Последний хранитель - Йон Колфер

Фоули вытянул из слота на щитке автомобиля металлическое рулевое колесо, положил на него свое копыто и громко крикнул в подвешенный на уровне головы экран навигатора:

— Домой!

На экране появилось лицо самого Фоули — в свое время кентавр установил в навигатор чип, который запрограммировал на все параметры собственной личности. В приступе самовлюбленности, наверное.

— Обычным путем, красавчик? — поинтересовался навигатор голосом самого Фоули, дружелюбно подмигивая хозяину.

— Нет, — ответил Фоули. — Игнорировать ограничения скорости и параметры безопасности. Двигаться максимально быстро. Под свою ответственность снимаю все остальные ограничения.

Будь у навигатора руки, он, несомненно, потер бы их от радости.

— Как долго я мечтал услышать это, — сказал навигатор, принимая на себя управление автомобилем.

Что-то не так было с красивым инкрустированным ящичком, который держала в руке Кабаллина. Ей показалось, что внутри него кружит какое-то маленькое облачко, вибрирующее как пчелиный рой, но при этом не издающее ни единого звука. Затем у Кабаллины заныли зубы, заслезились глаза, и появилось такое ощущение, словно невидимые ногти царапают у нее внутри черепа.

«Дико, конечно, но ощущение именно такое».

Кабаллина отшвырнула ящичек, но маленькое темное облачко уже успело выскользнуть из него и обвиться вокруг ее запястья. Ящичек закатился под мраморный кофейный столик — окаменевшую гигантскую поганку, которую Холли однажды назвала «настолько стереотипной, что кричать хочется», — и теперь лежал там, испуская нечто, заставлявшее нервы Кабаллины встать дыбом.

— Что это, дорогой? — повернулась она, чтобы задать этот вопрос маленькому АРК-лайтс, но стрекозка лежала мертвой на полу, и от ее головы поднимался крошечный завиток дыма.

«Все дело в этом ящике», — догадалась Кабаллина. Чем бы ни была эта штуковина, ее явно прислал не Фоули. С ящичком что-то было не так, и теперь это нечто прилепилось к ее руке. Кабаллина была не из пугливых, однако почувствовала, как от ощущения приближающейся опасности у нее немеют ноги.

«Что-то должно произойти. Нечто такое, что ужаснее всего, что уже произошло сегодня».

Многие эльфы сломались бы под тяжестью таких зловещих обстоятельств, но если мир ожидал такой реакции от Кабаллины Вандерфорд Пэддокс Фоули, то он ошибался, поскольку одной из черт ее характера, которая больше всего нравилась Фоули в его жене, был неукротимый бойцовский дух. И этот дух Кабаллина поддерживала не только с помощью одних позитивных размышлений. У нее был голубой пояс мастера древнего кентаврийского боевого искусства Девяти палочек. В этом бою оружием служили не только конечности, но также голова и хвост. Кабаллина часто занималась в спортзале Полицейской академии вместе с Холли Шорт и однажды ненароком так лягнула Холли, что та пролетела сквозь обтянутую рисовой бумагой ширму. Это случилось, когда Кабаллине ни с того ни с сего вдруг вспомнился один ее старый бойфренд.

Кабаллина рысью подбежала к запертому высокому комоду в спальне и приказала ему открыться. Внутри лежал Голубой пояс, который Кабаллина быстро надела поперек груди. Сам пояс в бою был бесполезен, иное дело лежавший рядом с ним длинный гибкий бамбуковый прут. Кабаллина взмахнула им, со свистом разрезая воздух. В умелых руках такой прут легко мог содрать даже толстую шкуру со спины тролля.

Прикосновение прута к ладони успокоило Кабаллину, и она даже подумала, что, наверное, глупо выглядит, стоя здесь при всех регалиях мастера Девяти палочек.

«Ничего плохого не происходит. Я просто перенервничала».

И тут входная дверь дома взорвалась.

Навигатор гнал машину Фоули словно маньяк, хрипло горланя при этом какие-то дикие песни — Фоули что-то не припоминал, что заносил их в память навигатора. Как бы ни был кентавр поглощен кошмарными видениями Кабаллины, попавшей в лапы изрыгающих огонь гоблинов, он не мог краешком сознания не фиксировать открывающиеся за окном картины жуткого разрушения. Повсюду над городом поднимались густые клубы дыма и плясали голубые язычки пламени. Офицеры ПП пробирались через завалы, отыскивая уцелевших, а десятки городских достопримечательностей превратились в дымящиеся руины.

— Полегче, — сказал Фоули, шлепнув ладонью по навигатору. — Я мало пользы принесу Кабаллине, если приеду к ней мертвым.

— Не дрейфь, чувак, — развязно ответил навигатор. — Не факт, что твоя помощь вообще понадобится. Кабаллина владеет искусством Девяти палочек. А ты что можешь? Будешь махать клавиатурой?

«Чувак?» — подумал Фоули, сожалея о том, что установил экспериментальный чип, наделивший навигатор индивидуальностью. Однако навигатор был прав. Что, собственно, он, Фоули, собирается делать? Будет настоящей трагедией, если Кабаллина погибнет, пытаясь спасти его. Неожиданно Фоули ощутил себя телохранителем, который страдает водобоязнью. Действительно, чем он может быть полезен в сложившейся ситуации?

Навигатор словно читал его мысли, что было в принципе невозможно, однако Фоули решил на всякий случай запатентовать свой чип — а вдруг ему случайно удалось изобрести робота-телепата?

— Соберись с силами, чувак, — сказал навигатор.

«Разумеется, — подумал Фоули. — С силами. И каковы же мои силы? И где они?»

А были его силы в задней части фургона, куда Фоули сваливал сотни незаконченных и полулегальных моделей и запасные части. Вспомнив о них, Фоули подумал, что в фургоне у него имеются штуковины, которые даже от простого столкновения друг с другом способны пробить дыру в потоке времени. Об этом он давно уже решил забыть, иначе пришлось бы освобождать весь фургон от хлама.

— Продолжай вести машину, — приказал Фоули навигатору, отстегивая ремни и пятясь по маленькому переходу, соединявшему кабину с задней частью фургона. — Мне нужно посмотреть сзади.

— Все понял, чувак, — жизнерадостно ответил навигатор за секунду перед тем, как пронестись по горбатому мостику, находившемуся рядом со стоматологической клиникой и потому сделанному в виде гигантского коренного зуба.

«Этот чип, должно быть, поврежден, — подумал Фоули. — Я никогда не был таким безрассудным и совершенно точно никого и никогда не называл чуваком».

Когда входная дверь взорвалась, Кабаллина рассвирепела. Во-первых, дверь была сделана из редкого розового дерева, доставляемого с поверхности, из Бразилии. Во-вторых, дверь была открыта, и только последний идиот стал бы взрывать то, что и так не заперто. Теперь дверь придется восстанавливать, но такой же, как прежде, она уже не будет, даже если удастся найти и собрать все щепки до единой.

Кабаллина бурей примчалась в холл и нашла здесь рехнувшегося гоблина, который полз на четвереньках к гостиной, выпуская из своих плоских ноздрей струйки дыма. Своей похожей на голову ящерицы башкой гоблин мотал так, словно у него внутри черепа зудела надоедливая муха.

— Как ты посмел! — крикнула Кабаллина, нанося меткий удар по голове напоминавшего ящерицу создания. Удар, который буквально вытряхнул гоблина из его шкуры, которая находилась в стадии линьки.