Год Анагон - Марта Еронакова

– Я провожу тебя?

«Куда? Ах да, уже утро. Скоро начнется прием. Но он… обращается ко мне на ‘ты’?».

Кошка кивнула, и воин спиной толкнул дверь, открывая ее перед Карисси. Они шли по коридорам только-только начавшего просыпаться дворца. Где-то внизу были слышны окрики поваров, да на улице Грей лаял во сне. И не было спокойнее и умиротвореннее этого утра ни до этого дня, ни после. Казалось, что этот танец закончил войну, что птицы на рассвете пели победный гимн, что все эти люди, только начавшие просыпаться, не будут сегодня весь день думать лишь о войне и том, как бы ее пережить, и что сама Карисси может в любую секунду оставить Север, сесть на Миясс и уехать куда-нибудь подальше.

Но ровно в двенадцать часов она вошла в Зал Приемов и целый день слушала о пропавших без вести воинах, об оставшихся без кормильца семьях и о юных воинах, которых не хотели брать в армию. Вульгус, как раньше, в самом начале правления Карисси, стоял чуть позади трона. Но его советы уже были не нужны девушке, разобравшейся в устройстве города. Ей нужно было его присутствие. Изредка она украдкой смотрела на него и каждый раз поражалась, что не замечала его красоты раньше. «Все потому, что он красив… по-тихому. Это что-то внутри него красивое, а снаружи отражение того, что внутри. Наверное, Вульгус красив именно так».

В какой-то момент воин поймал взгляд кошки и вопросительно склонил голову. Та помотала головой, показывая, что ей ничего не нужно, и воин вновь стал внимательно вглядываться в ряды просителей.

Наступило 14 число Месяца Первого Света, ночь бала. За трое суток до этого были высланы все приглашения, а город украшен лентами и цветами из оранжерей. Дворец был украшен особенно богато – целые корзины цветов и фруктов, расшитые золотом огромные полотнища с гербом Эрмегард, витражи, резная мебель оживили вид серого и мрачного замка. Лирей из Близнецов, невеста Гара и руководитель подготовки к празднеству, была особо отмечена Карисси.

Весь день Карисси примеривала и отбрасывала в сторону одно платье за другим. В одном она казалась себе слишком толстой, в другом – слишком высокой, третье вообще было зеленого цвета. И все они были какими-то слишком пышными и тяжелыми.

– Это невозможно! – вздохнула кошка и уселась на кровать, бросив на пол очередное платье. – Я не знаю, что нужно надевать на такие мероприятия. Я и платья-то толком не носила.

В дверь постучали. Из проема показалась широкое лицо Вахны, портной, которая все утро суетилась возле Правительницы, но была отослана прочь, когда кошке не понравилось десятое платье, и она вышла из себя.

– Так и не выбрали, Ваше Величество?

Девушка устало помотала головой. Вахна чуть улыбнулась и с трудом вошла в комнату. В руках она держала отрез струящейся алой материи. По крайней мере, Правительнице показалось, что это была просто ткань, а не платье.

– Ну-ка, Ваше Величество, встаньте. Встаньте, встаньте! – повторила портниха на недоуменный взгляд девушки. – Разденьтесь и примерьте. Не бойтесь, я отвернусь.

Вахна сунула девушке платье и действительно отвернулась. Кошка чуть-чуть повозилась, влезая в узкое и холодное платье. Ей сразу стало нечем дышать, и девушка уже хотела снять его, но портниха обернулась и громко засмеялась.

– Ну кто ж так платья-то одевает! Задом наперед-то!

«Надевает», – обиженно исправила про себя Карисси, пока Вахна поправляла платье. Внезапно она резко его одернула вниз, и платье заструилось, тихо шелестя. Оно было совершенно обыкновенным, безо всяких рюш и лент, просто ткань благородного кроваво-алого оттенка. С одной стороны оно было чуть длиннее, чем с другой, и при ходьбе этот шлейф мягко летел вслед за Анагон. Кошка все крутилась перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон, и это платье нравилось ей все больше и больше. Портниха стояла рядом и, чуть улыбнувшись, наблюдала за Правительницей.

Кошка тем временем распустила волосы и, яростно работая щеткой, пыталась их расчесать. Наконец, когда ровные волнистые пряди рассыпались по ее плечам, она еще раз оглядела себя и осталась недовольна.

«Чего-то не хватает», – она осмотрела комнату, где помимо платьев лежали то тут, то там искусственные цветы, заколки, ободки. Она приложила пышную белую розу к волосам и отбросила ее. И тут же её в голову пришла идея.

– Так, вроде здесь, – она вытащила ящичек из-под зеркала и в дальнем углу нашла заколку в виде маленького красного цветка. Она осторожно прицепила ее к волосам и улыбнулась сама себе.

Две толстые ладошки обхватили ее за плечи.

– Красавица, – вздохнула портниха. Анагон, сильно смутившись, погладила старуху по руке.

– Спасибо Вам. Платье изумительное.

Вахна дернулась и опустила глаза. Правительница заметила эту перемену.

– Что-то не так?

Портниха вновь вздохнула и с горечью ответила:

– Это платье… Его я шила своей дочери на свадьбу. Они должны были пожениться в начале следующего месяца…

– Тогда я не могу принять это платье. Оно принадлежит ей! – кошка начала было стягивать с себя платье, но Вахна остановила ее.

– Нет, нет, правительница. Платье Ваше. Ми, моей доченьке… Оно больше не понадобится, – что-то екнуло у Правительницы внутри, а старуха продолжила. – Она с Терром… Их забрали. Они сражались, от самого Бравда, вместе. А потом они… в Тире… а там… – плечи матери затряслись и она поспешила выйти из комнаты.

– Вахна!

Карисси осталась стоять посреди комнаты.

«Зачем, зачем все эти балы, праздники, такие пышные, такие нарядные, если дочери не возвращаются домой? Если свадьбы срываются? Если матери остаются одни в старости? Зачем это всё?».

Она вновь посмотрела в зеркало, и ей стало тошно от самой себя.

«Только и знаешь, что ныть да платье мерить! А спасти никого не можешь! Ничтожество!». Тут взгляд ее упал на клинок, практически скрывшийся под грудой платьев. «Но ведь если мне скажут – умри, и тогда все остальные будут жить, я же умру и даже не задумаюсь. Так что же это – смелость? Отвага? Нет, это все пустые мысли».

***

По знаку Карисси двери в главный зал королевского дворца Ландана распахнулись, и внутрь хлынула пестрая толпа из ярко и богато наряженных гостей. Вирал, стоявший чуть позади трона, заметно нервничал из-за внезапной пропажи Вульгуса, который должен был помогать Правительнице приветствовать подходящих гостей. Сам воин хотел помочь Торрему, так как считал бал довольно опасным мероприятием, требующим повышенной осторожности.

– Найран из Самого Южного Дома, – быстро шепнул Вирал, продолжая искать глазами в толпе брата.

Высокая девушка-мигалец поднялась на первую из семи ступеней, низко поклонилась Карисси и отошла к толпе. Правительница заметила, что некоторые гости останавливались ещё до первой ступени, а другие поднимались по всем ступеням. Один раз пара самых богато одетых людей приложились к руке девушки. Правда, масок они при этом не сняли.