Власть мертвых - Ольга Погодина-Кузьмина

Кристина понимала всю меру ответственности, которая с этого дня ложилась на ее хрупкие плечики.

– Если муж функционирующий предприниматель, или политик, или на должности в правительстве, он не может заниматься еще и домашними делами, он от этого сойдет сума! – повторяла она уроки домоводства для состоятельных девиц. – В бизнесе, как на войне, тылы должны быть прикрыты. И если мужчине придется после работы переключаться на управление домашним персоналом, он просто не сможет полноценно выполнять свои задачи.

Сыновья министра, застенчивые и толстощекие, налегали на закуски и не вмешивались в разговор. Добрынин тоже помалкивал, но время от времени посылал затуманенные взгляды подругам невесты, чьи пухлые губки и точеные носики были вырезаны по тому же лекалу, что и черты Кристины.

– Обслуга – это же не просто рабочий персонал, – продолжала она свою лекцию. – Это живые люди, которые готовят тебе еду, стирают белье и все остальное. Ведь роботов для дома пока что не придумали! Главное, соблюдать с ними свой авторитет и ровный тон общения, даже если тебя что-то дико раздражает.

– Ой, это так сложно с нашими людьми! – качала увитой цветами головкой одна из подружек. – Они тебе улыбаются в глаза, а за спиной завидуют, обворовывают, да еще обсуждают хозяев с кем попало.

– Все равно, нельзя срываться. Это матрица. Никогда нельзя показывать, что они люди второго сорта, потому что тогда они тебя возненавидят и всегда найдут способ отомстить.

Стараясь удерживать рекомендуемый ровный тон, Максим проговорил:

– Думаю, пока нас только двое, нам не потребуется много обслуги.

Кристина посмотрела на него ясным, ничего не выражающим взглядом.

– Милый, но я же не собираюсь сидеть сложа руки. Я привыкла заниматься делом. Просто у мужа своя работа, а у жены – своя. Женщина создает условия для выживания мужчины.

– Мужчине нужно не так много, – заметил Максим, вспомнив студенческую жизнь в кампусе и путешествия по Мексике с Юджином.

– Но я не мужчина, я должна поддерживать планку привычного комфорта! И вообще, я думаю, что это просто обязанность жены – дать семье женское начало в противовес мужскому началу мужа. Мне пока не интересно делать бизнес или идти в политику. Я собираюсь целиком посвятить себя дому и семье. Мне кажется, ты должен быть рад, что у тебя такая несовременная жена.

Тетка Кристины Алена Львовна, крупная женщина с красным, как отбивная котлета, лицом, подошла к их столу и обхватила невесту мощными руками, чмокнула в макушку. Максим пытался уклониться, но тоже получил мокрый поцелуй в висок.

– Горько! – крикнула Алена, и гости за соседними столами подняли бокалы.

Максим поцеловал Кристину, отпил вина.

Именно так много лет назад он представлял свою женитьбу. Красавица невеста на пять-шесть лет моложе, цветы, высокие гости, банкет в английском вкусе, классическая музыка. Осуществленные фантазии разочаровывали, но об этом предупреждал еще ирландский острослов, рассуждая о сбывшихся или не сбывшихся надеждах.

Сверкая крупными бриллиантами, Алена подсела к столу и начала что-то пьяно втолковывать племяннице.

– Нервничаешь? – спросил Добрынин, когда они вдвоем с Максимом пошли посмотреть на поле для гольфа. – Да ладно, я бы сам очковал. Ты, главное, мозг не загружай. Не важно, сколько денег, любой бабе одно надо: чтоб ей впендюривали как минимум два раза в неделю, а поначалу лучше каждый день. Самое забавное, что именно от этого они влюбляются как кошки. Чем ты спокойнее, тем больше они заводятся.

– Уж как-нибудь разберусь, – заверил друга Максим.

– Кстати, Жирный на тебя круто в обиде, что его не позвали. Но я поддерживаю, пусть сперва научится основам этикета. Кстати, ты не против, если я прощупаю сестренку? Как ее, Глаша, что ли?

– Почему я должен быть против? – пожал плечами Максим, чувствуя при этом что-то вроде укола ревности. – Хотя, как я понял, ты ее не особо заинтересовал.

– Заметь, то, что женщина говорит, и то, чего она действительно хочет, – это две большие разницы. Кстати, мать у них вообще роскошная, выглядит на тридцать лет. Как думаешь, если ей предложить немного праздника и романтизма?..

Максим выдавил из себя усмешку.

– Да иди ты… к Айболиту.

– Может, по вискарю? – спросил Добрынин. – Принести?

– Давай, – согласился Максим, хотя не собирался пить. Он чувствовал, что хотя бы несколько минут должен побыть один, и пошел мимо столиков к дому.

Лариса, Аркадий Борисович и муж Алены Феликс что-то весело и увлеченно обсуждали. Марьяна настороженно оглядывала гостей и хозяев, отец вертел в руках рюмку. В который раз Максим отметил, что в волосах отца прибавилось седины, и складки возле губ сделались глубже, тогда как Владимир Львович в последние месяцы заметно помолодел. Приближенные проговаривались, что он прошел оздоровительный курс в какой-то швейцарской клинике, сделал подтяжку лица и готовил новую предвыборную программу.

Отец кивнул Максиму, подошел.

– Ну как ты? Счастлив? Прогуляемся?

– Да, все отлично.

– Ну, я рад.

– Тебе, похоже, не особенно нравится? – спросил Максим, примеряясь к его неспешному и твердому шагу.

– Главное, чтобы нравилось тебе.

– Я справлюсь.

Возле небольшого пруда, где плавали два лебедя с подрезанными крыльями, отец остановился.

– Впрочем, для полноценной биографии нужно хотя бы раз жениться на красивой блондинке.

– Она красит волосы, – зачем-то сказал Максим, который сам узнал это, только когда в первый раз увидел Кристину раздетой.

– Значит, она блондинка в глубине души, со всеми вытекающими последствиями.

Максим невольно вспомнил о матери, природные темно-русые волосы которой постепенно сделались ореховыми, затем золотистыми, а в последний год ее жизни белыми и жесткими, как проволока.

– Какие же последствия меня, по-твоему, ожидают?

– Просто будь к ней немного снисходительнее, – произнес отец, помолчав. – В своих ошибках всегда виноваты мы сами, не нужно искать причину в других.

Максима позвали – повара готовились вынести торт, нужно было снова позировать для свадебного альбома, глотать опротивевшее шампанское, целовать молодую жену.

Только часа через полтора он улучил минуту, чтобы подняться в апартаменты новобрачных на втором этаже, зайти в ванную комнату и умыть разгоряченное лицо.

Когда кто-то тихо постучал в дверь, он решил, что это Кристина, но с удивлением обнаружил на пороге Аглаю.

– Ну что, жених, решил сбежать через окно? – спросила она насмешливо. – Можно войти?

Она оглядела пышную атласную постель с тюлевым пологом, походя оторвала от подушки розовый бант, прикрепила к волосам. Уселась на кровать и, продолжая улыбаться, скинула с плеч бретельки платья.