Соратницы - Вера Чиркова

Магистр возражать не стал, но, доставая флакончики, хмуро предупредил:

— Коротышки на всякий случай ставят на подходе к своим домам ловушки, и мостки у них тоже с секретами.

— Самое главное, держись крепче, а ходить по гномьим выработкам я умею. Фанья водила в Ардаге к старым знакомым, сестер Тишины они уважают.

Рад выпил отмеренное зелье и, встряхнувшись, опустился уже на четыре лапы. Хотя так кажется только со стороны, на самом деле ни один маг, наделенный даром создавать кокон, никогда не бегает на четвереньках, как годовалый малыш. Неудобно это и непривычно, да и обзор намного хуже. Передняя пара лап оборотня — это ложные конечности, движущиеся согласованно с ногами. Своеобразный магический дар кокона, в котором маг, принимающий снаружи облик зверя, передвигается, наклоняясь вперед намного сильнее, чем обычно. Его скрытые коконом руки в это время готовы к бою, и, нападая на противника, оборотень разит врагов именно ими, а не призрачными клыками.

Иридос прекрасно знал эти тонкости и, оказавшись на спине напарника, примотал себя к нему снятой с пояса прочной веревкой. Как выяснилось, зря он бурчал на плато про «лишний груз», навешивая на себя снаряжение, амулеты и фляжки с питьем. Хотя брать еду категорически отказался, она у него получалась даже в абсолютно пустом помещении. Лишь бы энергии хватало.

А вот теперь магии не было, и ведьмак начал догадываться, почему командир даже не попытался спорить с его предложением. Значит, тоже считает, что нужно спешить и двигаться вперед, пока хоть один из них в силах переставлять ноги.

Кокон кроме дополнительной пары лап давал и прочие преимущества, такие как острый нюх, слух и зрение, позволяющие рассмотреть предметы даже в полной темноте. Хотя и очень смутно. Однако совсем без света напарники не остались. Заключенный в небольшой шарик клок ведьминого мха позволял на привалах обходиться без огня, но в пути был абсолютно бесполезен, и чтобы не прозевать коварные выступы или трещины, Раду пришлось пить зелье ночного зрения, точно зная, чем придется расплачиваться за наступивший в пещере мутный рассвет.

Но об этом он старался не думать, спеша добраться до поселка гномов, пока не закончилось действие снадобий. Два раза за один день их лучше не пить, воздействие окажется слабее, а последствия — неизмеримо тяжелее.

Одно радовало: дорога оказалась удобной. Гномы, верные своей привычке содержать в порядке все окрестные проходы, выработки и пещеры, буквально вымели тропки и мостики, оставив повсюду указатели и условные обозначения. Разумеется, непосвященным они ничего не говорили, но Рад благодаря Фанье хорошо знал язык камней и веревочек. Воспоминание о наставнице повлекло за собой другие образы, и ведьмак поспешил задвинуть эти мысли подальше. Не время сейчас думать о тех, рядом с кем все равно невозможно оказаться. Теперь главное — спасти рабов и не застрять здесь самим, гномы при всей своей рассудительности и изобретательности в некоторых вопросах на удивление упорные и несговорчивые существа.

Вот о них он и думал, упорно бредя по тоннелям и перебираясь по веревочным мосткам, проползая под низко нависающими глыбами и протискиваясь в узкие щели, рассчитанные только на коротышек.

Маг, в первое время изредка подбрасывающий подсказки, последние два часа молчал, и Рад не раз встревоженно приостанавливался, прислушиваясь к его тихому дыханию. Посмотреть, спит напарник или в обмороке, зверь не мог, для этого нужно было снять кокон и распутать веревку, чего он никак не имел права делать. Если Иридос все же без сознания, то Раду никогда не удастся еще раз загрузить его на спину и привязать.

Он и сам уже неимоверно устал и переставлял лапы больше из привычки никогда не отступать, чем от упорства. В мыслях теперь были только еда и какой-нибудь клок соломы, чтобы сгрузить на него все тяжелевшее тело напарника. О воде он не мечтал, несколько раз пришлось переходить вброд мелкие ручейки и лужицы, и Рад вдоволь, с запасом напился. Ему еще неслыханно повезло, что не встретилось ни одной приготовленной для незваных гостей ловушки, очевидно, гномы были абсолютно уверены в безопасности выработок и пещер, расположенных с западной стороны подземного поселка.

Вымотанный, с потемневшей и свалявшейся от пыли шерстью, некогда белоснежный зверь тяжело брел по мостку, предвкушая близость еды и тепла. Он уже чуял на расстоянии всего пары сотен шагов дым очагов и запах жареных грибов, любимой пищи самых бедных гномьих семей, и был почти уверен в благополучном завершении своего нелегкого пути. Но, видимо, слишком понадеялся на собственную везучесть и благосклонность судьбы и ослабил бдительность.

Уже почти перейдя мосток, зверь вдруг поскользнулся на замшелом камне и в тот же миг не почувствовал под ногой опоры. Вторая нога не удержалась на качнувшемся мостке и слетела с узкой дощечки. Оборотень успел лишь резко бросить тело вперед, плашмя падая грудью на камень неширокой площадки, к которой и пробирался. С неистовостью обреченного вцепился пальцами с почти реальными когтями в сырую скалу и, накрепко вжавшись в нее всем телом, попытался подтянуть выше себя и напарника.

Тщетно: тяжелая ноша, безвольно обвисшая в ослабевших веревках, упрямо тянула назад, не давая ни малейшей возможности занести на камень колено. Передние лапы, так верно служившие во время перехода, теперь безуспешно цеплялись когтями за вытертый гномьими подошвами камень, в котором не нашлось ни малейшей трещинки или уступа. Попытавшись выбраться резким рывком, зверь едва не сорвался в глубокую расщелину и замер, экономя последние силы.

Несколько секунд он просто отдыхал, выравнивая дыхание и не обращая внимания на затекающие пальцы, точно зная: ради поиска единственно верного решения нужно немного успокоиться и хоть на миг глянуть на ситуацию со стороны. О том, чтобы отпустить руки и спрыгнуть вниз, Рад старался пока не думать, это самый последний и самый нежелательный выход. Пробираясь по мостку, зверь хорошо рассмотрел торчащие внизу острые камни, возможно, даже сброшенные отсюда гномами при устройстве переправы.

И сейчас отчетливо понимал: даже если он постарается изогнуться в прыжке, чтобы опуститься на лапы, то вряд ли обойдется без ушибов и переломов. Если, разумеется, не разобьется насмерть, несмотря на кокон. Он ведь не воздушный щит, какие создает Иридос, и полностью защитить не сможет. А кроме того, позже его неизбежно придется снять, иначе не удастся отвязать дракона, которому в этой ситуации наверняка достанется намного больше. Судя по бледным рукам, обессиленно болтавшимся возле шеи зверя, энергию из своей необычной шкуры Ир тоже выцедил досуха, хотя напарнику в этом и не признался.

И как теперь ни крути, у Рада остается только два более-менее действенных выхода: постараться рассвирепеть так сильно, чтобы пробудить в себе особую способность, «ярость берсерка», которая на несколько секунд или, если повезет, минут даст почти неограниченные силы. Либо вцепиться в камень тропы покрепче и завыть, пытаясь призвать на помощь коротышек.

И невозможно сказать наверняка, какой способ вернее, ведь после вспышки ярости Рад на некоторое время останется почти без кокона и будет беззащитнее молочного щенка. А коротышки вообще непредсказуемы, и вместо помощи вполне могут сбросить незнакомых оборотней в поток из боязни ссоры с чернокнижниками. Или и того хуже: чтобы заслужить какие-нибудь поблажки, приведут ведьму с пособниками.