Сон над бездной - Татьяна Степанова

– Придется, – глухо отозвался Шерлинг.

В столовую впорхнула Злата Михайловна. Богдан при ее появлении встал. Встали и Кравченко с Мещерским. Шерлинг, погруженный в свои мысли, опоздал проявить вежливость.

– Добре рано, – певуче произнесла Злата Михайловна. – Как спали, дорогие мои?

– Спасибо, хорошо, – ответил за всех Кравченко.

– Как спалось, Богдан? – громко спросила Злата Михайловна.

– Нормально.

– Лучше, чем прошлой ночью, да? – Злата уселась напротив него. Она улыбалась. – Павлик, я слышала… Шофер сказал, что он тебя в город сейчас везет, да?

– Только что звонили из местной прокуратуры. Просили срочно подъехать, – вяло ответил Шерлинг. – Сейчас и отправлюсь. Там какие-то формальности с опознанием.

– Формальности, да… А когда же они будут нас допрашивать? – Злата, склонив набок прелестную, гладко причесанную головку, смотрела на Богдана. – Так ведь всегда бывает. Допрос с пристрастием. Кто где был, кто с кем спал. Богдан…

– Что?

– Ты ничего не хочешь сказать?

– А что я должен сказать и кому?

– Ну, не знаю… мало ли… Кстати, Павлик, как там Машенька себя чувствует?

– Что ты меня спрашиваешь, Злата? Дочь мать потеряла, я – жену.

– Если она не в состоянии выйти к столу, если так обессилела от горя… я пошлю к ней официанта. Девочке надо основательно подкрепиться. Богдан, может, окажешь любезность, сам отнесешь ей завтрак?

Павел Шерлинг посмотрел на Злату. В ее голосе было что-то такое, что всем сидящим за столом как-то стало неловко. «Чего это она цепляется как репей?» – подумал Кравченко.

– Нет, лучше я пошлю официанта, – ангельски-кротко сказала Злата Михайловна. – Богдану лучше подумать на досуге, собраться с мыслями. Это я к тому, что если нас вдруг пригласят на допрос… Богдан, ты вот что нам скажи, а ты разве не видел вчера утром, когда катался на мотоцикле, Лиду… Лидию Антоновну?

– Нет, я ее не видел, – холодно ответил Богдан.

– Странно, а по моим расчетам, ты ее не мог не видеть. Ведь ты один бодрствовал в такой ранний час.

– Ты тоже не спала, милочка моя. – Богдан поднялся из-за стола. Эта «милочка», сказанная им таким дерзким тоном родной тетке, покоробила всех. Павел Шерлинг проводил его долгим взглядом.

– Ну, мне пора, я поехал, – произнес он после паузы.

– Делает вид, что ничего не замечает, – громко сказала Злата Михайловна, когда и он покинул столовую. – Корчит из себя святую простоту.

– Он убит горем, – Кравченко решил подлить масла в этот непонятно по какой причине разгоревшийся костер.

– Убит, ну конечно, – Злата Михайловна зло улыбнулась. Глаза ее сузились. – И за дражайшей дочурой следить стало некогда. За женой-то следил в оба. Психовал. Чуть ли не в сыскное бюро обращался.

– В сыскное бюро? Почему? – удивленно спросил Мещерский.

– Он же юрист до мозга костей. Словам не верит. Ему доказательства подавай неопровержимые. Они целый год на глазах у всех в Лондоне роман крутили, а ему доказательства супружеской измены подавай на блюдечке с голубой каемочкой, идиоту.

– Кто крутил роман? – продолжал удивляться Мещерский.

– Да босс ваш, наш многоуважаемый Шагарин, и Лидка-покойница. Он от Елены уходить собрался. Совсем все у них было плохо. Но как-то все-таки она его удержала. Сумела, – Злата Михайловна покосилась на Кравченко и Мещерского. – Простила, великодушная наша. С того света вон за уши вытащила. Похоронить не дала заживо. Ну, про это вы сами мне можете рассказать, молодые люди. Вы ведь при этом присутствовали?

– Да, это было на их пражской вилле. Речь уже о похоронах шла. Нас, собственно, и прислали затем в Прагу, чтобы мы помогли транспортировать гроб в аэропорт и через границу, – Кравченко удовлетворял любопытство женщины. – А Шагарин внезапно подал признаки жизни.

– Представляю себе картину. – Злата Михайловна брезгливо сморщила полные чувственные губы и жестом подозвала официанта.

Он хотел было налить ей кофе. Но она приказала принести из бара бутылку джина.

– Час от часу не легче, – шепнул Мещерский, когда они покинули столовую. – А какая злющая она сегодня, ты заметил?

– А ты заметил, что чета Шагариных за завтраком так и не появилась? Пора, пора нам, Серега, потолковать с Еленой Андреевной по душам, – ответил Кравченко. – А эта твоя красотка Злата, кажется, ха-арошая стервоза.

– Почему она к Богдану пристала? Ведь она его явно провоцировала при Шерлинге, подозрение возбуждала. А он ведь ей не чужой, он ей родной племянник.

– Жил-был у тетушки хлопец-племянник, – промурлыкал Кравченко на мотив «серенького козлика». – Вот как, вот как, очень любила…

– Кого?

– Да так, никого, а занятные они люди, оказывается, эти сродственники олигархов.

– Вон Елена Андреевна, – шепнул Мещерский. – А что все-таки ты ей скажешь?

Шагарина разговаривала с сыном. По случаю жаркого дня (после тумана солнце засияло, словно в награду за хмарное утро) она была в открытом сиреневом сарафане и широкополой шляпе в тон. Плечи ее лоснились от крема для загара. Илья – в мешковатых «бермудах» и белой футболке – смотрел на мать, на мир угрюмо, нерадостно. Он словно не выспался. К каменным перилам террасы был прислонен его велосипед. Мещерский оценил – весьма продвинутая модель, чересчур дорогая для мальчишки.

– Ты уже взрослый, – донеслась до них фраза, сказанная Еленой Андреевной. – Ты должен помочь мне и отцу. А ты ведешь себя на три с минусом. Илюшенька, ты пойми… Ребята, вы ко мне? – она увидела Мещерского и Кравченко.

– Да, мы к вам, доброе утро.

– Ступай проветрись, только не уезжай далеко, хорошо? – Елена Андреевна кивнула сыну.

Илья забрал велосипед. Мещерский заметил у него под глазами синие круги – мальчишка точно не выспался.

– Вадим, Сережа, я бы с радостью отпустила вас в Москву, вы ведь насчет отъезда? Но не могу, Андрей Богданович просил, чтобы мы все пока…

– Елена Андреевна, мы к вам по другому поводу, – перебил ее Кравченко. – Сегодня утром я столкнулся с Петром Петровичем.

– Ему гораздо лучше, он уже выходит, гуляет.

– Я его встретил в саду возле смотровой площадки. Той самой.

Елена Андреевна повернула голову – поля сиреневой шляпы закрывали ее профиль.

– При нем ведь дежурит сиделка? – спросил Кравченко.

– Он наотрез отказался от ее услуг.

– Елена Андреевна, я бы не стал поднимать вопрос с его прогулками, но… Тут пошли уже всякие разговоры.