Порочная страсть - Жаклин Бэрд

Потом, вспоминала она, домой явился раньше обычного отец и проклял Карло. Для Хэлин это стало шоком, от которого трудно было быстро оправиться. В ту неделю она жила одними чувствами, поэтому обвинения отца в адрес Карло вызвали у нее только одну мысль: мужчина, которого она любила больше всех на свете, предал ее. Ей никогда не приходило в голову усомниться в том, что рассказал отец: она верила ему. Карло оказался не тем, за кого она его принимала. Тут она с опозданием вспомнила о строгой нравственности своего воспитания, на нее нахлынули чувства стыда и вины. Сейчас, оглядываясь в прошлое, она понимала, как была не права. Любви не существует без доверия, а она не верила Карло. Возможно, в свои восемнадцать она была еще недостаточно взрослой, чтобы разобраться во всем этом.

Карло никогда не лгал ей. Тот факт, что он достаточно богат, лежал на поверхности, ей нетрудно было в этом убедиться. Его роскошные костюмы, путешествия туда-сюда через всю страну на самолете, дорогие автомобили — все это красноречиво говорило само за себя. Он никоим образом не пытался скрыть свое богатство, а что касается помолвки с Марией, то не было ничего удивительного в том, что он не счел нужным упомянуть об этом. Событие это произошло немало лет назад, и очевидно, он не счел его сколько-нибудь важным. Он относился к Марии, как к старому доброму Другу. Как бы то ни было, во время своих нечастых свиданий Карло и Хэлин были так поглощены друг другом, что им не приходило в голову обсуждать семейные перипетии. Карло добровольно признал причастность своего отца к тому, что отец Хэлин лишился лицензии на проведение раскопок, но добавил, что сам он, Карло, не имеет к этому никакого отношения и никак не мог этого предотвратить.

Хэлин почти застонала от мысли, на какое посмешище она выставила тогда себя. На его откровенность она ответила своим бегством от него. Неудивительно; что он считал ее поведение ребячеством. И был прав. Ей нужно было хотя бы прислушаться к его объяснениям.

Хэлин закуталась в большое махровое полотенце и вернулась в спальню.

Грустно улыбаясь своему отражению в зеркале туалетного столика, она спрашивала себя: как же она могла вести себя так неразумно? И что еще хуже, она снова вела себя так же по-детски, когда встретилась с ним два года спустя. И опять видела в его поступках все самое плохое. Он был подвержен приступам гнева, это так, но у него были на то причины. Их брачная ночь потерпела фиаско по ее собственной вине. Сначала она с готовностью отдавалась ему, а потом вдруг стала холодна, как рыба.

Кроме как в ту ночь, он не относился к ней плохо, даже наоборот. Когда они занимались любовью, он был нежным, заботливым партнером, который всегда ставил ее радости впереди своих, хотя она всегда старалась, как могла, осложнить ему это.

Их последняя ночь, когда она, наконец, перестала ему сопротивляться, ласкала его, любила его, была чудесной.

Всю ночь они купались в радости, которую доставляли друг другу. На следующий день она боялась даже поднять на него глаза, чтобы не увидеть, как он станет торжествовать, что она ему сдалась. Но Карло вел себя, как тот заботливый, любящий мужчина, которого она помнила по первым дням их знакомства. И тем самым страшно поразил ее. Его забота ощущалась на протяжении всех дней его отсутствия. И та же самая забота светилась в его глазах, когда он вошел сегодня днем в гостиную и заключил ее в свои объятия. Но тут она все испортила, заговорив о том идиотском соглашении, которое они заключили. По сути отвергла Карло из-за Катерины и ее интриг.

Глубоко вздохнув, Хэлин выдвинула ящик комода. Нечего винить Катерину, разве Карло сам не заверил ее, что эта женщина никогда не была его любовницей? Он не лгал. И все-таки она была готова верить кому угодно, только не ему. Она сама создала ту неразбериху, жертвой которой оказалась. Доверие, вот что самое главное, а до сих пор его-то ей и не хватало. Никакое душевное самокопание не может возродить ее отношений с мужем. Ей нужно предпринять что-то, чтобы исправить положение, но что…

Ее взгляд привлекло что-то красное. Грация, которую купил ей Карло! А что, если она осмелится?.. Ее щеки покраснели от одной мысли об этом. Затем она стремительным движением — пока не передумала — взяла вещичку и покрутила ее в руках. А почему бы нет? Ей нечего терять кроме своей гордости, зато она может выиграть все, если Анна права и Карло к ней неравнодушен. Она не просит его любви прямо сейчас, но она, любовь, может прийти со временем. Может быть, ей удастся убедить Карло, что она не ребенок, а женщина, его женщина. Он назвал ее ребенком, сказал, что она ничего не понимает и был прав. Теперь настал ее черед доказать, что она стала взрослой женщиной.

Хэлин бросила взгляд на свое отражение в зеркале и вся стала цвета того шелкового лоскутка, который натянула на себя. Она застегнула маленькие кнопки, скреплявшие две половинки грации между ног, но общий вид от этого изменился мало. Толь ко декольте опустилось еще ниже, и теперь тонкие кружева едва прикрывали соски. Длинный V-образный вырез доходил до пупка и был распахнут настежь, пока она не затянула шнуровку, завязав ее маленьким бантиком между грудей. — Это еще больше подчеркнуло вырез. Хэлин опасливо повернулась к зеркалу боком и чуть не сорвала с себя грацию. Шелк был разрезан сбоку до талии и открывал округлые линии ягодиц. Тонкие тесемки в виде спагетти, облегавшие плечи, казалось, были не в состоянии что-либо удержать. Вещица оказалась намного более провокационной, чем она вначале предполагала. Как ее можно использовать, спросила она себя. И тут же усмехнулась.

Разве она не придумала, как…

Она повернулась, прошла босиком по комнате и прыгнула через открытое окно на террасу. Прислонившись к баллюстраде, она впитывала в себя прохладную красоту ночи. Наедине с шумом прибоя, лунным светом и звездным небосклоном, она тихо улыбалась своим думам: как мелки, как незначительны ее собственные беды в сопоставлении с величественным спокойствием этой сентябрьской ночи. Ей было не холодно, морской бриз ласкал ее пылающую кожу, снимая нервное напряжение. Она чувствовала себя счастливой. Все так просто — она любит Карло и скажет ему об этом. Внутри у нее уже подрастает, окруженный заботой и любовью, его ребенок. Она внезапно обрела полную, высшую уверенность в себе и громко засмеялась. Счастливые раскаты этого смеха отозвались эхом во влажном ночном воздухе. Это их общий ребенок: как глупо с ее стороны было думать, что она когда-нибудь бросит его.

— Скажи, что тебя так веселит? — спросил громкий голос.

Хэлин медленно повернулась. Она почувствовала, как у нее остановилось дыхание при виде Карло. Он стоял на фоне открытого окна, и свет из комнаты очерчивал контуры его огромной фигуры. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что на Карло одет короткий черный махровый халат. В его силуэте было что-то мрачное, угрожающее. Она сделала шаг в его сторону. — Карло, — сказала она, затем запнулась. Достаточно было одного взгляда на ледяное выражение его лица — оно сразу охладило ее порыв.

— Скажи, Хэлина, чем ты здесь занимаешься? Хочешь схватить воспаление легких? Неужели необходимость делить со мной постель так тебя напугала? — язвительно заметил он, в то время как взгляд его темных глаз блуждал по ее полуобнаженным формам.