История в стиле хип-хоп - Гор Пта

Она подошла и встала прямо перед Безупречным. Он притянул ее к себе, прижавшись головой к ее животу; его дыхание приятно щекотало кожу возле пупка.

— Чего мы ждем, Майкл? Уже больше двух лет мы вместе. Давай поженимся.

Опасаясь его недовольства, Триш целый год не поднимала эту тему. Но сейчас они встречались уже два года, а ей было двадцать семь против его двадцати пяти. Она была на два года старше и всего в трех годах от тридцатилетия — а если и есть число, которое обозначает зрелость, это тридцать. Такая перспектива пугала Триш. Ей необходимо было что-то решать со своей жизнью. Просто жить вместе ей было мало, она мечтала завести детишек. Хотя они не предохранялись, Безупречный практиковал прерванный акт. Триш этого терпеть не могла — ей так хотелось, чтобы он в ней остался, и каждый раз она надеялась, что любимый расслабится и потеряет контроль. Не раз, даже зная, что это не сработает, она глотала его сперму, чтобы хоть так частичка Безупречного подольше оставалась в ней. Вдруг какой-нибудь из его сперматозоидов чудесным образом нашел бы дорогу в Землю Обетованную.

Безупречный поднял на нее взгляд, упершись подбородком в ее живот, и холодно спросил:

— А зачем спешить?

Триш не верилось, что он вновь использует прошлогодний аргумент, и она еле сдержала разочарование:

— Нет никакой спешки, но если есть любовь, то чего ждать? Ведь есть любовь, Майкл?

— Любовь есть, но еще есть непонимание, ссоры и демоны.

— А разве бывает любовь без непонимания и ссор? — спросила она.

Про демонов она не поняла, так что просто пропустила эту реплику мимо

ушей. Но, возможно, именно об этом ей стоило подумать — тогда она поняла бы, через что он проходит.

Теперь Безупречный видел их почти ежедневно. Они следовали за ним, несколько раз он с трудом удерживался от крика в компании. Он вообще пока ни разу не выказал своих мучений, хоть его уже стала по-настоящему беспокоить причина видений. Он ходил к докторам, к целой куче докторов. Проверил глаза, сделал полный анализ крови, пункцию спинного мозга, прошел ядерно-магнитный резонанс и томографию. Доктора все это находили излишним — раз за разом все анализы оказывались хорошими.

Зрение — «единица», и сам здоров как слон. Он-то надеялся, что доктора найдут какое-нибудь заболевание: повреждение оптического нерва или что-нибудь в этом роде. Хоть что-нибудь, что угодно — и ничего. Его мучило это «ничего» — но ведь видения-то были настоящими. Безупречный так и не получил ответа и начал читать, читать больше, чем когда-либо, обо всем, что раньше его не интересовало, от политики до метафизики. Но ответ так и не находился, лишь порождая все новые и новые вопросы. Эти вопросы воплощались в слова, затем в рифмы, и ему приходилось записывать их. Сколько ручек он исписал, сколько страниц! Писал, писал, писал. Порой даже стирал пальцы, и его кровь просачивалась в поэзию. Как всегда, его ДНК добавляла тексту уникальности. Теперь он знал, что ему стоит записывать. Безупречный поставил кровать и холодильник прямо в студии, работал с сумасшедшей скоростью. Он чувствовал, что времени у него мало и что он совсем один. Он даже не мог рассказать об этом Томми, потому что пришлось бы размякнуть и откровенничать перед старым другом. Безупречному хотелось поговорить с Эрикой, но ее никогда не было рядом. С Триш он почему-то не хотел обсуждать свои видения — ему казалось, что она не поймет. И в итоге демоны были, наверное, единственными, кто понимал его, потому что только они разделяли с ним этот опыт.

Он видел, что вокруг Триш плавают линии. Словно длина волны, которая колеблется вниз и вверх, словно отростки нервных клеток. Безупречный считал их вибрациями вселенной — это было единственное объяснение, которое казалось ему разумным. Они словно приближали его к ответу на вопрос. Безупречный был готов благодарить их за то, что они пробудили его, независимо от того, как далеко пришлось спрятаться его предыдущему «я».

— Видела последний «XXL»? — спросил он, меняя тему.

Триш поняла это и почувствовала, что у нее нет сил бороться.

— Да, видела... и что ты собираешься делать? — спросила она без интереса.

— Как что? Запишу пластинку.

— Я надеялась, что ты просто оставишь все, как есть.

— Но ты же сама понимаешь ситуацию.

Триш, которая была пресс-секретарем Бин Ладена и Безупречного, прекрасно знала этикет хип-хопа. Он был рожден и вскормлен соперничеством.

— Понимаю, — вздохнула она. — Но я все равно надеялась, что ты просто отпустишь все это.

— Не могу. Когда тебе бросают вызов, нужно отвечать, — улыбнулся он, совсем как прежний Безупречный. — Иначе ниггеры перестанут тебя уважать. А не уважают, так и слушать не будут. И тогда все. Он говорит, что я расслабился. Пора напомнить всем, что я там, где я есть,именно благодаря баттлам. Может, хоть на этот раз мне удастся окончательно одолеть Быка.

Мне просто нужно взяться как следует и покончить с этим, раз и навсегда.

Главная причина заключалась в Ганнибале. Будь это кто другой, Безупречный запросто забил бы на ответ. Он позволял высказываться Сталину и Бин Ладену, пропускал мимо ушей, когда мини-Гитлер со своим Гестапо трепали его имя. Все к нему лезли, его новое мировоззрение не давало им покоя. Но Бык — это другое дело.

— Все это про ненависть, а как же любовь?

— В каком смысле? — спросил Безупречный.

— Что там у тебя с Ганнибалом, Майкл?

Триш обходила стороной этот вопрос целых два года, но теперь ей нужно было знать. И он рассказал ей.

Прошло вот уже шесть лет, как имя Безупречного впервые появилось в анналах истории хип-хопа. С начала 90-х он был поклонником и ценителем хип-хопа, хотя до того его не слишком любил. Старую школу он не ценил — считал ее то слишком быстрой, то слишком медленной, а в целом слишком примитивной. Так что в отличие от своих друзей фанатом движения он не был, и ему бы и в голову не пришло, что однажды он окажется на самом пике хип-хопа.

Тогда наступило возрождение, настоящая революция в поэзии и бите. Безупречный полюбил таких исполнителей, как Хаким, RSK-9 и Немезис. Им не было равных в обращении со словом, и это очень вдохновляло. Он помнил, как впервые взял в руки ручку и срифмовал под бит, — что-то тут же откликнулось в его душе.

Он помнил и свой первый баттл. Для пацанов обычным делом было остаться после школы, чтобы пообщаться. Обычно они читали фристайл на школьном радио, болтали обо всем на свете, от новинок моды до новостей. Потом периодически стали устраивать баттлы. Самые умелые и изобретательные в опускании оппонентов выигрывали. В старших классах хип-хоперы превратились в целую тусовку и держались все вместе.

Вообще старшие классы, наверное, самый разобщенный из образовательных институтов. Каждый старшеклассник принадлежит к обособленной категории. Есть популярные ученики, спортсмены или авторитетные болельщики. Есть так называемые ботаники, которые посещают нудные дебаты и шахматные клубы — таким на роду написано быть отличниками. Есть одиночки, которых обижают или побаиваются из-за их отщепенства. А большинство старшеклассников — ни то ни се, болтаются из одной категории в другую. С расцветом хип-хопа появилась новая группировка: диджеев и эм-си. Поначалу туда входили еще и брейк-дансеры, хотя брейк к появлению хип-хопа в девяностых уже терял популярность. Но все циклично, так что уже к наступлению нового тысячелетия можно было наблюдать возрождение культуры. Хип-хоп внес коррективы в жизнь старшеклассников, привлек к себе ребят из всех остальных категорий. Ботаник мог стать известным и уважаемым диджеем, независимо от того, разбирался ли он в баскетболе. Если парень чувствовал бит и мог заставить толпу двигаться, он был крут. То же и с эм-си — единоличники и спортсмены были равны на этом поле, равны до тех пор, пока не заиграет бит и один из них не будет сражен словом другого.