Идем на Восток - Александр Афанасьев

Зайнулла пошел на крики…

Два брата — Рахман и Мансур — были близнецами и им — было по восемнадцать лет. Точнее — это Мансуру было восемнадцать лет, а Рахману уже нисколько не было. Они не нашли ни ложбинки, ни промоинки, ни ствола дерева — и были вынуждены просто залечь на земле. Пушечный снаряд — разорвался между ними, и Рахмана разорвало пополам, а Мансуру оторвало ногу и разорвало живот. И теперь он катался по земле рядом с разорванным братом, зажимая обрубок ноги и не замечая, что катается на собственных кишках. Чеченцы молча смотрели.

Зайнулла — посмотрел на тех, кого он вел — и кто не смел теперь поднять глаза. Затем — достал пистолет, прицелился, отвернулся — и выстрелил. Пистолет глухо грохнул — и Мансур прекратил кричать, отправившись к Аллаху.

— Кто еще? — спросил он

— Еще Умар… — сказал кто-то.

Зайнулла посмотрел вперед — там разгоралось пламя, ветер — нес его в их сторону, все уже заволакивало дымом.

— Идем к блиндажу — решил он

* * *

До блиндажа — дым пока не доставал, просто пахло дымом. А может, пахло дымом от них от самих. Зайнулла заметил, что у блиндажа нет ни Исы ни Рамазана и подал сигнал опасности. Чеченцы моментально рассыпались по знакомому лесу, взяв на прицел все возможные направления стрельбы. Все-таки англичанин — немало чему их научил.

— Иса! Рамазан! — позвал Зайнулла, спрятавшись за деревом, чтобы не выстрелили на звук — хьо мичахъ ву?

Лес — не отвечал. Зайнулла пошел вперед, держа пистолет наготове. Прочитал следы, осторожно пошел в блиндаж.

В блиндаже — полный разгром, части снаряжения нет, винтовки, которая висела на стене — нет, рация — искорежена и порублена топором. Иса и Рамазан — лежали рядом друг с другом на нарах — и из-под них на пол натекло уже достаточно крови. Она сливалась под нарами в одну большую багровую лужу на полу — и в ней застряла, безуспешно пытаясь высвободиться, муха…

Зайнулла сел на пол и, обратив лицо вверх, глухо как волк завыл.

В блиндаж — входили другие воины Аллаха. Один из них — осторожно прошел мимо амира, сунулся к телам — их надо было вынести, чтобы похоронить до заката. Он пошевелил одно тело, попытался тащить. С глухим стуком — на пол упали две зажатые между телами осколочные гранаты…

Аллах Акбар.

* * *

Молодой князь Шаховской много не знал. Уезжая в положенный курсантам отпуск, свой первый курсантский отпуск — он не знал о том, что в Австро-Венгрии вот-вот полыхнет война. Что Киевский военный округ приведет в состояние повышенной боеготовности, что отменены все отпуска для личного состава, а офицерам предписано вернуться к местам службы. Не знал он и о том, что японская военщина — именно в этот день устроит провокацию на границе Желтороссии, которая вполне могла привести к третьей войне между Японией и Россией, а потом — между Японией, Англией, Австро-Венгрией — и Россией с Германией. К новой мировой войне. Он не знал, что британские авианосцы вышли из Гибралтара, имея на борту секретный пакет с приказом на прорыв в Черное море.

Но ничего не случилось.

Император Австро-Венгрии не выдержал и сдался. Русский монарх предложил неплохое, в общем то для Австро-Венгрии решение — забрать всех сербов, какие только пожелают уехать. Всех, сколько бы их ни было — а землю оставить себе. Неплохое предложение — особенно если учесть, что альтернативой, скорее всего, была бы бомбежка Вены в первый же день войны. Император подумал — и решил, что лучшего предложения он не получит…

Война Японии и Росси так и осталась локальным конфликтом, локализованным одним участком границы, и не перешла в полномасштабное столкновение. В этой войне японская техника показала себя не лучшим образом, равно как и хваленый самурайский дух. У Японии — даже нормальных легированных сталей не было — просто потому, что не было сырья под них. Японский генеральный штаб получил необходимую практику, как впрочем, и русский, японцы решили, что чем претендовать на холодную и опасную Сибирь, следует посмотреть, что бесхозного есть южнее, где тепло и нет русских. И нашли… громадный Индокитай, колония, после падения Франции фактически оставшаяся без присмотра. С этих дней — несмотря на воинственную риторику, взор японского дракона — был устремлен на юг и только на юг…

А Англия… а Англия так ничего и не сделала. Чеченцы остались без поддержки и, конечно же, проиграли свою безнадежную войну. Мало кто знает, что именно в эти дни — секретный комитет ученых Британии выпустил доклад, основанный на данных британской разведки, полученных в Германии. Они говорили о том, что немцы создают некое сверхоружие, основанное на делении атомного ядра, и это оружие — может быть чрезвычайно мощным. Настолько мощным — что одна бомба крупного калибра может стереть с лица земли целый город.

Британцы решили, что с войной можно и потерпеть — до тех пор, пока у них будет оружие, которого конечно не будет у дикой и варварской России. Судьба союзников — что в Вене, что в Токио, что в Шатое — их не интересовала…

А отец молодого князя Шаховского, полковник Шаховской все же выздоровел. Не дал себе умереть. Видимо, не все он в этой жизни сделал…

* * *

— А что было потом? — спросил Багыш

— Потом… Потом… ничего особенного. На следующий год отца перевели в Грозный, а потом — предложили место в Академии Генерального штаба. Династия сменилась, получилось так, что один из бывших сослуживцев papa — стал придворным генералом Его Величества, Михаила Александровича. Он и рассказал про papa Его Величеству и тот повелел разобраться в ситуации. Отца вернули в Варшаву, уже начальником гарнизона. А я… сначала хотел в воздушную пехоту, но не прошел комиссию. Придирались — жуть. Зато прошел в летное, закончил, стал истребителем, потом пересел на штурмовик. Потом, как видишь, приземлился…

— Так ты горец… — сказал Багыш

— Ну, какой из меня горец, друг… Я русский.

— Ты горец — убежденно повторил Багыш — тот, кто вырос в горах, тот горец, какая бы кровь не текла в его жилах. Мы, горцы ближе к небу. А значит — и ближе к Аллаху. Нам чужда несправедливость…

— Несправедливости много в этом мире — заметил князь

— Да. Но мужчина и воин — должен с ней бороться — Багыш помолчал и добавил — ты хороший человек, русский. Мои люди заметили это, когда ходили с тобой в горы. Если я скажу им, что ты вырос в горах — они признают в тебе брата. И никогда не бросят тебя, даже если это будет угрожать их жизни. Даже если ты будешь убит — они принесут твое тело, чтобы похоронить.

— Рахмат… — сказал князь, приложив ладонь к сердце — особенно за последнее

— За это не благодарят — сурово сказал Багыш — в горах опасно. И нельзя допускать к себе таких, кому не доверяешь. Теперь ты — один из нас.

Князь кивнул

Пошли-ка спать, брат. Завтра трудный день, а следующей ночью — у нас высадка. Пошли-ка спать…