Не потревожим зла - Соня Фрейм

Ноль.

Это даже не цифра.

Это философский символ пустоты.

Это ничто, которое попытались увидеть, заключив его в кольцо.

В больнице он не смог бы дописать альбом, а это сейчас было важнее всего на свете. Поэтому Люк выбрал другой рецепт оздоровления — мало сна и много кофе. Так удавалось хотя бы чуть-чуть обогнать утекающее время. Он станет нулем через месяц-другой, а может, ему повезет и выйдет даже полгода, но этот альбом должен быть закончен раньше.

Большинство песен написано за две с половиной недели как под диктовку. Недавно он снова начал репетировать вместе с группой, сживаясь с новыми мелодиями. Ребята замечали, что Люк выглядит как засохшее дерево, но воспринимали это иронично.

«Может, тяпнешь витаминку? И покачался бы в зале…».

Но новый материал всем понравился. Они будто снова стали Inferno № 6 начала двухтысячных — просто парнями, желающими делать классную музыку, и та вдруг стала выходить лучше, чем когда-либо. Задумка Люка начинала обретать душу, которую ткали они все по струнам, граням разномастных медиаторов и черно-белым клавишам. А когда подключались ударные, песни начинали жить своей жизнью. Все в мире имеет свой темп — от стука сердца до капель падающего на землю дождя.

В эти моменты Люк забывал, что болен, музыка заменяла ему легкие.

Работа напоминала пьяный экстаз.

Парни улыбались друг другу, чувствуя, что Inferno словно перерождается.

— Это похоже на те давние времена, когда наша студия звукозаписи была в помещении бывшего склада, обклеенном для звукоизоляции картонными упаковками от яиц, — хохотнул басист. — Ни хрена у нас не было, но все шло само…

Только один раз в жизни Люк написал костяк альбома за две с лишним недели — после смерти Сабрины. Тогда это нужно было отдать с болью и больше к этому не возвращаться.

Эта музыка получалась другой.

«Я как будто сам себя перерос…»

***

После того, что было сказано Анри, Люк побежал в их офис на Потсдамер-платц и перевернул весь шкаф с контрактами. Узнав о финансовой поддержке Сен-Симона во времена, когда группа была фактически при смерти, Люк почувствовал, что где-то крупно облажался. Его извинением могло быть, что он в принципе никогда не заботился о предпринимательской стороне их деятельности. Да и никто из них. Без Анри Inferno № 6 обращались с деньгами как попало — наспех делили гонорары и тут же пропивали их в каком-нибудь адском притоне…

Анри сделал больше чем раскрутку: он превратил их музыкальные скитания в отлаженный бизнес и взял под контроль все расходы и доходы. Но что самое интересное — никто так и не поинтересовался, откуда взялись деньги пять лет назад и что вообще происходит. Люк всегда доверял Анри. Все-таки это была дружба или ему хотелось думать, что в их отношениях кроме зубоскальства осталось какое-то ее подобие.

Ну, в этом имелся и здравый смысл.

«Потому что вы — творческие и невменяемые придурки. А кому нужно ваше искусство, если вы не умеете его продавать?» — отчитывал их Анри, а они в ответ мычали и шмыгали носами.

Все слушались страшного менеджера. Без него ничего не было бы, а остальным в глубине души всегда хотелось успеха, признания и денег.

Анри слегка удивился, обнаружив, что Люк устроил бардак в документах, но помог ему найти то, что он просил, — несколько потрепанных контрактов от фонда Этьена Сен-Симона, где обговаривались условия спонсирования.

Никаких зацепок в тексте не обнаружилось, все выглядело как благотворительность, поддержка талантливых алкоголиков. Сен-Симон даже оплатил лечение ударника и несколько курсов реабилитации для Люка в самом начале.

— Он помог и с контактами. Чувак знает почти всех в сфере искусства и бомонде. Именно так мне удалось реанимировать тебя через заказные интервью и рекламные кампании, а дальше само пошло. Видишь ли, дружок, у меня чуйка на то, что люди схавают. Лично мне показалось странным в благотворительности твоего фаната то, что он не потребовал никаких процентов с продаж альбома, который проспонсировал. Он вообще ничего не попросил. Я не верю в бескорыстие, но списываю его на экстравагантность Сен-Симона.

Однако поход в офис все-таки кое-что дал. Люк заполучил контакты странного коллекционера и повод для визита.

«Сен-Симон был рядом столько лет. Он знал меня, да и нас всех. И если концы двух разных историй вдруг так хорошо сошлись, это не может быть совпадением. Он связан и с зеркалами, и со мной. Вопрос: зачем ему это надо?..».

Алиса, вероятно, впуталась во все это случайно. Если у нее тоже какой-то интерес, получится очень смешно. Но выкинуть ее вместе с зеркалом из своего дома он не смог. Так что… если она еще там, то пусть немного поживет в черноте его стен…

Люк записывал в студии вокальные партии, между делом размышляя, как преподнести свой визит. Согласно контактным данным, Сен-Симон жил в Париже, но в их базе данных также был зарегистрирован отдельный адрес под Потсдамом. И Йорг об этом упоминал.

Последнее, что сделал Люк перед поездкой, — проверил его в Сети. Как приговаривал Анри? «Ничто не характеризует человека в наши дни лучше, чем интернет».

Этьен Сен-Симон был достаточно загадочной личностью. Почти нигде не светился, но периодически давал о себе знать, спонсируя различные выставки, а также финансируя молодых писателей. С его именем была связана широкая сеть европейских фондов, которые раздавали гранты и проводили различные творческие мероприятия. Он был «отцом» современного искусства. В этом контексте его денежная подпитка Inferno № 6 выглядела чуть более понятной.

Вокруг его персоны ходило множество слухов и домыслов. Одни утверждали, будто он купил всю планету; другие говорили, что он выходит по ночам пить кровь пьяных шлюх. Наиболее конкретная фраза о нем звучала так: «Он до неприличия богат».

Очередная ночь в студии пролетела незаметно. Люк выпил бочку кофе, сел в машину и выехал чуть свет на шоссе, ведущее в пригород. Перед рассветом опять прошел дождь. В воздухе витал легкий запах озона, и в шелестящих на ветру листьях звучало лето. Перед ним расстилался путь, обещающий раскрыть секреты жизни и смерти.

«Если это всего лишь загородный дом, то каких же размеров его поместье под Парижем?» — подумал Люк, проезжая мимо парка за оградой, который, как оказалось, тоже был собственностью Сен-Симона. Он был здесь впервые, поскольку редко выезжал из Берлина на машине, и уж тем более в сторону Потсдама. Зелень «садов» коллекционера резала глаза и сочилась какой-то первозданной свежестью. Сквозь деревья угадывались замысловатые фонтанчики и статуи. Где-то вдали проглядывало массивное кремовое сооружение, в котором и обитал загадочный коллекционер.