Механическая птица - Себастьян де Кастелл

Остановившись в нескольких ярдах от меня, он опустился на колени и начертил круг. Он просто провел пальцем по булыжникам мостовой — и возник след из искр, замкнувшийся в мерцающее кольцо.

Выпендрежник.

— Итак, ты вызываешь меня на магический поединок?

Мой противник встал и сложил руки на груди, видимо, ожидая, когда я начерчу свой круг.

Если у тебя зажжена только татуировка магии дыхания, ты никакими силами не создашь круг, способный защитить от чего бы то ни было. Впрочем, за прошедший год — когда на меня то и дело нападали бандиты, ловцы магов и охотники за наградами — я успел кое-что уяснить.

Самый ценный ресурс в таких случаях — это время. Возможность пошевелить мозгами и составить план.

Я сунул руку в мешочек на левом бедре и достал горсть черного порошка. Не торопясь, я сыпал его на мостовую, поворачиваясь вокруг своей оси, так что в конце концов оказался в круге из черной пыли. Закончив, я посмотрел на мага — и изобразил на лице такую уверенность, какую только мог.

— Перед поединком принято обсуждать правила.

Красный маг не ответил. Что ж, это тоже своего рода правило: если он победит, то сможет сделать со мной все, что захочет. Если же выиграю я…

Ну, мы оба знали, что этого не произойдет.

«Думай, черт возьми!»

Фериус говорит: из любой западни можно выбраться. Нужно просто отыскать выход.

— Могу ли я немного поразмыслить? — спросил я.

Ответа не последовало. Впрочем, маг не убил меня сразу, возможно, это означало: «да».

Ладно, мне нужен план. Дьявольски умный план.

Или нет… погодите…

Посмотрим на это с другой стороны.

На самом-то деле мне нужно понять его план. Зачем маг встрял в поединок, если он явно сильнее меня? Он применил заклинание шелка, чтобы усыпить Ниф, Рейчиса и Айшека. И теперь тратит часть своих сил, чтобы держать их в бессознательном состоянии. Зачем? Можно было использовать связывающую магию — гораздо более простую. Они бы и с места не сдвинулись, даже видя, как враг разрывает меня на куски.

Так на что ему эта приватность?..

Красный маг поднял руки — и я чуть из круга не выскочил. Но он всего лишь пошевелил пальцами, сообщая, что устал ждать.

«А он и впрямь меня ненавидит», — подумал я, видя, как снова изменяются черты его маски. Теперь она выражала нетерпение и ярость. Ну, с другой стороны, — ничего удивительного. Истинные маги джен-теп терпеть не могут метких магов, которые оскорбляют чародейское искусство одним своим существованием. Человек, который сумел зажечь все шесть татуировок, должен по-настоящему ненавидеть кого-то типа меня.

Итого, у меня оставалось семь способов справиться с ситуацией. Шесть из них никуда не годятся и закончатся моей неминуемой смертью. Последний способ тоже не ах, но есть шанс — очень маленький шанс, — что я выживу.

Я решил воспользоваться именно им.

Выхватив из мешочков по щепотке красного и черного порошков, я без предупреждения кинул их в воздух и сотворил магический жест.

— Караф! — сказал я.

Тем самым нарушив вековые традиции поединков джен-теп.

Красный маг соединил указательные пальцы и развел руки в противоположных направлениях. Так он сотворил щит огня. И тот лишь слегка замерцал, когда мой красно-черный огонь врезался в него и погас.

А маг ответил. Сложив и согнув четыре пальца, он затем резко разогнул их. Серая татуировка на его руке заискрилась, и заклинание, которое мы называем «железная волна», ударило меня в грудь с силой тарана.

Я отлетел на несколько футов. Дыхание выбило из легких, а в ушах зазвенело, словно кто-то повесил над моей головой очень большой колокол и со всей дури ударил по нему молотком.

Однако я не был мертв. А значит, оказался прав. Маг хотел показать, на что он способен, но не убил меня.

— Итак, ты здесь, чтобы меня задержать, не так ли? Чтобы я не помешал твоим хозяевам, пока те не получат от Джанучи то, что хотят.

Теперь выражение красной лакированной маски сделалось благожелательно-веселым, и маг слегка кивнул. Именно это — скорее, нежели что-то другое — и заставило меня ляпнуть глупость.

— И каково это — быть мальчиком на побегушках у трусливых мерзавцев, которые мучают ни в чем не повинных девушек, потому что слишком боятся выйти на бой с настоящим противником?

В общем, это был один из тех случаев, когда следовало вспомнить о карте с колючими ветками — и не грубить незнакомцам. Судя по движению бровей и проступившим морщинкам, лакированная маска сильно разозлилась. Маг врезал мне разрядом молнии, и это было похуже предыдущего заклинания. Потребовалось не меньше минуты, чтобы снова встать на ноги. Не так-то легко восстановить равновесие, когда ты начинен электричеством. Единственное утешение: я подтвердил три важных факта.

«Во-первых, его работодатели явно не желают моей смерти».

Я с трудом проковылял обратно в свой маленький круг. Уверившись, что не рухну прямо сейчас, я одарил мага самой лучезарной, лучшей из своих улыбок. Что-то мокрое стекало мне на подбородок. Кажется, я пускал слюни.

— Полагаю, моя очередь, — сказал я. Слова звучали так, словно я был пьян и у меня не хватало передних зубов.

Верхняя губа маски искривилась, что, видимо, должно было означать полнейшее презрение.

«Во-вторых, ты действительно меня не любишь».

Пренебрежительным жестом маг дал мне понять, что с нетерпением ожидает моего зубодробительного заклятия.

«И, в-третьих, мы оба отлично знаем, что у меня нет против тебя ни шанса».

Вот этот-то последний факт и оставался единственной моей надеждой. Энна была права, когда сказала: как бы ни был ты опасен, всегда найдется кто-то еще опаснее.

Всего-то и нужно было — стать таким человеком.

Вот грустная правда о магии: парень, у которого ее больше, почти всегда побеждает.

Недостаточно быть сильным, потому что силач тоже может оказаться медлительным. И недостаточно быть быстрым, потому что и быстрый человек способен совершать глупые ошибки. Сотворить правильное заклинание? Для этого требуются сила, скорость, меткость и ум — достаточно натренированный, чтобы представить сложные конструкты эзотерической геометрии.

Почему джен-теп так убеждены в своем превосходстве над всеми прочими? Ну, потому что в основном это так и есть. Моя же задача состояла в том, чтобы сделать этот факт несущественным.

— Смотри внимательно, — сказал я своему противнику. Сунул руку в карман и достал одну из монет кастрадази. У нее был подходящий вес и — что более важно — тонкие, почти острые края. — Через секунду я заставлю эту монету исчезнуть.