Язык тела - А. К. Тернер

— А! Вот здесь твоя мама нарядилась для своей первой вечеринки. Ей здесь исполнилось пять лет.

Маленькая девочка, одетая в старомодное вечернее платье из бледно-голубого шелка с юбкой, туго стянутой в талии, с широко раскрытыми глазами и взволнованным лицом.

— Шикарное платье, — воскликнула Кэсси.

— Шикарное? Да что ты! — бабушка засмеялась. — Я сделала его из обрезка ткани для штор, которую купила на рынке. — Она похлопала по альбому. — Она очень похожа на тебя, когда вы были одного возраста.

— Неужели?

Эта странная маленькая девочка с косичками и в белых носках до колен выглядела такой старомодной и необычной, словно ее телепортировали с другой планеты.

Впрочем, одна из более поздних маминых фотографий словно «наскочила» на Кэсси, даже спустя десятилетия. Она запечатлела молодую Кэтрин, идущую летним днем по рынку Кэмдена. Выглядела мама лет на девятнадцать или двадцать, то есть фотографию сделали в начале девяностых. Тени были резкими, а солнечные участки обесцвечены, поэтому даже воздух казался горячим. Джинсовые шорты Кэтрин обнажали длинные стройные ноги, а солнце высвечивало золотисто-каштановые отблески в волнистых волосах мамы, ниспадающих на плечи.

Взгляд девушки — счастливый, в то же время смеющийся и застенчивый оттого, что ее фотографировали — был взглядом, каким можно одарить только любовника.

— Наверное, эту фотографию сделал папа, — предположила Кэсси.

Кэсси Рэйвен вновь увидела поджатые губы бабушки и в который раз ощутила вечный запрет на любое упоминание об отце.

— Бабушка, знаю, ты считаешь отца недостаточно хорошим для моей мамы, — попыталась продолжить эту тему Кэсси. — Может, ты права, и отец был расточительным. Но все же он мой отец.

Губы пожилой женщины сжались в тонкую полоску, однако Кэсси Рэйвен упорствовала.

— Ты ведь обвиняешь его в аварии?

Возможно, помимо основной причины гибели родителей — безрассудного мальчишки-гонщика на угнанной машине — имелись и другие подробности.

— В катастрофе виноват папа? Неужели он пил?

Вероника покачала головой и закрыла альбом. А Кэсси уже не могла прекратить расспросы:

— Боже, у меня даже нет фотографии отца! Ты наверняка знаешь, как связаться с его семьей. Я должна хотя бы навестить папину могилу.

— Я понятия не имею ни о его семье, ни о том, где он похоронен, — отрезала Babcia и посмотрела в сторону. Затем бабушка положила альбом в коробку, погладила обложку и снова надела на коробку крышку.

— Кассандра, милая. Естественно, что ты интересуешься отцом, — Вероника посмотрела Кэсси прямо в глаза и крепко, до скрипа костяшек пальцев сжала ее руку. — Поверь мне, тебе повезло, что ты его не знаешь.

Кэсси Рэйвен обратила внимание на свирепый взгляд Бабсии и решила больше не настаивать.

Что же мог сделать ее отец, чтобы заслужить такую враждебность? Или Кэсси видела просто проявление неуместной агрессии женщины, которая верила, что ее любимая и единственная дочь могла быть все еще жива, если бы не встретила будущего мужа и не села с ним в машину той ночью? Именно такой способ мышления формировал бесконечные вопросы скорбящего и самоистязающегося человека. «Что, если…», «Если бы только» — бесконечная карта альтернативных событий или вариантов выбора, которые могли бы предотвратить смерть их любимого человека.

Кэсси вновь вспомнила, как отец брал ложку с едой и имитировал ею полет самолета, но на этот раз с новой деталью: кудрявая голова отца склонилась над тарелкой. Он с сосредоточенным видом что-то выуживал ложкой.

Вернулась Вероника, и воцарилось напряженное молчание, которое бабушка нарушила первой.

— Я могу сказать, в последнее время тебя что-то беспокоит, — произнесла Babcia нежным голосом. — Это как-то связано с той недавно умершей преподавательницей — твоей подругой?

— Иногда мне кажется, мертвые разговаривают со мной.

Девушку ошеломили собственные слова: пять лет она скрывала факт общения с мертвыми, а теперь рассказала об этом, да еще и с перерывом всего в несколько дней, Тиш-Таш — незнакомому человеку и своей бабушке.

— Это касается миссис Эдвардс, — произнесла Кэсси. — Кроме того, я продолжаю видеть ее и вне морга.

Если Веронику и шокировали слова Кэсси Рэйвен, то она хорошо это скрыла. После долгого молчания пожилая женщина произнесла, тихонько стукнув себя кулаком в грудь:

— Когда умирают твои любимые люди, они продолжают находиться рядом. Я имею в виду — по-настоящему находиться. Через три дня после смерти твоей мамы я вошла и увидела, что она сидит там, где ты сейчас, и заплетает свои прекрасные волосы.

Кэсси посмотрела на диванную подушку и вздрогнула. Впервые за много лет она представила себе улыбку матери, которая вызвала настолько сильное ощущение утраты, что внутри у девушки все сжалось. Неужели смерть миссис Э. дала волю горю Кэсси Рэйвен и к ней вернулись воспоминания о гибели родителей? Может, поэтому ее посещали эти видения?

— Миссис Эдвардс словно пытается сказать — что-то не так и что она не должна была умереть, — задумчиво произнесла девушка. — Звучит безумно?

— Нет, не безумно. Это не безумие, если ты кого-то любишь. — Бабушка перевела взгляд на фотографию дочери, стоявшую на каминной полке. — Знаешь, ведь прошло уже двадцать лет, как я потеряла Кэтрин, но она все еще иногда разговаривает со мной. Эти моменты — бесценный подарок для меня.

Кэсси подумала, но не произнесла вслух: «Мама когда-нибудь говорила обо мне?»

На следующий день, в субботу, Кэсси не должна была работать, но согласилась пойти в морг в конце дня и подготовиться к судебно-медицинскому вскрытию, назначенному на понедельник утром на рассвете. Поскольку выводы судебно-медицинской экспертизы могли повлиять на то, отправится убийца в тюрьму или выйдет сухим из воды, от каждого шага процедуры требовалась стопроцентная безупречность. Около пяти часов вечера девушка села с Деборой в приемной. Дебора пришла разобраться с бумагами.

— Покойный Ханиф Хассан. Дата рождения: 7 апреля 2001 года, — прочитала Дебора с экрана. Она прищелкнула языком. — Того же возраста, что и мой младшенький. Это тот самый из телевизионного сюжета, которого ударили ножом?

Кэсси кивнула. Она была на дежурстве в ночь, когда пару недель назад полицейские привезли тело Ханифа. Убийца охотился за ним почти два километра, от северной окраины городка до дома, где жил Ханиф с матерью. Камеры слежения запечатлели основную часть погони и даже момент, когда преследователь последовал за Ханифом в квартал, где тот жил. Убийца напал на Ханифа с ножом — без свидетелей и вне камеры. Несчастный получил единственную ножевую рану в бедро, оказавшуюся смертельной.

Запись с камер видеонаблюдения привела к аресту Реджиса Кейна, главаря местной банды, торговавшей наркотиками на улицах вокруг печально известного поместья Кастлхэвен. Теперь Кейн сидел в камере в Уормвуд-Скрабс и ожидал суда за убийство.