Гробницы пяти магов - Андрей Васильев

– Только исполнилось, – подтвердил мой друг, явно почуявший, куда ветер дует. – Дядюшка, я здесь проездом. Я вас очень уважаю, даже где-то люблю…

– Так коли любишь – выручай, – трубно возвестил король, насупив брови. – Или ты допустишь, чтобы твой родич, вот так, на глазах всех этих пустозвонов разряженных, в лужу сел?

– Не разрешат, – покачал головой Робер. – Гарольд не состоит в рыцарском королевском отряде, к тому же он дворянин, служащий не вашей короне. Подобное скрывать не резон, если такое потом всплывет, то будет очень большой скандал. Плюс герольды с него все доспехи сорвут и в одном исподнем заставят три круга вдоль ристалища бежать. Да вы сами все это знаете.

Если Флоренс и даже, по-моему, Карл явно не понимали, о чем речь, то я как раз был в курсе происходящего, мне про это как-то Агриппа рассказал.

Абы кто называться рыцарем не мог, это звание еще надо было заслужить. Либо верной службой, отбегав какое-то количество лет в оруженосцах, либо совершив подвиг настолько геройский, что кто-то из высшего рыцарства принимал решение наградить храбреца такой наградой.

Но стать рыцарем – это было полдела. Само по себе звание ничего не давало – ну, рыцарь и рыцарь. Чтобы двигаться дальше, чтобы обрести замок, слуг и золотую цепь на грудь, надо было нести беспорочную службу при одном из королей, который в результате тебе это все и пожалует. То есть – проливать за него кровь в битвах и на ристалищах, ненавидеть его врагов и защищать его друзей. А самое главное – войти в его личный рыцарский отряд, опору трона.

Нет, были и те, кто, обретя рыцарское звание, выбирали дорогу одиночки и начинали мотаться туда-сюда по дорогам континента. Они за каким-то лядом защищали униженных и оскорбленных, а также восстанавливали справедливость, но всерьез этих горемык никто не воспринимал. Даже пословица такая была: «Бродячие рыцари – как телега без колеса. Груз в нее положить можно, да отвезти его никак не выйдет». Оно и верно – стоило столько труда класть на получение титула, если ты с него ничего не получал, кроме ран и сомнительной благодарности, да и то не каждый раз?

Их ведь даже на турниры вроде того, на который попали мы, не допускали. Биться за честь своего государства в конных поединках могли только представители коронных отрядов. В общих пеших схватках – кто угодно, а вот в «джостре» и «меле» – исключительно «клинки трона», как еще называли коронных рыцарей.

Так вот – если кто-то, кто не являлся «клинком трона», или, того хуже, посвященным рыцарем, пытался обманом попасть на ристалище, то ничего хорошего его не ждало.

– А вот ты и не прав! – Рой захохотал. – Как бишь тебя? Де Лакруа? Де Лакруа – ты не прав. Я сам его в рыцари посвятил, после заварушки на Синих Мхах. Сам посуди – как бы я иначе его выпустил на ристалище на своем турнире?

– Запросто, – засмеялась Аманда. – Твой турнир – тебе и решать, кто в нем участвует. Им можешь байки рассказывать про то, что ты стоишь за святость рыцарских традиций, а мне – не надо.

– Мало я тебя в детстве драл, – заметил король Рой печально. – Так с отцом разговаривать! Мой старик за такие слова меня бы уже на дыбу отправил.

– Дедушка тебя и так чуть туда не отправил, насколько я знаю, – невозмутимо заметила Аманда. – Мне рассказывали. Что же до Гарольда – это все правда. Монброн рыцарь коронного отряда Фольдштейна. Больше скажу – мой папа даже написал в Силистрию и испросил разрешения у собрата-монарха на это деяние.

– Так ты рыцарь? – голубые глаза Флоренс распахнулись до пределов, отведенных на это природой. – Монброн! Я столького о тебе не знаю!

– Магия титула, – похлопала Гарольда по плечу Аманда и обратилась к отцу: – Па, даже не думай, я его в вашу мясорубку не отпущу. Он нам всем живой нужен. Знаю я это ваше «меле», видела не раз, твоим железным лбам хоть бы хны, а Гарольда там мигом из седла вынесут.

– Вот что скверно, – Гарольд тряхнул плечом, как бы сбрасывая руку Аманды. – С тех пор, как у нее наметилась грудь, ее сразу стало нельзя бить. А как иногда хочется!

– И мне тоже, – поддержал его король. – Но – нельзя, особенно тебе. Она моя дочь и принцесса, если ты ее поколотишь, мне придется тебя казнить. Но ты не отчаивайся. Она когда-нибудь в кого-нибудь влюбится, мы узнаем, в кого, и казним ее избранника. Ей – расстройство, нам – повод для хорошей пирушки. Одним махом с ней сочтемся!

Шутить-то он шутил, но его маленькие глазки во время произнесения этих слов просто-таки ощупывали наши лица. Права Аманда – ее папаша хоть и играет роль простака, но на самом деле он куда как умен.

– Ну так что, Монброн, – король тряхнул Гарольда за грудки. – Поддержишь своего родича? Шут с ним, не в «меле», в «джостре». Согласен, для «меле» ты еще молод. Доспех на тебя подберем, не сомневайся. Я и кузнеца с собой привез, он все подгонит по тебе как надо.

Гарольд явно не рвался на ристалище, и причиной тому был, разумеется, не страх, а исключительно то обстоятельство, что мы задержимся в Форнасионе как минимум до конца турнира. Я давно понял, что мой друг натура цельная, и если у него есть некое устремление, то он отдает себя ему без остатка. Вот и здесь – предложение для такого забияки, как Гарольд, было бесспорно заманчивое, но оно отдаляло его от поставленной цели. Но при этом короля он обидеть не хотел.

– Дядюшка, я сам не против встать под ваши знамена, – наконец сказал он. – Почему бы и нет? Но вот как на это посмотрит мой король? Мое имя будут оглашать герольды, да и без этого кто-то из придворных, которых сюда понаехало наверняка немало, меня узнает. Вы же знаете нашего монарха, он может порядком рассердиться за то, что его подданный, тем более из семейства Монбронов Силистрийских, выступает под флагом другого королевства. Не хочется, чтобы у моего отца из-за меня были какие-то проблемы, а его величество Морис Третий их наверняка ему создаст.

Аманда скривилась, но промолчала. Ей явно не понравилось, что Гарольд пошел на поводу у короля Роя. А может, ей не по душе пришлось то, что мы теперь здесь застряли на полнедели, не меньше.

– Разумеется. Все будет по правилам, переговорю я с ним, – король Рой нахмурил брови и гаркнул: – Слуги! Кравчий! Паразиты этакие, почему кубки моих гостей пусты?

В шатер снова проникли молодые люди, которые занимались столом, и шустро начали разливать вино по кубкам.

– А вы, молодцы? – король Рой подошел ко мне и Карлу. – Откуда вы бишь?

– Папа, не изображай потерю памяти, – Аманда дышала мне в затылок. – Ты прекрасно помнишь, что они из Лесного Края.

– Папа не молодеет, – проворчал король. – И потом – по моей голове столько били, что она уже не так быстро соображает. Да и вообще – не забывайся. Я еще не простил тебя, негодница ты этакая!

А он в самом деле любил Аманду, – понял я. Мне было предельно ясно, что король Рой человек очень жесткий, не сказать – жестокий, и крови в этой жизни пролил немало, как чужой, так и своей. Но младшая дочь, похоже, была для него светлым пятном, может быть, даже единственным в этой жизни.