Светлым по темной - Ксения Чайкова

Айлайто от нечего делать шатался но кустам, я слышала, как он там тихо шуршит листьями, трещит валяющимися на земле сучьями и иногда ругается вполголоса

Не заинтересовавшись занятиями светлых, я покормила и почистила специальным скребком Нену, после чего улеглась на спину, используя ее хвост в качестве подушки и разыскивая на черном бархате ночного неба знакомые созвездия. Вампир, Южный Лис, Влюбленные, Весельчак, Гарпия, Большая и Малая Гадюки… Интересно, а над Светлой Империей они видны?

Замечтавшись, я и не заметила, как Шерринар за неимением кровати повелительно указал своим ученикам на землю. Что меня всегда восхищало, так это то, как беспрекословно слушаются его Айрэк и Инната — они тут же послушно завернулись в накидки и завалились спать по обе стороны своего наставника. Я покосилась на них, лениво размышляя, стоит ли мне вставать и устраиваться как-то более солидно и основательно. Потом решила: ай, ладно. Ничего со мной не случится, если и без плаща посплю. А замерзну — вытащу его из сумки.

Айлайто, все продолжавший свои интеллектуальные прогулки с целью углубленного изучения флоры и фауны, являющихся эндемиками данного региона Темной Империи, вынырнул из кустов бесшумно и стремительно, аки голодный вурдалак, подкрадывающийся к прекрасной принцессе, опрометчиво задремавшей под кустом роз.

— Эй, Дивена, — полушепотом позвал он, стараясь не потревожить покой остальных. — Ты как, спишь?

— Уже нет, — злобно отозвалась я, своим несвоевременным появлением и не к месту заданным вопросом вредный эльф спугнул сладкую полудрему, предшествующую крепкому здоровому сну без сновидений, поэтому, естественно, я пребывала далеко не в лучшем расположении духа.

— А если нет, то пошли! — Айлайто схватил меня за руку, одним рывком вздернул на ноги и поволок куда-то в полюбившиеся ему кусты. Я, недоумевая и не пытаясь вырваться, послушно шагала за ним, тщась понять, куда и зачем он меня тянет. Может, хочет в жертву своим светлым богам принести? Кто знает этих эльфов — в их остроухих головах разум и логика отродясь не ночевали. Вот у меня в Валайе знакомая эльфица была, правда, темная (впрочем, они от светлых разве что названием и отличаются), так она страдала большой приверженностью к серьгам, старательно пробивала в ушах дырки в три ряда и накручивала в них все новые и новые произведения ювелирного искусства (денег на это добро хватало — ее отец занимал высокий ноcт при дворе Темного Императора), так что в результате при каждом шаге звенела и бряцала, как наряженная к зимним праздникам елка. Ну и кончилось это все очень плохо — соблазнившись средних размеров состоянием, покачивающимся в острых ушах, какие-то молодчики, которых потом, естественно, не нашли, хотя искали долго и старательно, остановили эльфицу в одой из темных подворотен, на которые так богата южная часть Валайи, стащили ее с коня и без лишнего шума прирезали, а потом аккуратно повытаскивали из ее ушей такие симпатичные и дорогие вещички…

Но Айлайто и не думал меня резать. Равно как и избавляться от дорогой темной покупки каким-нибудь менее варварским способом — просто тащил через кусты, услужливо раздвигая ветки и предупреждая о встречающихся на пути корягах. Я, мрачно разглядывая обильную растительность, начала припоминать клещегонный экзорцизм, ведь энцефалит-то мне не нужен!

— Закрой глаза, — прошептал эльф и, видя, что я недоуменно вскинула брови, даже не думая исполнять его просьбу, сам аккуратно поместил свои ладони перед моим лицом.

— Эй, ты что делаешь? Да я ж ничего не вижу и сейчас упаду! — уже не на шутку заволновалась я, бестолково хлопая глазами и красочно представляя, как полечу вверх тормашками в какой-нибудь овраг, который обязательно подвернется мне под ноги, неуверенно несущие невесть куда мое тело.

— Не бойся, я держу тебя.

Ага, держит. Чем, интересно?! Обе руки у меня перед глазами, а, сколько помнится, никаких других конечностей, способных поддержать девушку, у эльфов не наблюдается.

— Смотри! — прошелестел над ухом таинственный тихий шепот Айлайто. Одновременно с этим его ладони мягко легли мне на плечи и слегка подтолкнули вперед — остроухий как бы опасался, что я ошибусь с направлением или, чего доброго, развернусь и задам стрекача. Но мне было не до беготни — я вытаращила глаза и невольно ахнула от восхищения. В своих странствиях по кущирям и зарослям Айлайто набрел на маленькую, но потрясающе красивую полянку, куда не поленился привести и меня

Природа спала и видела сны про далекую зиму. Как ее отголосок, трава под лунным светом покрылась серебристым сиянием, будто тонкой паутинкой ночного инея, под утро заволокшего листья и стебли ажурной кружевной вязью сахарно-белого цвета. Вытянувшиеся кверху закрытые чашечки каких-то цветов степенно кивали в ответ на загадочный шорох легкого южного ветерка, изредка стремительной волной пробегающего по высокому, нехоженому разнотравью — сине-белому под мертвенным блеском холодных далеких звезд. Одинокая цикада то замолкала, то вновь заводила свою медленную цвиркающую песню, казавшуюся тихим жалобным голосом заблудившегося на поляне цвальга. В траве то тут, то там младшими братьями небесных звезд вспыхивали светлячки — один из них забрался в закрывшуюся на ночь чашечку колокольчика, и теперь цветок, медленно покачивая утяжеленной головкой, светился, как диковинный магический фонарик.

— Как красиво… — завороженно выдохнула я, не в силах оторвать глаз от этом пасторальной картины.

— И подумать только, такое великолепие — и в Темной Империи! Кому рассказать не поверят, — тихо отозвался Айлайто, по-прежнему держа меня за плечи. Я, слегка обидевшись (ну почему эти светлые хают нашу державу, можно подумать, раз она Темная, так в ней и хорошего или красивого ничего не может быть!), решила отойти от упорствующего в светлых предрассудках эльфа и дернулась. Да так неловко, что ухитрилась не отшатнуться, а только прижаться к стоящему сзади Айлайто всей спиной. Остроухий блондинчик, словно только этою и ждал, коварно обхватил меня за талию. Этот жест подозрительно напоминал объятия, я вывернулась и, дабы замять неловкую ситуацию, выскочила на поляну. И тут же замерла.

От моих торопливых шагов трава словно ожила. Вверх взвились сотни мелких мотыльков, нашедших себе приют в густом переплетении листьев, стеблей и цветов. Я застыла завороженной статуей, не веря своим глазам, а чудо все не кончалось: бабочки метались в воздухе, как мелкие пепельные листья под порывами холодного осеннего ветра, сталкивались со мной и друг с другом, приседали на траву и тут же взлетали вновь, потревоженные нервными перемещениями сородичей и не желая оставаться в стороне. Наверное, со стороны это смотрелось очень красиво и поэтично — девушка, замершая на залитой лунным светом поляне, в вихре стремительных серебристо-серых снежинок, порхающих во всех направлениях и вьющихся вокруг нее торопливым нервным хороводом. Во всяком случае, лично мне такая сцена казалась очень романтичной и мечтательной, достойной созерцания философов, художников и поэтов.

И я не выдержала. Забыв, что я уже искусница, что я еду к месту своей первой, почетной и очень ответственной работы, что я уже взрослая, в конце-то концов, я упоенно взвизгнула, раскинула руки и закружилась по поляне, как восторженная малявка, распугивая и без того паникующих мотыльков, время от времени щекочущих мои щеки и лоб легкими эфирными прикосновениями невесомых крыльев.