Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

– Никакой «Жуткой вишни»?

– Нет, но мне нравится, как это звучит. Может, из этого что и выйдет, Свекла.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну что-то вроде косметической компании, которая выпускает только один оттенок красного. Я представляю женщин с помадой «Жуткая вишня», лаком «Жуткая вишня», румянами «Жуткая вишня».

– Господи, да ты еще больший псих, чем я думала, – засмеялась я. Я тоже больший псих, чем думала. Когда дело касается него.

– Жалко, что ты не оставила себе мобильный, – сказал он.

– Да ну, теперь же у меня на работе есть мейл. Ты можешь мне писать.

– А как насчет «Свеклозада»? Ты туда заходила?

– [email protected]? – рассмеялась я. – Я и забыла про него.

– Похоже, мне надо напоминать тебе, – и он шутливо шлепнул меня.

– Ой! – Я потерла ушибленное место. – Похоже, мне пора.

– Стой, – притянул он меня к себе. – Лучше я его поцелую.

Я потянулась, стоя перед ним и чувствуя, как его руки скользят под халатом.

– Но мне правда уже пора.

– Но мы были посреди разработки нашей новой линии. Теперь у нас два разных оттенка красного – «Жуткая вишня» и «Свекольный зад».

– Мне. Пора. Идти.

– Ты не можешь. У тебя ногти не высохли.

– Да они уже сто лет сухие, – рассмеялась я.

– Ладно, но я тебя предупреждал, – сказал он, когда я зашла в номер.

Я была почти одета, когда он подошел и помог мне застегнуть пуговицы.

– Я ради тебя отменил сегодня важную встречу, – сказал он. – Ты не идешь на пользу бизнесу.

– Ты не говорил. – Я приподняла с шеи волосы, чтобы он поправил мне воротник.

– Не-а. Ты ужасно отвлекающая. – Он прижался ко мне бедрами.

– А вы, мистер Хитгейт, совершенно ненасытный.

– Совершенно, – ухмыльнулся он, протягивая мне сумочку. – Ты никогда не думала, чтобы получить лицензию брокера?

– Я? Чтобы делать то же, что Боб? – я рассмеялась. – Мне и агентом совершенно нормально.

– Не останавливайся на том, что нормально, Шейда. Ты отличный переговорщик. Думаю, потому, что ты всегда хочешь, чтобы все были довольны. Подумай об этом.

Он поцеловал меня долгим, медленным прощальным поцелуем, который останется в моей памяти. Я вышла, не зная, когда снова смогу почувствовать на своих губах твердый, нежный полумесяц его рта.

Я вышла в коридор и стояла возле лифта, поправляя юбку. Мимо прошел человек, но я не обратила на него внимания, улыбаясь своим ярко-красным ногтям, видневшимся из босоножек.

– Шейда.

Я застыла.

Баба.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, придерживая дверь лифта.

– Я просто… Надо было занести кое-какие бумаги, – с легкостью соврала я.

– А-а-а. Я на минутку подумал, что поймал тебя на горячем. Знаешь, типа, яблоко катится недалеко от яблони. – Он рассмеялся, словно это была нелепая шутка, что-то из области совершенно невозможного.

Мне хотелось выцарапать ему глаза. Потому что он был прав. Я сделала все, чтобы выйти замуж за человека, как можно более отличного от него. И уж точно не ожидала, что сама стану такой, как он.

– Я и не знала, что ты в городе, – сказала я.

Он пожал плечами.

– Ты же знаешь, что устроит твоя мать, если узнает. Почему я тут? С кем встречаюсь? Это пожирает ее изнутри. Так и чувствую, как на меня обрушиваются ее проклятья.

Я кивнула.

– Ну ладно, увидимся.

Дверь начала закрываться, и он придержал ее.

– Слушай, Шейда, я…

Господи. Только не здесь. Не сейчас, когда Трой может в любой момент выйти из номера.

Я смотрела, как Баба мнется. Я заметила на его руках старческие пятна, то, как опали у него веки, словно проседающая старая крыша, каждый год уходящая все ниже.

– Может, мы можем как-нибудь выпить кофе, пока я в городе? – спросил он.

Я представила, как мы сидим за столиком, кубики сахара, неловкое молчание, как два незнакомца в купе поезда.

– Конечно, – ответила я.

Баба улыбнулся. Я знала, что он не позвонит. И он знал, что не позвонит, но дело было не в этом. А в том, что я приняла его оливковую ветвь. А как я могла не принять ее, если и сама пошла по его стопам?

Дверь закрылась, разделяя наши миры – Яблока и Яблони.

4 августа 1996 года

– Ты что, шутишь? – спросил Райан. – Ты собираешься подать нам прошлогодний торт?

– Это традиция, – ответила Джейн. – И потом, он сразу же был тщательно заморожен. Я его даже не размораживала.

– Ну не знаю, – Райан покосился на верхушку свадебного торта Джейн и Мэтта. – А можно мне вместо этого еще один гамбургер?

– Эллен, – обернулась Джейн к его жене. – Ты можешь вразумить моего брата?

Ее прервал низкий, тяжелый рев приближающегося мотоцикла.

– Черт возьми! – подскочил Райан, когда на дорожке появился ярко-красный, сияющий сталью и хромом мотоцикл. – Черт меня побери! – И он помчался к нему навстречу.

Грубые сапоги, узкие джинсы, черная кожаная куртка – набор проблем в поисках, куда бы приземлиться. Я узнала Троя даже в темном блестящем шлеме – по его сексуальности, уверенной манере держаться. Широко расставленные ноги, широкий разворот плеч, грудь, на которой лежала моя щека.

– Кто это? – спросила какая-то гостья.

– Спокойно, детка, – ответила Джейн. – Тут целый лист ожидания.

– Можно подумать, меня это волнует, – ответила она.

– Это «Дукатти-916», – сказал Хафиз, больше интересуясь мотоциклом.

Мужчины собрались вокруг мотоцикла, как школьники с новой блестящей игрушкой.

– Ау-у-у-у! – крикнула Джейн. – Вообще-то, мы тут торт режем!

– Пойдемте, парни, – сказал Мэтт. – А то моя жена вместо торта мне голову отрежет.

– Привет, Джейн. – Трой чмокнул ее в щеку.

– Выставляешься, как всегда?

– Прости. Не вовремя?

– Тебе придется мне это компенсировать, – ответила Джейн. – Может, потом прокатишь на этой штуке?

– Договорились, миссис Кавелри.

– С годовщиной! – захлопали мы, когда Джейн с Мэттом разрезали торт.

Мы с Троем встретились взглядами поверх веселой толпы. Я замерла от того, как откровенно он смотрел на меня. Это мощное сексуальное притяжение, да, но и что-то еще, какое-то внутреннее тление, словно сердце, горящее в огне.