Дивная золотистая улика - Ирина Комарова

Надо ли говорить, что я почувствовала себя довольно глупо? Действительно, что это я вдруг начала изображать ярую феминистку, темно-синий чулок? Да, я симпатичная, так почему об этом нельзя упомянуть в деловом разговоре? Это и не комплимент вовсе, а простая констатация факта.

– Продолжайте, – пробормотала я.

– Так вот, мне стало известно, что в вашей хорошенькой головке появились на мой счет странные подозрения.

– Как интересно, – мне с большим трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие. Что же получается, мой единственный информатор оказался агентом-двойником? И после разговора со мной побежал к Углянцеву? Ну, Леша, ну, погоди! Не знаю, что я с тобой сделаю, но что-нибудь придумаю! На всякий случай я уточнила: – И откуда же вам это стало известно?

Ответ оказался совершенно неожиданным.

– Мариночка Котельникова сказала, кто же еще? Я так понял, вы сами ей посоветовали со мной поговорить.

– Хм.

Ну да, я посоветовала… Но я же не просила ее излагать Анатолю мои версии событий!

– А я уважаемый бизнесмен, у меня все легально, все прозрачно, мне сложности с законом ни к чему, – продолжал Углянцев. – У меня репутация, она дорогого стоит.

– Дорогого или дорого? – не удержалась я.

– И то и другое, – серьезно ответил он. – Поэтому никакого риска я допустить не могу. А вы сами знаете, как бывает: сначала подозрения, потом слухи, сплетни, «не то он убил, не то его убили», а серьезные клиенты в результате испаряются. Вот я и подумал – неплохо бы встретиться с вами. Мариночка характеризовала вас как девушку разумную и склонную к переговорам. Моя попытка произвести на вас благоприятное впечатление с помощью эффектной машины и почетного эскорта провалилась, но теперь, когда мы выяснили это прискорбное недоразумение, ничто не мешает нам попробовать еще раз!

– Что попробовать? – моргнула я.

– Найти общий язык. Достигнуть взаимопонимания. Может, все-таки, рюмочку коньяку? Для расслабления?

– Да не буду я с вами пить! Лучше объясните, какого взаимопонимания вы хотите достигнуть?

– Но ведь это очень просто, как же вы не понимаете? Я деловой человек, у меня разнообразные интересы. И меньше всего мне нужно, чтобы вокруг моих бизнес-проектов, извините меня, Риточка, за невольную грубость, крутились сыщики. Это вредит бизнесу, сильно вредит. Вы меня в чем-то подозреваете? Так давайте разберемся и развеем эти подозрения. Поверьте, это и в ваших и в моих интересах. Я готов ответить на вопросы, готов предоставить вам любую информацию, кроме коммерческих тайн, разумеется. А если вас интересуют какие-то услуги или, например, наличные… – Анатоль сделал выразительную паузу.

– Вы хотите меня подкупить? – холодно осведомилась я.

– Почему бы и нет? Вы ведь не должностное лицо, значит, это не является преступлением.

– А то, что брать и давать взятки – аморально, это вас не смущает?

– Помилуйте, зачем же ставить вопрос именно так? В конце концов, я человек небедный и имею возможность заняться, скажем, благотворительностью. Допустим, я оплачиваю вам пару недель отдыха в Хургаде – где же здесь взятка? Так, мелкая любезность, знак уважения и ничего больше. Вы меня понимаете?

– Понимаю. Тем не менее, ограничимся информацией, – я достала из кармана блокнотик для записей. Углянцев недовольно покосился на мой блокнот, но промолчал. – И хотя я не считаю вашу репутацию такой уж снежно-белой, готова вас выслушать.

– Я и не говорю, что она снежно-белая, – сдержанно упрекнул меня Анатоль. – Белые и пушистые в бизнесе долго не живут. Но и кровавых пятен на моих руках, – он показал мне свои мягкие, холеные ладони, – нет. Все в рамках закона. Законы, конечно, несовершенны, но эти претензии не ко мне.

– А смерть главного бухгалтера фирмы «Колизей»? – равнодушно (о деле говорим, эмоции здесь неуместны) задала я вопрос, делая в блокноте первую пометку.

– Вы кого имеете в виду? – поперхнулся воздухом Углянцев. – Панкратова? Так это же был несчастный случай! Он напился и пошел неизвестно зачем через стройку. Там и днем пройти – ноги переломаешь, а если в темноте… – он сделал выразительный жест правой рукой.

– Откуда вам известны такие подробности? – насторожилась я. – Приходилось бывать?

– Неоднократно. Я в соседнем доме живу и на эту стройку каждый день из окна любуюсь. Не площадка, а бардак в разрезе.

– То есть, вы живете… – я неловко запнулась, – жили рядом с покойным Панкратовым?

– Я-то и сейчас живу, – справедливо заметил Углянцев. – Не совсем рядом, но на одной улице.

– И вы, значит, были знакомы с ним до того, как он начал на вас работать?

– Нет, конечно, – Анатоль посмотрел на меня так, что было ясно: он серьезно усомнился в моих умственных способностях. – А вы что, знакомы со всеми, кто на вашей улице живет? Это выяснилось потом, уже во время нашего сотрудничества, случайно. Он попросил после встречи до дома его довезти. Пустяковое совпадение, не имеющее никакого значения. Почему вас это вдруг заинтересовало?

– Человек, который столкнул Панкратова в яму, знал об этой стройке, – многозначительно намекнула я.

– Хотите сказать, это не несчастный случай? – занервничал он. – В милиции подозревают убийство?

Я выдержала длинную паузу, наблюдая, как все больше наливается краснотой его шея, потом призналась:

– В милиции уверены, что это несчастный случай.

– Ф-фу! – с силой выдохнул Углянцев. – И зачем надо было пугать? У меня чуть инфаркт не случился!

– Разве вам есть чего бояться?

– А ментов?! – почти выкрикнул он. – Вы думаете, мне нужно, чтобы они здесь ползали и во все щели лезли? Я ни к каким убийствам никогда причастен не был и впредь не желаю! И не надо, я прошу вас, не надо пытаться меня впутать! Да, Панкратов оказывал мне услуги, пока имел такую возможность. Да, когда вы его раскрыли, он стал мне не интересен. Но убивать-то его мне зачем? Я, скорее, скажу, что он из-за вас погиб! А как же? Это из-за вас он работу потерял, напился, пьяный на стройку пошел!

– Работу он потерял не из-за нас, а по собственной жадности, – спокойно напомнила я. Гошины уроки не прошли даром, и я научилась отвечать на подобные обвинения. – Не надо было секретами фирмы торговать. Не надо было…

В этот момент заиграла мелодия нестареющей битловской «герл», и Углянцев, машинально извинившись, схватился за сотовый телефон.

– Слушаю, моя рыбонька! Да, конечно! Очень! Ну, ягодка, какие у меня могут быть новости? Конечно, даже не сомневайся! Ну, зачем же так, испаночка моя? Нет, нет, никаких причин. Я тебя умоляю! Как тебе только в голову пришло? Да, да, разумеется! Что ты говоришь? Прекрасно. Разумеется, свободен! Да, дорогая, для тебя всегда. Договорились. Хорошо, я заеду. Целую, моя радость. Да, до встречи.

Закончив разговор, он еще несколько секунд сидел неподвижно, меньше всего напоминая безумно влюбленного. В данный момент ему гораздо больше подошло определение: озабоченный, сосредоточенный, задумчивый… Этот человек явно решал какую-то серьезную и не слишком приятную проблему. Может, это и не он вовсе только что щебетал с блаженной улыбкой идиота: «рыбонька, ягодка»?