Школьная королева - Элизабет Мид-Смит

Почтальон сказал, что писем шесть. Нет, он ошибся. У Мэри сердце сильнее забилось в груди: еще письмо, седьмое! Оно оказалось между газетами – и не то, что требовалось. Письмо было заграничное и адресованное ей, Мэри. Адрес написан рукой ее матери; письмо отправлено из Швейцарии.

Дрожащими руками Мэри вскрыла конверт и стала читать письмо. Она почувствовала, что падает, падает. Потом наступило блаженное забвение.

Когда Мэри пришла в себя, она не сразу смогла сообразить, что случилось. Она опустила пальцы в покрытую росой траву и потом приложила их ко лбу. Ей стало легче. Мэри овладела собой, взяла письмо и прочла его.

«Дорогое дитя мое, пишу тебе в большом волнении. Не пугайся, дорогая. Я не говорю, что нет надежды, но наш Поль, наше сокровище, очень, очень болен. Он требует тебя… тебя, Мэри. Приезжай сейчас же. Я посылаю тебе деньги. Миссис Шервуд отправит тебя. У нас лучший доктор, но у Поля опять шла горлом кровь, и доктор считает его болезнь серьезной. Приезжай немедленно. Он очень беспокоится, не имея известий от тебя; ему кажется, что у тебя какое-то большое горе. Доктор говорит, что необходимо успокоить его. Ты одна можешь сделать это, можешь убедить его, что с тобой нет ничего дурного. Поразительно, Мэри, что он потерял всю свою силу, забрав себе в голову, что девочка, которую он так искренне и сильно любит, сделала, как ему кажется, что-то дурное. Я сказала ему, что выпишу тебя; он успокоился и умолял меня поторопиться. Он так хочет видеть тебя. Я знаю, что он очень слаб. Приезжай как можно скорее, Мэри, милая.

Твоя несчастная мать.

Р. S. Надейся на лучшее, мое бедное дитя. Доктор говорит, что хотя Поль болен очень опасно, но если он будет спокоен душой, надежда еще есть».

– Теперь я знаю самое худшее, – говорила себе Мэри, сидя на камне спиной. Ей казалось, что все в ее жизни – мелочи в сравнении с ужасным фактом, что Поль умирает, потому что беспокоится о ней.

Мэри сунула в карман письма, взяла газеты и побежала к дому. Было еще совсем рано, когда она вернулась. Одна из служанок убирала прихожую, стирала пыль. Она с удивлением взглянула на девочку, когда та положила почту на стол.

– Вы встретили Тома, мисс? – спросила она.

– Да, я встретила его, – сказала Мэри, – я сама ходила за письмами.

– Вы ходили за письмами, мисс?

– Да. Не задерживайте меня. Я взяла письма из почтового ящика. Жена Тома больна, и он был доволен, что не придется идти сюда. Мне нужно немедленно видеть миссис Шервуд.

– Она еще не спускалась, мисс.

– Я должна видеть ее немедленно, – сказала Мэри.

– Не сходить ли за мисс Хонебен, мисс? Я не решаюсь беспокоить начальницу.

– Хорошо.

«Что за странный вид у барышни», – подумала девушка, однако пошла наверх и постучалась в комнату мисс Хонебен. Мисс Хонебен открыла дверь.

– Извините, я от мисс Мэри Купп. Она пришла с почты и принесла письма… Ей нужно видеть миссис Шервуд. Она сидит в прихожей – в большом волнении. Вы пойдете к ней?

Мисс Хонебен спустилась в прихожую.

– Пожалуйста, не расспрашивайте меня, – сказала Мэри. – Я должна ехать в Швейцарию. Мама написала, чтобы я срочно приехала, потому что брат Поль очень болен.

Отчаяние звучало в голосе девочки.

– Конечно, милая Мэри, ты поедешь, – мягко произнесла мисс Хонебен. – Это то письмо?

– Да, мисс Хонебен.

– Могу я прочесть его, Мэри?

– Да, мисс Хонебен.

Прочитав письмо, учительница поняла отчаяние и горе бедной Мэри.

– Иди в свою комнату и укладывай вещи, милая, – сказала она, – а я пойду переговорить с миссис Шервуд.

– Благодарю вас.

Мэри пошла наверх. Сестры вскрикнули, увидев ее. Она довольно резко обратилась к ним:

– Матти, Джени, вставайте. Я еду в Швейцарию, к Полю. Ему хуже, и он требует меня. Помогите мне уложить вещи. Я должна выйти из дома так, чтобы попасть на девятичасовой поезд. Не браните меня, а помогите.

– Конечно, мы поможем, – сказала маленькая Джени. – Но когда, как ты получила это письмо?

– Я пошла за письмами сегодня утром.

– Пошла за письмами! – удивилась Матильда.

Девочки видели, что Мэри совершенно подавлена; они поспешно встали и положили самое необходимое в маленький саквояж сестры. В это время мисс Хонебен разговаривала с миссис Шервуд.

– Мне так жаль волновать вас, дорогая, – сказала она своей любимой начальнице, – но в положении бедной девочки наступил ужасный кризис. Я думаю, сегодня у нас объяснится многое из того, что волновало нас, но бедная Мэри Купп не будет присутствовать при этом. Она получила чрезвычайно тревожное письмо от матери. Полю хуже, и он требует Мэри. Доктор говорит, что единственный шанс спасения для него зависит от немедленного приезда Мэри. Ее нельзя отпустить одну. Я пришла просить у вас позволения проводить ее, миссис Шервуд.

– Как поразительно, как невероятно странно! Не могу сообразить. Я думала, что Полю стало гораздо лучше.

– Да ему и было лучше, но тут есть какая-то тайна, угнетающая бедного мальчика. Во всяком случае, единственное, что мы можем сделать, – это поскорее отправить бедную Мэри.

– Но когда же пришло это письмо? Вчера вечером? Отчего же мне сразу не сказали о нем?

– Оно получено с утренней почтой, – ответила мисс Хонебен.

– С утренней почтой? Но еще только семь часов, а Том приходит всегда позже семи.

– Это можно объяснить, – сказала мисс Хонебен. – Мэри, не знаю почему, пошла сегодня утром навстречу почтальону.

– Она пошла навстречу почтальону?

– Да. Она встретила Тома Прайса и взяла у него письма.

– Мне хотелось бы видеть ее письмо, – заявила миссис Шервуд. – Пойдите, милая, скажите Мэри, чтобы она укладывалась поскорее, а потом приведите ее сюда.

Мисс Хонебен исполнила поручение. Около восьми часов Мэри, одетая по-дорожному, вошла в комнату миссис Шервуд. Миссис Шервуд взяла ее за руку и подвела к софе.

– Мне грустно было узнать о твоем горе.

– Благодарю вас.

– Я устроила, чтобы мисс Хонебен поехала с тобой. Поезжай к брату и надейся, что все будет хорошо. Но не следует отправляться к нему с грехом на душе.

Мэри вздрогнула.

– Сегодня ты покидаешь школу, и один Бог знает, вернешься ли когда-нибудь. Ты едешь к мальчику, который может умереть. Оставляешь школу, в которой – сильное волнение и смятение. Я хотела бы знать, нет ли за тобой какой-нибудь вины, которую ты могла бы загладить до отъезда?

– Да, я могу сделать все.

– И сделаешь?

– Да.

– Я жду, чтобы ты начала, Мэри.