Вечное пламя - Виктор Бурцев

– Держи! Крепко держи! Они огня боятся! – рявкнул Лопухин.

Парнишка послушался. Выставил перед собой пылающую рогатину, из насмерть перепуганного ребенка разом превратившись в злого, ощетинившегося волчонка, готового драться. Палка, оружие, сделавшее когда-то очень давно опасного хищника из простой обезьяны.

Сам Иван трясущейся рукой целился в то место, откуда, по его мнению, должна была выползти тварь, бултыхнувшаяся в воду пару минут назад. На самом деле он не знал, боятся ли неизвестные уродцы огня или нет. И вообще есть ли им дело до револьверной пули? Если это действительно мертвые… то можно ли их убить еще раз?

Бурунчики на поверхности воды исчезли. Наступила тишина. Только шмыгал носом Колька да потрескивал костер.

– Ну… – прошептал Иван. – Давай… Вылезай…

Но тварь не спешила.

Это затишье было еще хуже, чем драка. Возникшая пауза давала возможность осмыслить творящийся кошмар, всю жуть происходящего. И от этого становилось особенно страшно.

– Ну, где же они? – Иван дергался, постоянно оборачивался, стараясь не поворачиваться спиной ко всему миру сразу. Но никого, только треск костра да подвывающий мальчишка. – Кончай скулить! Пока живой, нечего жаловаться…

– Это не я, – зло буркнул Колька.

– А кто? – теперь и Лопухин заметил, что скулеж доносится откуда-то справа. – Ганс?..

Иван покосился на Кольку. Тот сунул потухшую уже рогатину в огонь и утер нос рукавом. Только грязь размазал.

– Сейчас рогатку накалю да пойдем, поищем… – проворчал мальчишка.

– А если это не он?

– Тогда ткнем ему кол в брюхо…

– Решительный ты малый. – Пользуясь передышкой, Иван присел к костру и отщелкнул барабан у «нагана». Выкинул пустые гильзы. Результат был неутешительным. Два заряда. Лопухин пошарил по карманам и вытащил еще два патрона. Все что есть – четыре выстрела и нож. Иван пошарил ладонью по поясу, ножны оказались пустыми. Совсем хорошо. Он растерянно оглянулся и с облегчением обнаружил нож в пустой банке из-под тушенки.

Пока Лопухин подбирал финку, Колька вытащил из костра полыхающую рогатину.

– Готов? – поинтересовался Иван.

– Да. – Паренек был настроен решительно.

Он тряхнул палкой, и сотни маленьких искорок посыпались в траву.

Иван пошел первым, осторожно нащупывая ногой дорогу. «Наган» трясся в руке, как живой. Колька водил рогатиной из стороны в сторону, отчего пламя разгоралось сильнее, гудело, но светлее не становилось. Под ногой Лопухина треснул сучок, и скулеж прекратился.

– Черт! – Иван прислушался. – Ганс! Ганс!

Впереди что-то зашевелилось. Лопухин присел на одно колено, ухватил рукоять револьвера обеими руками и прицелился.

– Ганс!

То, что до этого выглядело как большая кочка, вдруг приподнялось и с жалостными стонами поползло в сторону Ивана. Колька опустил рогатину, и в свете углей Лопухин с облегчением узнал немца. Грязный, перепачканный какой-то мерзостью, но живой. Настоящий.

Иван помог доктору подняться, тот охал, прихрамывал, что-то бормотал, но шел.

Однако до костра они не дошли.

Потому что возле костра стояли три фигуры, протягивая к огню бледные руки. В прореху между облаками выглянула луна, и стало хорошо видно, что за твари вышли из болота. Немец громко икнул и согнулся пополам. Его вырвало. Колька попятился, пригнулся и выставил перед собой уже потухшую рогатину. А Иван… просто стоял, глядя на источенные временем и болотом лица, гниль и плесень… Три мертвеца, двое взрослых и один ребенок, мальчик, грелись у гаснущего костра. На лице одного из них что-то блеснуло, Лопухин понял: очки. Впрочем, и без этой детали он уже понял намек…

– А вот вам шиш! – крикнул он. – Не возьмете!

Он оглянулся. В слабом лунном свете было видно, как то тут, то там поднимаются из воды темные, покрытые водорослями фигуры. Некоторые стояли неподвижно. Некоторые, медленно раскачиваясь, приближались к островку. Трое у костра развернулись в сторону Ивана и теперь пялились выпученными, побелевшими глазами.

– Нет, ребята, так не годится… – прошептал Лопухин, набрал в грудь воздуха и заорал: – Я вам так просто не дамся! Слышите?!

Он прицелился в ближайшую темную фигуру и выстрелил. Из ствола «нагана» вырвалось пламя, будто он стрелял не пулями, а горящим керосином.

Тварь сложилась пополам, словно сломалась в поясе, и стала расползаться, разваливаться на части, превращаясь в клейкую массу густой грязи, стекающей в топь. Эхо выстрела покатилось по болоту, вернулось… Снова и снова…

«Где-то стреляют», – сообразил Иван.

Но хорошо это или плохо, понять он уже не мог. К островку приблизилась еще одна фигура, и Лопухин всадил ей еще одну пулю, точно в голову. Только ошметки грязи полетели.

– Убирайтесь, уроды! – Иван размахивал револьвером, не зная, в кого еще всадить пулю. Твари медленно и молча приближались к островку. Все ближе и ближе…

Завопил Колька. Кто-то из мертвецов подполз сзади.

Парнишка умело, где только набрался, перехватил рогатину ближе к себе и коротким концом принялся бить тварь по голове, раз за разом пробивая тонкий покров кожи, из-под которого сочилась гнилая вонючая жижа. Мертвец цеплялся за ноги паренька, стараясь оттащить его в сторону, подмять под себя. Но немец, до того скрючившийся у ног, вдруг вскочил и начал бить уродца ногами.

Лопухин отправил в полет еще одну пулю, но промахнулся. Раздосадованно взревел, подпустил тварь поближе и выпустил последний патрон. Фонтан пламени отшвырнул мертвеца обратно в болото, но следом двигался еще один, и еще… Иван бросил в них бесполезный «наган» и вытащил нож.

Где-то неподалеку прозвучали новые выстрелы. Запрыгала, задергалась гать. За приближающимися фигурами Лопухин едва-едва разглядел, как бревна гати, по которой они пришли, отрываются и плывут, плывут куда-то в сторону, увлекаемые неведомо откуда взявшимся течением.

«Нам конец! – подумал Иван. – Отрезали!»

Почему-то он знал, что и по другим гатям уже не пройти. Остров отрезан начисто, напрочь. Конец!

Лопухин размахивал ножом, пытаясь достать до ближайшей твари и не попасть под расставленные лапы. Что-то вопил Колька, даже немец горланил что-то бессвязное, стоя в классической боксерской стойке и размахивая кулаками.

До неизбежного финала оставалось совсем немного, когда с болота, со стороны, откуда они пришли, раздались выстрелы. Автоматная очередь!

– Лежать, сволочи! – гаркнул до боли знакомый голос. – Лежать! Scheiss auf dich! Strolch!

– Парховщиков… – не то выдохнул, не то всхлипнул Иван.

– Сюда, сюда пошли! – Парховщиков тянул Ивана за собой. – Сюда!