Слепой огонь - Галина Божкова

Видимо, прошло достаточно много времени. Ночь за окном просветлела приближающимся восходом. Тюремщики позаботились не только о еде для узника, но и о свечах, которые горели всю ночь. Робер встал, подошёл к окну, посмотрел на решётку, усмехнулся и выдернул её целиком. Повертел в руках и поставил обратно.

В дверь осторожно постучали.

– Входите. Не заперто, – Робер присел на кровать, подложив под спину подушку. И почти не удивился, когда дверь открылась без скрежетания ключа и скрипа проржавевших петель.

– Это я, мой принц… – жалобно проговорил Сэмюэль, с понурым видом входя в комнату. – Я только недавно узнал… Меня не было в городе. Я-то думал, у Вас всё в порядке… Как же так, Робер? Вы ведь теперь принц, в этом никто не сомневается.

– Действительно… Я уже дважды принц, а результат всё тот же, – Робер горько и насмешливо смотрел на Сэмюэля.

Тот бросал на узника короткие вопросительные взгляды:

– А я вчера назначен распорядителем тюрьмы… – он подождал ответа, вздохнул и деловито продолжил. – У меня всё готово. Провиант, как Вы приказывали, закупил для очень дальней дороги. Лошади куплены, запасные тоже. Когда выезжаем?

Робер внимательно разглядывал лицо стоящего перед ним человека. И впервые ощутил сомнение в его искренности. Ему это очень не понравилось, но Робер всё-таки спросил:

– Кто послал тебя?

– Вы сами вчера утром распорядились, – явно и неумело притворился Сэмюэль.

– Кто?

Сэмюэль замялся:

– Я всегда честно служил Вам…

– Кто?

– Ваш брат.

– Керок?! Так это ему ты писал вчера?… – запоздало начал догадываться Робер.

– Я только хотел его порадовать хорошими новостями. Он никогда не требовал от меня выдавать Ваши тайны, он же так любит и ценит Вас! – торопился высказаться распорядитель тюрьмы. Именно так воспринимал его в этот момент Робер: как чужого человека. Иначе он мог бы не сдержаться и назвать его предателем. Слишком легко произнести слово, но не понять сути…

– Брат… – горчайшая ирония прозвучала в голосе Робера.

Распорядитель тюрьмы Сэмюэль насторожился:

– Я знаю, что поступил не очень хорошо, не рассказал сразу… Но барон говорил, что Вы прогнали бы меня, если бы узнали… А как же я без Вас?… – безнадёжно развёл руками тюремщик.

Робер прикрыл глаза, стараясь не смотреть на него, чтобы не напугать своей болью. Прозренье наступило слишком быстро. Он вдруг вспомнил лицо Керока в момент, когда Гордон открывал тайну Робера королеве. Теперь, отстранившись от того, что произошло в соборе, Робер ясно вспомнил вспышку яростного торжества в глазах брата. В них не было ни капли не то что любви, но и сочувствия. Только ненависть. И зависть… По-прежнему зависть… Хотя никто другой не позавидовал бы ему тогда.

– Успокойся, ты не виноват. Я понимаю, что ты хотел помочь. Только… мои планы изменились. Я решил остаться.

– Не делайте этого! Прошу Вас, мы сможем уйти, я всё подготовил. Ваш брат обещал встретить нас на дороге к границе с Лотреком. Пара часов в пути – и мы свободны!

Робер протянул руку, выбрал на подносе самое красное яблоко и принялся со вкусом хрустеть им. Откинулся на подушку и задумчиво разглядывал потолок. Сэмюэль упал перед ним на колени:

– Робер, они не простят. Они убьют тебя! Уже отдан приказ собрать завтра королевский суд. А в нём – больше половины бывших сторонников Гордона. Они должны будут приговорить тебя к смерти, чтобы доказать свою преданность новой властительнице. Убей меня, но спаси себя! Ты должен жить!

– Ты говоришь, у меня впереди целый день? Это долго… Милена… Пусть лучше она, чем отец. По крайней мере, хоть какая-то справедливость в этом есть. Иди, Сэм, иди. Я не сержусь на тебя. Но свою судьбу я решу сам.

– Принц!

– Я приказываю тебе служить королеве! Разве не это же самое делали мы с тобой до сих пор? Мне не хотелось бы считать тебя изменником, – угрожающе глянул он на тюремщика.

Долговязый Сэмюэль медленно поднялся, обречённо опустил голову:

– Если они приговорят тебя, я умру рядом, – он, пошатываясь, вышел из комнаты.

Робер вскочил, едва за Сэмюэлем закрылась дверь, и запустил яблоком в окно. Мякоть разлетелась по комнате, ударившись о решётку. Робер усмехнулся, стряхнув с рукава ошмёток кожицы:

– Опять промахнулся…

Робер снова вынул кем-то взломанную решётку и, оперевшись на довольно широкий подоконник, стал задумчиво разглядывать тюремный двор и макушки шпилей дворца за стеной.

– У тебя и так в голове сквозняк… – ироничный женский голос заставил его резво повернуться к двери. Глаза цвета замёрзших лепестков василька грустно и насмешливо смотрели на него.

– Ми… – начал он говорить и замер. Эта бледная хрупкая девушка не могла быть Миленой!

– Я присяду. Ноги быстро устают, – объяснила она без всякого жеманства и спокойно устроилась на его кровати. С любопытством оглядела комнату, решётку на полу, вернулась взглядом к растерявшемуся Роберу.

– Спасибо, что дождался меня. Нам действительно давно надо было поговорить… Я всё знала о тебе с самого начала, ещё с тех времён, когда мы были совсем маленькими детьми. Ты совершенно напрасно обвинил себя в обмане. Обманули в первую очередь тебя. И обманула я.

– Я тебя не знаю? – настороженно спросил Робер.

– Ты ведь уже понял, что знаешь, верно? Только боишься сказать это самому себе.

– Но этого не может быть!

– А то, что Милена Регант, пятилетняя малышка, могла без ущерба для себя выбраться из передряги, в которой не выживали и взрослые – это может быть?! А что, случаются чудеса, и внезапно появляется здоровая, сильная королева-воин, как будто бы не было многодневных переходов в холоде, без приюта, без пищи? А куда делась та испуганная, потерявшая родителей слабая изнеженная малышка, которая должна была умереть? Если не под топором палача, то от голода и болезней…

Робер потрясённо мотал головой, пытаясь отогнать от себя понимание происходящего. Слишком быстро рушилась построенная им гармония мира, пусть несовершенная, но объяснимая, где он уже выбрал свою роль и заставил себя смириться с ней.

– Увы, Робер, сказки не получилось, – девушка смотрела на него умудрённо-печальными глазами слишком многое понимающего человека. – Мне повезло, что рядом были преданные друзья, но даже они не смогли защитить от болезни. Да, я почти чудом осталась жива, но мои ноги… Они и сейчас с трудом держат меня, а в детстве я совсем не могла ходить. Где уж вставать во главе войска! Нелегко постоянно слышать за своей спиной шёпот: «Она умрёт со дня на день». И мне так хотелось восстановить справедливость!

Она помолчала, затем продолжила не опуская глаз:

– Я не могла воевать, но я училась думать. А однажды, проезжая через одну довольно зажиточную деревню, я увидела голоногую шуструю девчонку, которая дубасила двоих мальчишек намного старше себя. Я попросила Лебиса и Рема взять её с собой. У девочки не было родителей, она сама отстаивала своё место в жизни, и ей и мне тогда было по десять лет. Нам действительно повезло, что она так похожа на меня. Теперь она – королева-воительница. А я – её тень. Ненужная тень.