Соблазнительная обманщица - Селеста Брэдли

Ох дьявол! Наверное, ему следует сообщить матери о том, что он собрался жениться. Если бы решился на это, то, наверное, отправил бы ей письмо с самой медленной и старой каретой, какую только смог бы найти.

Тихо улыбнувшись, Эйдан решил, что именно так и поступит. Совершенно забыв о назойливом толстяке, он представил себе, какое будет лицо у его матери, когда она поймет, что упустила возможность превратить его свадьбу в яркое событие для всего высшего света!

Если говорить обо всех матерях на свете, то леди Бланкеншип была не из последних. Она не кричала и не давала воли рукам. Но с другой стороны, и теплоты никогда не проявляла. Она просто замораживала человека до состояния полной покорности.

Поднимаясь по ступеням собственного дома, Эйдан испытывал странное нежелание переступать его порог, словно не был уверен в том, что ему там будут рады.

Бридлавы привезли с собой собственную прислугу, так что дверь открыл незнакомый человек, уставившийся на Эйдана, явно не имея понятия о том, кого он перед собой видит.

— Чем могу быть полезен, сэр?

— Это Бланкеншип-сын пришел к леди Бланкеншип, своей матери.

Он постарался не улыбнуться, когда дворецкий чуть наизнанку не вывернулся:

— Милорд, прошу вас, заходите…

Смятение продолжалось несколько секунд, но Эйдан не слушал дворецкого. Он совершенно не нуждался в чьем бы то ни было подобострастии. Наконец слуга ушел, чтобы доложить о его приходе.

Как странно было стоять в прихожей собственного дома! Тем не менее ему хотелось, чтобы во время его пребывания здесь Бридлавы чувствовали себя непринужденно. Если бы он явился сюда в роли господина и повелителя, это было бы просто глупо.

Пока он ждал, до него донеслись детские голоса и топот ног, бегущих вверх по лестнице. Эйдан заметил лошадку на колесиках, которую полагалось тянуть за веревочку: она оказалась почти под столиком. Ему только кажется — или дом действительно стал светлее и теплее благодаря всем этим мелочам?

«Семейная идиллия», — как бы назвал это Колин. Да уж.

Тут его внимание привлек какой-то шорох, и, подняв голову, он увидел крошечную девочку, в пышном розовом платьице, не намного старше Мелоди: та стояла на верхней ступеньке лестницы и внимательно смотрела на него, засунув палец в рот. Он улыбнулся и сказал:

— Привет, котенок. Я — кузен Эйдан.

Малышка ничего не ответила и не убрала палец, но приблизилась к нему на несколько шагов. Эйдан поймал ее тревожный взгляд, брошенный на игрушечную лошадку, а потом снова устремившийся на него. Ага! Маленькая мисс прекрасно знает, что ей не разрешается играть у входной двери! Наверное, ей пришлось убегать, когда он взялся за дверной молоток.

Эйдан покачал головой и прижал палец к губам. Наклонившись, он извлек лошадку из ее укрытия и быстро взбежал по лестнице, где бережно вложил веревочку в детскую ручонку.

— Только не оставляй ее на лестнице, лапочка, — прошептал он. — А то кто-нибудь споткнется и упадет.

А потом бросился обратно в прихожую, где принял важный вид: дворецкий как раз возвращался, чтобы проводить его к леди Бланкеншип.

— Пожалуйте, милорд… э-э…

Эйдан молча кивнул и прошел за ним через свой собственный дом. По дороге он бросил взгляд в сторону лестницы и увидел устремленный на него сквозь балясины взор широко распахнутых глазенок. Он подмигнул малышке — и был вознагражден тихим хихиканьем.

«С каких это пор ты научился обращаться с детьми?»

«Возможно, с тех пор как сам стал отцом», — ответил он сам себе.

Нет, это не может быть настолько просто — иначе не существовало бы таких родителей, как…

— Эйдан, милый, где вы были? Я послала за вами уже очень давно!

Восседающая в роскошной гостиной, словно королева в тронном зале, леди Бланкеншип была облачена в безупречный и предельно строгий наряд, предназначенный для этого времени дня. Костюм из бледно-фиолетового атласа облекал ее фигуру — она любила этот цвет, который выгодно подчеркивал серебряные нити в ее идеально уложенной прическе. Никогда в жизни она не позволила бы себе появиться (пусть даже перед слугами) небрежно одетой. Она бросила на него короткий взгляд. Господи! Надо надеяться, что его собственные глаза никогда не станут такими холодными.

— Надо что-то делать с прислугой Бридлавов. Это переходит все границы! Вы знаете, что утром мне пришлось дожидаться завтрака не меньше десяти минут? Каково?

Мать величественно протянула ему руку. Эйдан склонился к ее пальцам.

— И я рад вас видеть, миледи. — Он не называл ее мамой с тех пор, как в десять лет понял, что эта роль ее совершенно не интересует. — Знаете, мне кажется, что Бридлавов их слуги вполне устраивают.

Леди Бланкеншип возмущенно покачала головой:

— Несомненно. Ну, я буду выносить эти примитивные условия ровно столько, сколько нужно будет для того, чтобы ввести в свет Дафну… нет, Далилу. А потом вернусь обратно в поместье. Терпеть не могу лондонские увеселения.

На самом деле она обожала светскую жизнь и не пропустила ни одного сезона — даже в тот год, когда умер его отец. О, она, конечно же, облачилась в глубокий траур (платья были сшиты по последней моде), разумеется, и выглядела бледной и печальной на всех приемах, куда только успевала попасть, так что никто ее не посмел бы осудить.

— Просто не понимаю, зачем им понадобилось везти сюда всех детей. А вы знаете, что ваша кузина опять в положении? В свете уже о них вовсю судачат!

— О них начали говорить после рождения их четвертого ребенка, миледи.

Только сейчас ему пришло в голову, что все платья Мэдлин выглядят как-то старомодно. Не то чтобы его это огорчало: ему она и в этих немудреных нарядах нравилась больше, чем модницы в шелках или бархате, Но ему будет приятно увидеть, как заблестят у нее глаза при виде подарка. Леди Бланкеншип обшивал исключительно Лементье — лучший портной Лондона.

«Интересно, какой наряд такой мастер сможет сотворить для Мэдлин?» Ему захотелось как можно скорее порадовать ее.

Опомнившись, он снова вернулся к их разговору:

— Сомневаюсь, что они когда-нибудь остановятся.

Леди Бланкеншип возмущенно произнесла:

— Шутки тут неуместны, Эйдан. Рожать детей надо бы не им. — Она наставила на него свой веер. — Это вам давно полагается подумать о наследниках. Когда вы разрешите мне подобрать вам супругу?

«Матушка, я понял, что вы совершенно правы. Мне действительно пора жениться. Завтрашний день вас устроит?»

Глубоко в его груди зародился смех — он представил реакцию его строгой родительницы. Он закашлялся и дружелюбно улыбнулся леди Бланкеншип:

— Думаю, что не буду откладывать это на далекий срок.