Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка - Дмитрий Емец

Арей небрежно ковырнул этот второй, гаснущий эйдос толстымжелтоватым ногтем и, сбросив его с пергамента, сдул на пол, где он сразусмешался с пылью. Арей нечасто позволял Улите убирать его кабинет. Второй же,сияющий эйдос он бережно ссыпал в дарх. И опять на краткий миг Мефодий услышалтоскливый и печальный гул.

– Стоило столько лет нянчиться с Глумовичем, чтобы в концеконцов получить эту дрянь, – сказал он с насмешкой, кивая на пол.

– Это эйдос Глумовича?

– Эйдос? Это та гниль, которую он носил в груди. Теперь японимаю, почему Тухломон так гадко ухмылялся все эти годы. Он знал, что мыувидим, когда аренду Глумовичу все-таки не продлят.

– Сразу знал, что эйдос гнилой? – не поверил Меф.

– Ну конечно. Этих маленьких бестий комиссионеров непроведешь. У них нюх на эйдосы и вообще нюх… Они как мелкие чиновники задолгодо падения большого начальника, когда тот еще витает в облаках, знают, что онвот-вот рухнет, и поспешно раздвигаются, чтобы, падая, он не придавил их… Проэйдосы же они знают вообще все! Пронырливые липкие гадики!

Смягченное и вместе с тем противненькое слово «гадики» изуст Арея прозвучало неожиданно. Со склонностью к анализу, проявившейся уБуслаева в последнее время, когда он стал вести дневник, Меф подумал, чтологичнее было бы услышать его от Улиты. Хотя и сюда, в кабинет, моглопроникнуть заразное, как грипп, влияние ведьмы.

– А у стражей мрака нюха нет? – спросил он с удивлением. Этобыло нечто новое.

– Стражи – охотники, комиссионеры – наши псы. Ожидать отохотника, что он будет бегать на четвереньках и носом тыкаться в след, довольноглупо. Да, у комиссионеров нюх лучше. Когда умирает человек с эйдосом, которыйони считают негодным, они даже не являются. Сколько раз их наказывали за это.Иной раз и комиссионер может ошибиться. Возможно, эйдос залепило жиром. Всякоебывает.

Заметно было, что Арей раздосадован. Он то и делопосматривал на пол, где в пыли лежал бесполезный эйдос Глумовича.

– Я этого не знал, – сказал Мефодий.

– Да, стражи мрака не всегда бывают зоркими. Равно как исветлые стражи не всегда так мудры и добры, как многим бы хотелось. Но развегрибник всегда видит: трухлявый гриб или нет? В большинстве случаев он можетлишь предполагать это, но наверняка узнает, лишь когда гриб уже срезан.

Арей вытянул через ворот за цепочку дарх и стал задумчивопокачивать его. Витая сосулька гипнотически закручивалась спиралью. Меф понял,что не может отвести от нее глаз. В памяти проснулся забытый детский восторг:вот он стоит и смотрит на елку, а на елке такая же игрушка, с ваткой, торчащейиз закрученного стекла, взамен потерянной распорки с колечком.

– Думаешь, эйдосы ничем не отличаются? Это все равно чтоутверждать, что все бриллианты одинаковы или все собаки похожи, – с увлечениемпродолжал Арей. – Встречаются эйдосы гиганты – с горошину, и эйдосы карлики – ссемя перца. Есть яркие и тусклые, есть со светом пронзительным, атакующим,бесстрашным, а есть с сиянием мягким, задумчивым, чарующим. Одни ласкают,другие прожигают, третьи забавляют, четвертые поражают глубиной и печалью. Ихможно разглядывать бесконечно. У каждого свой звук, своя мелодия, свое чувство.Каждый дает свои силы! И что за силы – ты расширяешься до размеров маленькойвселенной. Что мы все без эйдосов? Сдувшиеся шары, фантик от ничего. Не потомули светлые так любят заполучать их в свой сахарный Эдем? Да, они дают имсвободу, но разве в дархе знающего им цену стража мрака хуже?

Меф предпочел не отвечать на этот риторический вопрос. Вчастности потому, что его собственный эйдос обжег его. Точно к сердцуприкоснулись тлеющей сигаретой.

– Теперь я понимаю, почему малютку Лигула так колбасило впоследние месяцы. Жадность обуяла. Хороших эйдосов все меньше. За нимиприходится охотиться. Пошла бедная, убогая порода. Там, где прежде был строевойлес, теперь лишь пеньки и кислый осинник, – продолжал мечник.

Арей подошел к окну, нетерпеливо дернул ручку и, когда она вочередной раз обломилась, легко высадил раму толчком ладони. Мелочь,комиссионеры восстановят, а если нет, то рамы можно вылепить и из самихкомиссионеров, замазав щели неуместно хихикающими суккубами. В кабинет ворвалсяморозный воздух. Снежинки, смелея, оседали на столе и пергаментах. Высушенный вТартаре язык, жадно шевелясь, слизывал их.

– Улита! – негромко, но властно окликнул Арей.

Ведьма тотчас явилась. Она умела разбираться в интонацияхшефа. Порой можно было не приходить по полчаса, иногда же и за секундноеопоздание тебе могли оторвать голову.

– Собирайся! Мы едем на встречу с бонзами мрака.

– Что? На какую встречу? – ошалел Меф.

– На такую. Лигул почтил наш карликовый городок своимвеликанским присутствием, – насмешливо отвечал Арей.

Воспользовавшись тем, что мечник отвернулся, Улита провелабольшим пальцем по горлу и на секунду высунула язык, точно висельник. Лигул вМоскве! Ну и новость! То-то забегает, замечется всякая подлая мелочь!

– А почему у нас? Что, других мест нет? – спросил Меф.

– А Тартар их знает… Хотят попутно поглазеть на снегопад.

Глаза Арея насмешливо сузились. Меф вспомнил, как весь вечери часть ночи они выгоняли комиссионеров на поиски мистической воблы. Большевсех усердствовал, конечно, Тухломон. Он нарядился в альпийскую куртку, взял ссобой две лопаты – штыковую и совковую и стал требовать себе индивидуальногосенбернара с пристегнутым к шее бочонком, на случай, если его, Тухломошу,придется спасать из-под лавины. В таком клоунском виде он выперся из резиденциина Большую Дмитровку и тут же, с ходу, утянул эйдосы у группы хохочущихиностранцев, заставив их повторять формулу отречения от эйдоса под предлогомразучивания популярной военной песни.

Другие комиссионеры, не наделенные в такой мере творческимвоображением, завистливо вздыхали.

– Когда встреча? Что, уже сейчас? – спросила ведьма.

Арей покосился на часы:

– Мы опаздываем… Другое дело, что вовремя у нас никто неприезжает. Вызывай Мамая!

Улита кивнула и вышла. Почти сразу рев мотора сообщил оприбытии хана.

– Это все письмо, которое принес Тухломон, да? – спросилМеф.

– Ты как всегда прозорлив, синьор помидор! Золотую медаль заинтуицию можешь взять из мусорной корзины!

– Обязательно, – спокойно пообещал Меф. – А что за темаконференции?