Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

Европейская политика, если разобраться, дело не хитрое. По сути своей, формируют её четверо серьёзных игроков: Франция, Германия, Россия и в какой-то степени Турция. Остальную мелочь можно особо в расчёт не брать, если они не объединятся в какой-нибудь союз. Опять же, если в союзниках окажутся любые двое из четверых лидеров, то остальным придётся туго. Французы к нам в союзники давно набиваются, но отчего-то постоянно считают, что главенствовать должны они, а Россия просто обязана их защищать. Понятное дело, что понимания они в нашей Империи не находят, а с учётом того, что ещё и козни нам время от времени устраивают, пытаясь стравить нас с Германией, то и вовсе речь о какой-либо дружбе идти не может.

Последнее время французы с кредитами к нам полезли, да так нахраписто, что сын Липатова уже дважды мне звонил, жаловался. Он теперь готовится нашим банком руководить. Пока он там ещё на вторых ролях, правда, но недолго осталось. Ещё годик, и пожалуй, возглавит он наш Сталепромышленный банк. А пока мы вынуждены постоянно снижать проценты по кредитам, чтобы французам не сильно уступать и не терять клиентов. А у них, такое впечатление, что денег куры не клюют, и они просто не знают, куда их девать.

И вот в такой ситуации, которая в политике наблюдается уже не первый год, скоро может появиться новая фигура. Антон Рюмин – Гогенцоллерн. Потенциальный будущий правитель Германии. Каково?

Понятно, что вся создаваемая европейскими политиками система противовесов одним махом полетит к чёртовой матери. Что уж тут непонятного, когда племянник нашего Императора встанет у руля соседней страны. После такого события ни у кого даже иллюзии по поводу возможных интриг не возникнет. Это уже не просто политический союз двух стран получится, а нечто гораздо большее и надёжное.

Спрашивается, а какова после такого политического единения двух Держав станет роль Франции на том же политическом поле Европы? Отчего-то мне кажется, что французы моментально и бесповоротно потеряют и в экономическом и в военном значении очень и очень много.

Вот только про эту мину, которую я в самом скором времени надеюсь им подложить, знают единицы.

Собственно, цели нагадить французам в карман, как таковой, у меня впрямую нет. Это скорее последствиями им выйдет, а основная цель у меня проста и пряма, как оглобля.

Рано или поздно, если у меня получится всё с активацией реликвий Гогенцоллернов, Антон точно станет кайзером. А его Алиска – кайзерихой. Или как оно там у них называется, вот бы знать ещё.

У Антона и без реликвий шансы достаточно высоки. Особенно теперь, когда и он, и Гессенская Муха стали архимагами.

Я понимаю, что ещё не так давно, лет двадцать – сорок назад, в той же Европе к магам начали относиться слегка снисходительно, понемногу вытесняя их на вторые и третьи роли. Но с архимагами все как считались, так и по-прежнему считаются. Жить-то всем хочется и особо сердить архимагов никто не рискует.

И не так уж давно, а можно и точнее сказать, что меньше недели назад, у нас появился новый рекорд!

Отгадайте с трёх раз, кто у нас сейчас самый юный архимаг?

Не, не честно. Ответ лежал на поверхности. Там и гадать-то нечего.

Конечно же Муха.

Представляете, сколько радости будет у её противников и недоброжелателей?

Алиска у нас ещё та оторва. Но при всё том, девушка она воспитанная, крайне живая, и на европейском этикете жутко натренированная.

Думаю, что ни чем феерически заметным она со своими недругами расправляться не станет. Те сами загнутся, когда она им сердце остановит или кровь сгустит до состояния гематогена.

Есть у неё способности к несколько иной магии, может и не настолько визуально красивой, как у некоторых боевых магов, но в условиях дворцовой жизни, как бы к гораздо более полезной. Отчего-то мне кажется, что когда она станет женой кайзера, то проворовавшиеся чиновники к ним на приём будут приходить, заранее завещание составив. Вроде неплохой такой стимул может случиться, чтобы коррупцию Германии в узде держать.

* * *

Берлин встретил нас мелким дождиком и лёгким туманом. Вечерело, и город расплывался за иллюминаторами дирижабля одним тёмным пятном, лишь кое-где подсвечивая проспекты первыми зажжёнными фонарями, которых становилось с каждой минутой всё больше и больше. Следом за ними начали загораться окна в домах, и когда мы совсем снизились и наш дирижабль начали подтягивать к мачте, огни были уже повсюду.

Как вы думаете, кого первого пошёл приветствовать встречающий нас кайзер? Нет, не свою дочь, и даже не Антона или Алёну, а пошёл он в мою сторону, но первые его слова были предназначены Аю.

Немного растерявшись, я помедлил, а потом стал переводить Аю речь кайзера.

– Не надо, муж мой. Я плохо говорю на немецком, но всё понимаю, – на немецком же ответила мне Аю, и я с некоторым недовольством заметил, как по лицу кайзера скользнула лукавая ухмылка.

Ну, да. Не знал я, что моя жена немецким владеет.

Аю, она стеснительная, скромная и молчаливая. В доме её почти не замечаешь. Сидит себе где-нибудь в уголке и чем-то занимается. То стихи читает, то вышивает. Ещё чай любит заваривать и по-своему его подавать.

Надо как-нибудь будет посадить её перед собой, и заставить перечислить мне весь перечень её талантов и знаний, а то ведь могу героем анекдотов стать, если такие ляпы на людях допускать буду.

В общем, неплохой урок нам кайзер преподал. Дал понять, кто есть кто в глазах правителей. И честно скажу, глаза мне только что открыл на то, каким сокровищем я обзавёлся, так как после Аю в очереди на приветствия кайзера оказался я сам. Муж Императрицы и всё остальное прочее…

Говорят, что немцы педанты и зануды.

Не верьте.

Ни разу за всю свою жизнь я не получал от званых ужинов такого удовольствия, как это случилось у кайзера.

Народа было приглашено немного. Человек сорок – пятьдесят. Мужчины большей частью были в военной форме, так что очень скоро около нас с кайзером образовался кружок приличных размеров, и мне пришлось в деталях рассказывать о событиях в Японии, а потом и бои за Волгой с персидской армией описывать.

Должен к чести немцев сказать, что я ещё никогда не встречал таких внимательных и понимающих слушателей. Сам Вильгельм солдатская косточка, а его армейцы и флотские – это вообще ходячие энциклопедии военного дела.

Когда позволяла беседа и я