Обманутая - Барбара Делински

Он хорошо помнил это время. Это были счастливые дни.

– Можно считать, что для того, чтобы избежать призыва в армию, я, выбирая между Африкой и Вьетнамом, остановился на Африке. Некоторые считали меня революционером, испытывающим потребность в миссионерстве, но я никогда в жизни не питал интереса к политике. На самом деле я вступил в миротворческие войска, чтобы исчезнуть из дома. Я хотел оказаться там, где ко мне не будут относиться предвзято. – Он улыбнулся, вспоминая об иронии судьбы. – Тогда я еще не знал, как предвзято ко мне будут относиться в Африке. Я был американцем. Я явился, чтобы нарушить естественный ход вещей. Я не был другом.

– Так как же вы умудрились что-то сделать? – спросил Джонс.

Это была провокация, а больше всего на свете Кристиан любил, когда его провоцировали.

– Сначала мне нужно было все разнюхать и найти какой-нибудь вид деятельности, в котором была необходимость, – например, сначала этим оказалось строительство моста. Потом надо было отыскивать материалы, потом – помощников. И в течение всего времени я постепенно овладевал языком и все больше понимал местные обычаи, так что когда дело, действительно, дошло до строительства моста, я уже мог убедить людей в том, что они от этого только выиграют.

– Звучит здорово. Неужели это не произвело никакого впечатления на вашу семью?

– Если и произвело, мне об этом никогда не говорили. Мы никогда не обсуждали мою жизнь в Африке.

– Почему?

Кристиан знал ответ на этот вопрос. Он вернулся домой в марте 1970 года, прослужив в миротворческих войсках почти четыре года. Проведя дома двое суток, большую часть из которых он проспал, он отправился на поиски женщин и встретил Лауру. Ей было семнадцать, она была еще слишком юна, но ее заворожили его борода, свобода поведения и возраст. Он в свою очередь был потрясен ее энтузиазмом. Казалось, в ней бурлит неисчерпаемая энергия, которую она вовсе не намерена тратить на учебники. Так они сошлись. Они катались на лыжах по весеннему снегу в ущелье Такермана, ездили на фотовыставки в Кембридж, часами слушали Саймона и Гарфункеля. И еще они занимались любовью. Это она тоже делала с неисчерпаемой энергией. Они часами занимались любовью в мансарде, в которую он переехал.

Он собирался пробыть дома не более недели, но провел месяц, так хорошо Лаура умела убеждать. А потом она попросила, чтобы он взял ее в жены. Она хотела иметь свой дом, мужа, детей и всю ту розовую семейную жизнь, которой она была лишена в детстве. Но он не был готов к оседлому образу жизни. Он еще не знал, чего хочет от жизни, но меньше всего он хотел жить в Нортгемптоне.

И поэтому он уехал. Несколько недель спустя, недоумевая, куда он делся, Лаура зашла к нему домой под предлогом, что ей надо вернуть ему сборник стихов. И дверь ей открыл Джефф.

Кристиан не рассказывал своей семье о миротворческих войсках потому, что все время, проведенное им в Нортгемптоне, пробыл с Лаурой. Ей он, естественно, рассказывал обо всем, но она позднее никогда не возвращалась к этому. Глубина и насыщенность пережитых ими отношений осталась в тайне.

И он не собирался рассказывать об этом Тейлору Джонсу. Поэтому он просто ответил:

– Я мало общался с членами своей семьи. После окончания колледжа я не часто бывал дома. Так было лучше.

Казалось, Джонс понял это.

– Значит, вы начали заниматься фотографией в миротворческих войсках. А профессионально вы работали?

– Я продаю свои снимки, но это не стало моей профессией. Я – строитель.

– Но вы с отличием закончили Амхерст. Это не укладывается у меня в голове.

– Значит, вы так же ограниченно мыслите, как и остальные. Черт побери, почему образованный человек не может быть строителем?

– Может. Просто это необычно. Большинство образованных парней занимают высокооплачиваемые должности, где можно получать деньги, не поднимая задницы.

Кристиан предостерегающе поднял руку:

– Я поступил в колледж и хорошо в нем учился. Мне хотелось доказать, что я вовсе не неудачник, как все считали, я зарабатывал свои оценки тяжелым трудом, а не просто кокетничая с преподавателями. Такое еще проходит в школе, но в колледже уже нет. Я зарабатывал все свои награды, чтобы утереть нос сомневающимся. Но заставить меня носить тройку всю оставшуюся жизнь они не могли.

– Поэтому вы предпочли мундир в Африке.

– А потом непромокаемый комбинезон, когда огибал мыс Горн на грузовом судне, а потом водолазный костюм, когда нырял с командой спасателей на берегу Флориды, а потом строительный ремень, когда подписался строить дома в Нантакете.

– Так вы начинали?

– Да, так, – откинулся назад Кристиан, сложив руки на груди. – И больше мне рассказывать вам нечего. Если бы нас кто-нибудь услышал, то подумал бы, что вы пишете мою биографию. Ну что, дает вам это какие-нибудь представления о Джеффе?

– Нет.

– Я тоже так думаю.

– А как насчет женщин?

– Забудьте об этом, – покачал головой Кристиан. – Джефф однолюб.

– Я не о нем, а о вас. Неужели вам никогда не хотелось жениться?

Дело было не в желании жениться. А в желании иметь собственную семью. Временами оно становилось настолько острым, что он физически ощущал потребность в этом. Но жениться на Лауре он был не готов, а Габи не нуждалась в семье.

– Просто не получилось, – пожал он плечами.

– Но у вас были женщины.

– Чертовски справедливо замечено. – Заметив приближающуюся даму, Кристиан распростер объятия: – Эй, красотка. – Это была дочь хозяина ресторана. Он встал, взял ее под локоть и представил: – Тейлор Джонс, Шейла Мейлон.

Мгновенно очарованный природной красотой островитянки, Джонс поднялся и протянул руку:

– Тэк. Будьте любезны.

– Как дела, Тэк? – спросила Шейла с очаровательной белозубой улыбкой и лишь легким намеком на акцент.

– Прекрасно, – откликнулся Тэк.

– Вы только что приехали?

– Сегодня днем.

– Вы друг Кристиана?

– Да, – ответил Кристиан, чтобы не углубляться в объяснения. – Сегодня много народу?

Шейла окинула взглядом переполненный зал:

– Как видишь. Но я не могу жаловаться, когда это на пользу делу. – Она потрепала его по голове. – Приятного аппетита. – И, кивнув Тэку, она двинулась дальше.

Тэк опустился обратно в кресло.

– Здесь все такие?

– Нет. Она совершенно особенная, – сказал Кристиан и, увидев разочарованный вид Тэка, добавил: – Но я знаком с некоторыми, почти столь же красивыми. Две сестры, чуть моложе вас. У них магазин одежды. Если хотите, я могу им позвонить.

– Сразу двое? Сексуальный разгул?

– Нет. Одну вам, другую мне.