Я – Джек-Потрошитель? - Александр Чернов

— Кажется? — вскочил я. — Хотел бы я видеть твою рожу в тот момент, когда за тобой гонятся три милиционера. Час назад меня чуть не ухлопали из пистолета.

Зеркало отразило недоверчивый взгляд Сергея, однако он промолчал и остановил машину у дома, к стене которого прилипли три кабины телефонов-автоматов. Я вышел из машины.

Покуда я валялся на заднем сидении, Серега и его потрепанные "Жигули" казались мне ангелами-хранителями, а все, что случилось со мной за последние дни — жутким полузабытым сном из далекого детства, но стоило мне покинуть машину, как меня охватили смятение и паника и всюду стали мерещиться недавние преследователи. За спиной раздался голос друга:

— Эй, Штирлиц! Оглянись, за тобой танки пригнали!

Я вздрогнул, оглянулся и повертел пальцем у виска. Затем зашел в будку и позвонил домой.

Мать выкрикивала фразы таким голосом, будто ее пытали:

— Дима! Это какой-то кошмар! Здесь полно милиции! Проводят обыск! Говорят, ты кого-то убил!..

Я бросил трубку. Потом покопался в карманах, отыскал визитку Рубана, зашел в соседнюю кабину и набрал номер. Рубан к этому часу уже вернулся с похорон. Я задал ему два вопроса. Его ответы подтвердили мои подозрения.

В машину я вернулся чернее тучи.

— Обложили со всех сторон, — угрюмо сообщил я Сергею. — Дома — засада. Сматываемся, пока нас тут не застукали.

Сергей повернул ключ зажигания.

— Куда теперь?

Я снова улегся на сидение и спустил ноги на пол.

— Есть хочу. С утра кроме рюмки коньяку и полконфеты ничего во рту не было. Поезжай к гастроному, и желательно, чтобы рядом был хозяйственный магазин. Мне нужно веревку купить, метров десять.

Сергей поддакнул:

— И мыло в придачу. — Он повернулся и окинул меня изучающим взглядом. — Ты, часом, не собрался притянуть себя к потолку в квартире моего приятеля?

Я беззлобно выругался.

— Дурак ты! Я не шизофреник. Веревка мне нужна для другой цели. Если не будет толстой, купим несколько метров бельевой.

— Может, объяснишь, что ты задумал? — спросил Сергей, трогая с места машину.

— Нет. Меньше будешь знать — спокойней будешь спать.

— Как знаешь, — Сергей не обиделся, он понял мое состояние и всю оставшуюся дорогу молчал. В одном месте он резко заложил руль, верхняя часть улицы сменилась с левой на правую, и "Жигули" замерли. Пока я отлеживался в машине, Сергей прошелся по магазинам, купил и принес пакет с продуктами и четыре мотка бельевой веревки. Все это мы сложили в сумку.

Пятнадцатью минутами позже Сергей приткнул автомашину меж двумя гаражами напротив девятиэтажки. На лифте мы поднялись на восьмой этаж.

— Открывай, чудик, — Серега кивнул на правую дверь.

Я поколдовал с замком, и мы вошли в квартиру.

С порога чувствовалось, что здесь живет молодая семья — современная, несколько безалаберная. В квартире вроде было все необходимое, но уют, который характерен для семьи со стажем, не ощущался. Мебель подогнана кое-как, на почетных местах наклеены плакаты звезд эстрады, и всюду пластинки, кассеты, стереоаппаратура. На всем хозяйстве тонкий слой пыли.

В квадратном зале Сергей раздвинул шторы и повернулся ко мне.

— Ты поспи немного, — сказал он, оглядев меня со всех сторон, — и причешись. У тебя видок — только в фильме ужасов играть.

Я махнул рукой:

— Ты иди. Возможно, милиция к тебе уже нагрянула.

— Ладно… Одеяло и подушка в шкафу. Ключи верни до конца недели. — Сергей достал из кармана пачку "Стюардессы". — Я тебе сигареты купил. Твоя любимая марка.

— Я теперь курю другие, но все равно спасибо, — я взял пачку и бросил ее на тумбу трюму.

— Машина нужна? — Сергей протянул на прощанье руку.

— Нет. Звонить сюда тоже не надо, могут подслушать, — я крепко сжал руку друга. — И жене — ни гу-гу… Не то убью. Я нынче опасен.

— Прямо зверь! — Сергей ободряюще подмигнул и исчез за дверью.

Я заперся в квартире. Аппетит отсутствовал напрочь, тем не менее, я взял пакет с продуктами, поплелся на кухню, приготовил чай и вяло задвигал челюстями, проглатывая бутерброды только для того, чтобы поддержать в себе силы.

Потом вернулся в комнату. Из четырех мотков бельевой веревки сплел одну толстую, не ахти какую на вид, но достаточно длинную и прочную.

От вынужденного безделья мной овладела апатия ко всему на свете. Я послонялся по квартире, заглядывая во все дыры. В одном из углов, в ящике с инструментами, наткнулся на арматуру полметра длиной с согнутым и расплющенным концом. Взял в руки, повертел, прикинул — решил, подойдет. Бросил железяку в сумку.

Включил телевизор, показывали какую-то дребедень, и я выдернул шнур из розетки. Прошелся по комнате, остановился у единственной в квартире книжной полки и посмотрел корешки книг. Ничего интересного. Взял Жорж Санд, завалился на диван и на третьей странице уснул.

Вскочил я, когда за окном шаталась темная ночь, и первая мысль была — проспал. Все часы в квартире, включая мои, стояли. Я заметался, врубил на всю катушку радио, и пока ополаскивал лицо водой, диктор объявил двадцать три часа… В самый раз.

Четыре часа крепкого сна как рукой сняли недавнюю депрессию. Я снова верил в удачу с силой отъявленного грешника, который, умирая, верит в то, что отправляется в рай. Я свято верил в счастливый конец — иного мне не оставалось.

Я вытер лицо краем рубашки и причесался.

Покинул я квартиру молодоженов, испытывая волнение, будто перед головокружительным прыжком с обрыва в холодную воду — прогулка будет не из легких.

На улице ярко горели фонари и звезды. Дул теплый ветер. Над головой стрекотал прошлогодний сухой лист, чудом сохранившийся на ветке. Он навел меня на мысль о Тане, чья душа сейчас, наверное, точно так же в одиночестве бьется где-то в поднебесье.

Придерживаясь неосвещенных мест, я пошел туда, откуда доносился похожий на шум прибоя гул автострады. Город еще жил. Несколько скоростных машин обошли вниманием мою поднятую руку. Остановился "Запорожец" и заломил цену, что в любое другое время я бы молча захлопнул дверцу и пошел пешком в нужное мне место, но выбирать не приходилось, и я влез в машину.

"Запорожец" протарахтел по вымиравшим улицам и оставил меня на другом конце города. В недрах машины осела почти вся оставшаяся у меня заначка.

Я прошел вглубь квартала, приблизился к хорошо знакомому дому. Чувство, что за мной следят, не оставляло меня, назойливо сверлило затылок. Я оглянулся, но везде было тихо и темно.

Сбоку дома свисала пожарная лестница. Ее конец находился на высоте двух с половиной метров от земли. Я повесил сумку на плечо, подпрыгнул, ухватился за нижнюю перекладину и, побарахтавшись, влез на лестницу. Легко и быстро поднялся на крышу. Ветер здесь был сильный. Чья-то антенна дребезжала в унисон моим трепетавшим нервам; сухая ветка могучего дерева скреблась о стену; хлопала створка слухового окна… Неприятно.