Три женщины - Владимир Лазарис

Гитлер ответил письмом, к которому тоже приложил свою фотографию с дарственной надписью: «Духовное родство между основополагающими идеями фашизма и национал-социалистского движения под моим руководством вселяют в меня надежду, что после победы моего движения в Германии (…) между фашистской Италией и национал-социалистской Германией установится незыблемая связь на благо наших двух великих народов»[231].

Муссолини же еще не видел духовного родства с Гитлером, по крайней мере, в отношении антисемитизма нацистского образца и назначил послом в Германии Витторио Черутти, прекрасно зная, что его жена Элизабет — еврейка, перешедшая, как и Маргарита, в католичество.

* * *

Многие влиятельные американцы продолжали посещать Маргаритин салон ничуть не меньше, чем до ее разрыва с Муссолини. Кого там только не было! И кузен президента Рузвельта[232] полковник Теодор Рузвельт-младший, которого Маргарита покорила своим глубоким знанием поэзии Киплинга[233], и бывший руководитель предвыборной кампании президента Рузвельта, американский посол в Италии Брекинридж Лонг, и бывший глава американской разведки, первый секретарь американского посольства в Риме Александр Кирк, и одноклассник президента Рузвельта, художник Джордж Биддл, и президент Колумбийского университета, лауреат Нобелевской премии мира Николас Батлер, ну, и, конечно, Томас Морган.

Когда Маргарита была еще в фаворе, Морган через нее получал доступ к самым надежным и закрытым для конкурентов источникам информации, а в благодарность помогал Муссолини формировать профашистское мнение в США. Много позже оказалось, что Морган состоял в американской фашистской партии, брал взятки, — и его уволили с работы.

Как раз Томас Морган и объяснил Маргарите, что при стремлении Муссолини убедить многомиллионную читательскую аудиторию американцев в необходимости проводить фашистскую политику, если они хотят решить свои проблемы, Маргарита, с ее знанием английского и журналистскими способностями, сейчас, как никто другой, необходима Муссолини. Поэтому не важно, что, по приказу Муссолини, Маргариту перестали приглашать на приемы, что ее не печатали, что Муссолини позволял себе оскорбительные замечания по ее адресу — все это забудется, как сон. И Морган оказался прав. Муссолини обрадовался тому, что Маргарита поможет ему повлиять на американцев и, как сказал Морган, еще и заработать на этом много долларов.

Маргарита была на небесах. Доллары она тоже любила. При посредничестве Моргана Муссолини и Маргарита подписали контракт с одним из крупнейших американских газетных магнатов о публикации серии статей Муссолини. По условиям контракта Муссолини получал половину гонорара за каждую написанную Маргаритой от его имени статью, а вторую половину Маргарита делила с Морганом, помогавшим ей делать из литературного английского языка газетный.

Навязчивая идея Маргариты вернуть себе Муссолини заставила ее забыть даже о своей боязни Гитлера. В первой же статье Маргарита написала, что Америке стоит прислушаться к фюреру. Антидемократические проявления, писала Маргарита, свойственны любому радикально-освободительному движению, и так же, как Муссолини, Гитлер скоро положит конец всякому насилию в Германии. С не меньшим энтузиазмом Маргарита писала о необходимости пересмотреть Версальский договор и дать Германии право вооружаться. Ратовала она и за сотрудничество Рузвельта с Муссолини, предупреждая американского президента о вероятности русско-японской войны и японо-китайского альянса. Маргарита призывала Запад под совместным руководством Италии и США к борьбе против «желтой опасности».

* * *

Наступил 1934 год. Гитлер уже успел прибрать к рукам всю Германию и нацелился на Австрию.

Маргарита продолжала оповещать мир о гениальных идеях Муссолини, а он заявил, что «через десять лет весь мир будет фашистским».

В том же 1934 году Маргарита впервые поехала в Америку читать лекции. В последнюю минуту ее поездка чуть было не сорвалась из-за того, что полиция перехватила на швейцарской границе евреев, пытавшихся провезти в Италию антифашистскую литературу, в числе которых был кузен Маргариты, профессор Джузеппе Леви с сыном, о чем полиция и сообщила Муссолини. Фашистская пресса тут же подняла крик о сговоре между евреями и антифашистами.

Джузеппе Леви вскоре освободили за отсутствием улик, но он не мог себя заставить обратиться за помощью к Маргарите, чтобы спасти сына. Джузеппе Леви зря мучился: Маргарита уже уехала в Америку.

* * *

Америка Маргарите очень понравилась. При виде статуи Свободы она улыбнулась:

— Она же отдает фашистский салют!

Посетители Маргаритиного салона подготовили ей хороший прием. В Америке Муссолини вызывал живейший интерес, и в американской прессе было опубликовано много статей, где Маргариту называли «графиней Царфатти» (американцы любили титулы, и их не волновало, что графиней была не Маргарита, а ее дочь), «итальянской героиней фашизма», «создательницей „Новеченто“», «биографом Муссолини» и «одним из идеологов фашизма».

Маргарита делала все что могла, чтобы поднять Муссолини в глазах американцев.

Первые интервью Маргарита дала еще на борту трансатлантического лайнера. В них она заявила, что Рим стал культурным и политическим центром мира и что в борьбе с Депрессией президент Рузвельт несомненно опирался на программу Муссолини. Потом в одном из журналов появилась статья Маргариты «Долг женщины при фашизме». В ней она отстаивала политику Муссолини, согласно которой основной долг каждой женщины стать многодетной матерью, ибо чем выше рождаемость, тем сильнее государство.

В Нью-Йорке Маргарита читала лекции, выступала на пресс-конференциях и по радио, сидела на приемах и банкетах в ее честь. При этом она не забывала подчеркивать, что в фашистской Италии все самое лучшее, и как бы невзначай посматривала на свое платье.

Маргарита собирала любые сведения, которые могли пригодиться Муссолини. Так, она провела пасхальную неделю с кузеном президента Теодором Рузвельтом-младшим и его семьей, разузнала много интимных подробностей о президенте Соединенных Штатов Америки. Какие у него внебрачные связи, какие чудачества и привычки, к чему он питает слабость и насколько серьезно болен. Рекомендательные письма американского посла в Италии помогли Маргарите встретиться со многими государственными чиновниками и политиками, которые делились с ней своими мнениями о внутренней и внешней политике президента Рузвельта.

Встретилась Маргарита и с новым мэром Нью-Йорка Фьорелло Ла Гардиа[234], удивившим ее чрезвычайно. Оказалось, что Ла Гардиа — еврей и кузен первого еврейского премьер-министра Италии Луиджи Луццати. От Ла Гардиа Маргарита узнала о политической силе американских евреев и вечером того же дня записала содержание беседы с ним, чтобы передать Муссолини.

В своих интервью Маргарита проводила одну и ту же мысль: фашистская революция спасла Италию от разрухи и восстановила ее национальное величие, ибо фашизм, собственно, и есть социализм, успокаивала она просоциалистически настроенных американцев, но настоящий, а не кровавая тирания советского образца. Поэтому-то Муссолини и есть единственный гарант мира.

Из Нью-Йорка Маргарита прилетела в Вашингтон. Сразу из аэропорта она