Глубокая зона - Джеймс Д. Тейбор

С обеих сторон от него за барной стойкой расположились контрактники с говяжьими телами и упитанные представители тылового эшелона – в своей пошитой по заказу форме они напоминали сардельки. Многие тыловые крысы сидели в компании красивых проституток, от которых несло дешевыми духами. Еще не было и трех часов дня, а шум вокруг стоял как в новогоднюю ночь: все пили, орали, хлопали друг друга по плечам.

В баре на стене висело треснутое зеркало. Барнард посмотрел на себя – чистая отутюженная форма, густой загар, изможденное лицо с запавшими глазами и желтыми зубами. В начале командировки он носил рубашки 18-го размера – на здоровяка-футболиста, – а сейчас тощая шея торчала из воротника как соломинка в стакане. Если не считать шлюх, в баре он был единственным худощавым человеком.

Вокруг ухмылялись свиноподобные лица, колыхались жирные тела, орали бармены, тонкими визгливыми голосами хохотали шлюхи, и Барнард вдруг почувствовал, что вот-вот выблюет «Чивас Ригал» прямо на барную стойку. Глаза затуманились, он едва сдерживался, чтобы не выхватить кольт 45-го калибра – носимый против правил, но и черт с ними, он больше не ходит безоружным, – и не начать дырявить белые рожи.

Он успел выскочить из отеля и завернуть за ближайший угол. Прохожие шли мимо, не обращая на него ни малейшего внимания. Блюющие пьяные американцы стали в Сайгоне такой же обыденностью, как и пресловутые крысы размером с кошку.

На следующий день больной, но трезвый Барнард явился к офицеру, ответственному за возвращение военнослужащих с заморских территорий, и объявил о своем желании остаться еще на один срок. Пухлый майор долго пялился на него из-за шикарного стола красного дерева, экспроприированного в сайгонской полиции.

– Вы пьяны, Брайнард?

Он взглянул на часы: одиннадцать утра.

– Барнард, сэр. Никак нет, сэр. Уже не пьян.

– Наркотики?

– Нет, сэр.

Майор зажег сигару, предложил Барнарду; тот отказался, едва справившись с приступом тошноты.

– Высшее образование?

– Да, сэр.

– Где получили?

– Университет штата Вирджиния, сэр.

– Вневойсковая подготовка офицеров резерва?

– Да, сэр.

– Чем собираетесь заниматься на родине?

– Еще не знаю, сэр.

– Карьера военного вас не интересует, судя по всему?

– Никоим образом, сэр. Не примите за неуважение.

Майор подался вперед, пуговицы едва удерживали натянувшуюся на брюхе рубашку.

– Так какого хрена ты собрался здесь оставаться? Выслуживаться для очередного звания тебе нет необходимости. Что ты удумал?

Этот всплеск эмоций был понятен Барнарду, и он не стал принимать выпад на свой счет – майор тыловой службы всего лишь испытывал угрызения совести.

– Не будь идиотом, Брайнард. Тебе этого не нужно!

В то время ему было двадцать три, и он знал, что не понимает многих вещей. Но он не мог вернуться домой, пока те, кто ему небезразличен, оставались там. Избежать гибели, уехав на родину? Никудышный был бы обмен: осмысленная смерть здесь, среди своих, или бестолковая смерть от револьвера или веревки дома.

– Нет, нужно…

Барнард посмотрел в огромное, во всю стену, окно кабинета. Он не видел гор и своих сослуживцев, однако мог их чувствовать. Его влекло, как стоящего по пояс в море отливным течением.

– Сэр.

В начале карьеры в ЦКЗ он долгие годы провел в лабораториях УБЗ-3 и УБЗ-4, имея дело с самыми страшными демонами мира микробов: стрептококками группы А, чумной палочкой, бациллами сибирской язвы, заирским вирусом Эбола и другими. Когда с течением времени его повысили, он уже не работал в лабораториях и понимал, что с таким опытом сослужит лучшую службу на посту руководителя группы, а затем и директора. Однако его никогда не отпускало чувство вины, схожее с тем, что он испытал в тот день в Сайгоне. Словно он был связан с четвертым уровнем длинным эластичным шнуром, который лишь растягивается, но не отцепляется; Барнард расслаблялся, только когда находился там, со своими людьми и с «демонами».

Он зашел в маленькую, безупречно чистую раздевалку со стенами и потолком из нержавеющей стали, разделся донага, повесил одежду и голубой лабораторный халат в шкафчик. Положил на полку кольца и часы. Затем помылся в душе дезинфицирующим средством «Биодин», пока не истекли полные пять минут и не сработал таймер. В следующем помещении вытерся насухо полотенцем и надел стерильную форму хирурга, в том числе полиэтиленовые бахилы и перчатки из латекса. Миновал еще один массивный люк из нержавеющей стали с автоматически блокирующимися герметичными уплотнениями. За ним располагалась зона рабочего взаимодействия – место, где исследователи отдыхали, вели записи, разговаривали о том, что происходит в лаборатории. Сейчас здесь было пусто. После очередного шлюзового отсека шло помещение, в котором с прочных вмонтированных в потолок крючков огромными синими трупами свисали костюмы УБЗ-4. На одном из костюмов на спине черными буквами было напечатано «Барнард».

Он снял объемистый костюм с крючка, расстегнул тугую пластмассовую молнию, проходящую по диагонали от левого плеча до правого бедра, поочередно вставил обе ноги в брючины, надел пристегнутые желтые резиновые ботинки, поднял костюм, всунул в рукава сначала левую, затем правую руки. Застегнул молнию до точки замыкания на левом плече, накрыл сверху клапаном, крепящимся лентой велкро – «липучкой». За спиной свешивался прозрачный пластиковый колпак. Барнард натянул колпак на голову и закрыл на молнию, проходящую на 180 градусов слева направо в месте соединения с основной частью костюма. Нажал выключатель на пульте управления, прикрепленном к левому бедру костюма, и подождал, пока воздушный блок системы ИСОЖ не надул костюм. Пока давление в костюме выше давления внешней среды, патогены не проникнут внутрь, даже если костюм повредится. Работающий от батареи воздушный блок также обеспечивал подачу четырежды очищенной высокоэффективным фильтром газовой смеси из желтого баллона сверхвысокого давления, содержащего 20 кубических футов сжатого воздуха. Размером и формой баллон напоминал термос и весил четыре фунта. При входе в лабораторию его следовало подсоединить к воздушному шлангу на правом плече.

Барнард постоял еще две минуты, проверил поток воздуха и наддув, убедился в целостности костюма. Затем прошел очередной шлюзовой отсек, конструкцией напоминающий водонепроницаемую переборку подводной лодки. Надавил слева направо на задвижку, повернул против часовой стрелки большое стальное колесо, потянул на себя вторую задвижку, открыл дверь в переборке, шагнул внутрь и повторил действия в обратном порядке.

Барнард стоял в маленьком помещении с решетчатым полом и стенами из бесшовной нержавеющей стали, из которых выступало множество штуцеров. Нажав красную кнопку размером с пончик (в зоне УБЗ-4 габариты всех предметов превышали обычные – для компенсации мелкой моторики), он стал на два белых отпечатка ног посередине решетчатого пола. Сверху и с четырех сторон выбросились плотные струи обеззараживающего раствора. Барнард поднял руки над головой, будто готовясь нырнуть в воду, несколько раз медленно повернулся вокруг, подставляя каждый квадратный миллиметр поверхности под струи, по цвету и вязкости напоминающие антифриз. Поочередно поднял ноги, чтобы облить ступни. Жидкость сквозь решетку стекала в сборные резервуары. Через две минуты струи отключились, и в течение следующих трех минут мощные вентиляторы потоком теплого воздуха осушали костюм.