Дети подземелья - Дикон Шерола

Казалось бы, этот разговор пришел к логическому завершению, но в этот самый момент Лесков решил задать новый вопрос:

— Скажите мне вот что, Эрик: когда вы планировали предоставить совету отчет о проделанной работе?

— Немедленно по прибытию.

— Ради такой мелочи соберется весь совет? — усмехнулся Лесков.

— Нет, конечно. Максимум половина. Вероятнее всего на собрании будет больше военных, чтобы я мог рассказать им, что у вас на базе происходит.

— И как далеко особняки членов совета расположены от Здания Парламента?

— По-разному, — Эрик пожал плечами. — Те, кто ближе, скорее всего и соберутся. А зачем вы это спрашиваете? Это ведь все — теория.

— Разумеется. Мне всего лишь было любопытно, насколько «процветающие» ценят своих бывших коллег. Скажите мне еще вот что: Бранн Киву тоже входит в совет?

— Нет.

— А вам что-то известно о нем?

— Ну началось, — пробормотал длинноволосый. Ему не слишком понравилось, что Лесков беспокоится за мудака, который вместо того, чтобы остаться и помогать, удрал на Золотой Континент.

— Известно то, что он сильно провинился, отдав вам лекарство. В глазах совета он несколько утратил свое положение.

Дмитрий чуть нахмурился. Эта была первая эмоция, которая наконец выдала его истинные чувства. Что бы там Альберт ни говорил про Киву, все же Бранн чертовски подставился, отдав Диме лекарство. Конечно же, румын понимал, что Лесков сделает с полученными ампулами. В противном случае не говорил бы: «Не трать их на свою слабость!»

Погруженный в свои мысли, Дмитрий молча направился к выходу.

— Что, все что ли? — растерялся амбал, провожая Барона удивленным взглядом. — Погодите, босс! А морду ему набить? Я реально могу его так эпичненько отделать, что родная мать не узнает!

Парень, который все это время лениво поигрывал ножом, тоже несколько растерялся, правда, сыпать вопросами предпочел за пределами комнаты. В свою очередь длинноволосый явно испытал облегчение. По одному его виду было понятно, что ему не нравится происходящее, и в отличие от амбала он совершенно не кайфует от участия в этом разговоре. Не меньшую радость испытал и самый молчаливый в этой группе — Рома едва ли не первым бросился к выходу. Почему-то подобные сцены в кино всегда казались едва ли не самыми крутыми, но на деле оказалось, что ничего приятного в допросах нет. Суворов невольно почувствовал себя каким-то бандюганом, который испытывает удовольствие, угрожая связанному человеку. А ведь никакого удовольствия не было, только страх, что кто-то из присутствующих перейдет черту и начнет пытать пленника прямо у него на глазах. Иван что-то там сболтнул про наемников, явно пытаясь показаться круче, а вот Георгий почему-то производил впечатление человека, которому не в первой держать кого-то в подвале.

— Дима, нам нужно рассказать обо всем Полковнику! — первым начал Альберт, когда дверь, отделяющая их от пленника наконец закрылась. — За то, что мы прячем наемника, нас могут… под трибунал отдать! Еще решат, что мы его сообщники.

— Его нужно вернуть обратно в Сидней, — задумчиво произнес Лесков. — И как можно скорее.

— Это с какого бодуна? — вмешался Иван. — Ты забыл: он хотел тебя грохнуть!

— Я пойду к Полковнику, — продолжил Лесков. — Нужно, чтобы от сам отдал приказ.

— Дима, скажи честно: ты с ума сошел? — теперь уже не выдержал Рома. — Зачем тебе ему помогать? Ты вообще соображаешь, что делаешь? Мы еле-еле исправили твою репутацию, а сейчас ты собираешься идти к полковнику с заявлением: «Отпустите того, кто недавно перестрелял двенадцать наших!»?

— Лесков, — Иван снова решил перенять эстафетную палочку и образумить друга, — не надо подставляться за мудака, который хотел тебя убить. Даже если он — «ин…»

Парень прервался, вспомнив, что рядом шагает ошарашенный Лось, у которого, судя по его виду, случился такой «нежданчик», «офигенчик» и «несрастунчик» одновременно, что недолго было и до «депрессунчика». Казалось, Георгий только что пришел к выводу, что все это время работал на полоумного. Как вообще можно было додуматься отпустить того, кто еще пару часов назад пытался тебя убить?

— Я вам чуть позже объясню, — ответил Лесков. — Главное, ничего не делайте. Возвращайтесь по своим местам, пока вас не спохватились. Этот хаос снаружи сейчас нам даже на руку.

Друзья растерянно проводили Лескова взглядом, когда тот быстрым шагом направился прочь из госпиталя. С одной стороны им чертовски хотелось ослушаться Дмитрия и поступить так, как советовали ему несколько минут назад. Но с другой стороны Лесков попросил подождать, и его друзья были склонны ему верить.

Что произошло потом, они могли лишь догадываться.

Вскоре в подвал госпиталя пожаловал Полковник в сопровождении Дмитрия и группы солдат. Теперь уже допрос продолжили они, а Лесков лишь ходил по комнате, изо всех сил пытаясь скрыть свое волнение. Как только его влияние на Антона Николаевича закончится, придется сильно постараться, чтобы снова не загреметь за решетку. В свою очередь пленник по-прежнему вел себя, как исключительно сговорчивый и глубоко раскаявшийся человек. С Полковником он разговаривал на английском, благо, военный владел им в совершенстве, поэтому Эрик мог продемонстрировать весь свой богатый запас услужливых слов.

Через четверть часа допрос завершился так же внезапно, как и начался, словно кто-то щелкнул пальцами в воздухе, а затем Полковник вдруг объявил, что решил отпустить пленника на свободу. Выражения лиц солдат нельзя было передать словами, но еще более ошарашенным выглядел сам наемник.

«Эти русские настолько ненормальные, что поверили мне?» — лихорадочно думал он. «Шестилетние дети менее наивны».

Однако происходящее действительно не было злым розыгрышем: вскоре Эрик действительно получил свои вещи назад, разве только записи, сделанные на крохотную видеокамеру были стерты. Вернули даже заряженное оружие, которое Фостер конечно же, не рискнул направить на своих милосердных врагов.

— Больше никогда не возвращайся, — сухо произнес Лесков, посмотрев Эрику в глаза, и парень послушно кивнул.

Добраться до Адмиралтейства Фостеру не составило труда, разве что пришлось серьезно повозиться с тем, чтобы активировать телепорт русских. На это ушло около получаса, но наконец машина заработала, и Эрик шагнул в портал.

В Сиднее солнце уже клонилось к закату. Фостер улыбнулся, когда один из операторов, отвечающих за активацию телепорта на их стороне, поприветствовал его и спросил, как все прошло.

— Как всегда, — тихо произнес Эрик. — Одна пуля в сердце, другая в голову.

— Поздравляю! — оператор довольно хмыкнул. — Как вы и просили, я отправил известие о вашем прибытии, как только вы зашли в телепорт с российской стороны.

— Спасибо. И как долго мне придется ждать, когда соберутся сильные мира сего?