куда звонить?

—Друзьям своим. Или они не хотят увидеть свою будущую дочь?

—Вы… можно?— я точно сейчас расплачусь.— Прямо сейчас? Прямо сюда?

—Маруся. Не тупи. Под мою ответственность и побыстрее, пока я здесь. Конец рабочего дня, а я не спал сутки.

Трясущимися руками, плохо различая, что написано в телефоне, я позвонила Лене и попросила приехать сейчас же.

Через полчаса запыхавшиеся друзья с растерянными и словно напуганными глазами в сопровождении Кострова, который их провёл, подошли к двери палаты, где их ждала дочка.

—Маруся,— всхлипнула Лена и торопливо закинула голову назад, сдерживая слёзы.

—Тише-тише,— успокаивала я ее, как могла, параллельно надевая стерильные перчатки на ее руки и завязывая одноразовый халат.— Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.

В стороне Михаил Захарович тоже помогал Лёше надеть халат, в котором тот, практически обездвиженный от волнения, запутался.

Когда Лёша и Лена были одеты, и медсестра одобрительно кивнула, запустив их в палату к малышке, я замерла за дверью, чтобы не мешать семье воссоединиться. Позволила себе лишь наблюдать за ними через окно в двери.

Медсестра аккуратно взяла малышку на руки и передала в руки Лене, которая, казалось, каждую секунду уточняла — «правда можно?».

Едва Лене вложили в руки малышку, как она расплакалась, уткнувшись лбом в плечо мужа, который тоже не смог сдержать эмоций, бережно касаясь ручки своей дочки.

—Маруся, уплывешь,— в голосе Михаила Захаровича слышалась добрая улыбка, а я только сейчас заметила, что по моим щекам текут реки слёз. Так много от счастья я не плакала еще никогда.— Иди сюда.

Костров положил ладонь на плечо, бережно снял с моего лица очки и прижал к своей груди, обхватив руками.

И снова я плакала на его груди и цеплялась руками за свитер, как в тот день, когда мы привезли в эту больницу малышку. Только тогда я плакала от горя, несправедливости и жестокости, с которой к девочке отнесся этот мир. А сейчас я плакала от понимания того, что у малышки теперь точно всё будет хорошо.

—Нет, Тём. Никаких девочек.

—Да, пап!

—Ты сам выбрал празднование Нового года у бабушки с дедушкой, так что, будь добр, отсиди всё мероприятие от звонка до звонка.

—Но…

—А завтра утром можешь валить хоть на все четыре стороны к своей Зарине. Домой в одиннадцать.

—Утра?— вопль разочарования в трубке.

—Если посрамишь честь Костровых в глазах девушки, то утра. А так, жду тебя вечером.

—Ладно,— согласился малой нехотя.— С Новым годом.

—Угу. Бабку с дедом там не терроризируй.

—Понял. Пока.

—Давай.

Оставил телефон рядом с собой и откинулся на спинку дивана, надеясь, наконец, расслабиться и постараться уснуть пораньше.

Закинув руки за голову, тихо хохотнул, поняв, что малой рассчитывал на то, что убежать от бабушки с дедушкой на свиданку ему будет проще, чем от меня. Колобок, блин.

Веки отяжелели и меня снова начало клонить в сон. Три дня выходных впереди звучали как фантастика, и в этой фантастике я собирался исключительно спать и жрать, когда не сплю.

Телефон у бедра подсказал мне, что моим планам суждено пойти по одному месту. Обычно, когда звонят мне, то ни к чему хорошему это не приводит. Обычно, это очередной пиздец под соусом еще большего пиздеца.

Маруся.

Ну, вот. Я же говорил.

Наверняка она наткнулась на какой-нибудь наркопритон, и меня снова ждёт работа. Это же Маруся…

—Да,— ответил я, прочистив горло.

—Здравствуйте, Михаил Захарович!— бодрый голосок, как конфетти. Отмечает, поди, уже.— Я… я не помешала?

—Нет, Маруся. Я собирался поспать.

—Поспать? В новогоднюю ночь?!

Того, гляди, прибежит и отмудохает меня указкой.

—Да, Маруся. Поспать. В новогоднюю ночь спать не запрещается.

—А я думала, вы с Тёмой отмечаете. Ну, знаете, суровым мужским коллективом,— в ее голосе слышалась смущенная улыбка.

Закрыв глаза, перекатился на бок, оставив телефон лежать на том ухе, что было сверху, чтобы не держать его.

—Тёмка остался в не менее суровом коллективе бабушки и дедушки.

—Мм,— протянула Маруся, явно пытаясь подобрать тему для разговора.— А я позвонила, чтобы вас с Новым годом поздравить. Наступающим. Через два часа.

—Поздравляй,— улыбнулся я уголком губ, словно за закрытыми веками мог видеть, как она опустила голову и улыбнулась, машинально поправив очки.

—С Новым годом, Михаил Захарович,— с легким смешком произнесла Маруся.

—Взаимно.

—Вы, получается, сейчас дома один? Я тоже.

Не понял! Глаза открылись сами, а над переносицей столкнулись брови.

—Почему ты одна? Разве ты не должна быть с подружками, с родителями, с сестрой… Или кто там у тебя ещё?

—Лена и Лёша в хлопотах. Кстати, спасибо Вам, Михаил Захарович, еще раз, что устроили на сегодня и завтра встречу с малышкой. Представляете, они ее Мариной назвали! В честь меня.

—Неудивительно,— улыбнулся я, снова закрыв глаза.

—А к родителям я не поехала в этом году. Мира, моя младшая сестра, решила познакомить наших родителей со своим женихом. В общем, я там лишняя. Да и не хочу я, чтобы родители смотрели на меня косо. Младшая сестра привела жениха, а я по уши влезла в ипотеку. Так что подожду еще годик, пока родители успокоятся, а следующий Новый год уже буду встречать с ними. Там и долг по ипотеке, как раз уменьшится.

—Родители могли бы тобой гордиться. Ипотеки на дорогах не валяются, а вот женихи…

В трубке раздался тихий смешок, а затем очень сильный кашель.

—Ой. Это я клея нанюхалась,— сдавленно произнесла Маруся.

От неожиданности открыл глаза и уставился прямо перед собой.

—Клея? Какого… клея?

—Ну, вообще, это жидкие гвозди, но на тюбике еще написано, что это универсальный строительный клей.

—А нахрена тебе в новогоднюю ночь понадобился универсальный строительный клей? Елка с потолка падает?

—Нет. И вместо елки у меня кактусы. Просто мне сестра подарила панели, такие, ну, знаете, как мозаика. Я думала, их просто и быстро приклею на стену, но что-то пока не получается. Да и от запаха клея уже кружится голова.

—Маруся…— вздохнул я, присаживаясь на диван.— Открой окно, проветри квартиру и жди меня. Приеду, прослежу, чтобы тебя не накрыло. Да, и от открытого окна подальше держись.