Фестиваль для южного города - Чингиз Абдуллаев

– Добрый вечер, господин Дронго, – несмело сказал ОмарЛятиф, – я рад вас видеть.

– Спасибо. Садитесь, – он предложил гостю стул.

– Вы уже знаете, что случилось? – спросил ОмарЛятиф. – Неужели господина Мовсани все-таки убили? Какое несчастье.

– А вы разве не знаете?

– Нет. Все говорят, что убийство произошло на девятом, и ясразу понял, что убитый Хусейн Мовсани. Они все-таки его достали.

– Кто – они?

– Я же вам все рассказывал. Я сам видел, как немецкийжурналист Питер Зегер беседовал с одним из иранцев в ночь приезда Мовсани. Ониего ждали, и они его убили.

– И вы хотели увидеться с Мовсани, чтобы лично егопредупредить об этом?

– Нет. Я хотел взять интервью.

– Удалось?

– Нет.

– Но вы входили в его номер?

– Да. Мы договорились встретиться в семь часов вечера. Нопозвонила Зема и сообщила мне, что в семь за нами придет автобус. У нас ужин вдругом месте, а господин Мовсани останется в отеле. Тогда я решил поднятьсянемного раньше.

– Уточните время.

– Примерно без пятнадцати семь. Я появился в коридоре иувидел там сразу двоих охранников. Один сидел на диване, другой на стуле. Явежливо поздоровался. Потом сказал, что должен предупредить господина Мовсани опереносе нашего интервью. По лицу молодого человека, сидевшего на стуле, япочувствовал, что он не совсем меня понимает. Но он разрешил мне пройти дальше.Я прошел к дверям, постучал. Потом еще раз постучал. Дверь была открыта. Явошел в номер, позвал господина Мовсани. Мне никто не ответил. Дверь в соседнийномер была закрыта. Я снова позвал. Опять никто не ответил. Я подошел к дверям,ведущим в соседний номер, и попытался туда войти. Но они были заперты с другойстороны. Я подумал, что у Мовсани какие-то дела и он не может меня принять.Решил, что позвоню или зайду попозже. Вышел из номера и пошел обратно. Вот ивсе.

– Ничего не видели?

– Нет.

– А в спальню не входили?

– Простите меня, но приличные люди не входят в чужуюспальню. Тем более если хозяина нет дома.

– Ну да, все верно. Значит, дверь была открыта, когда выподошли к его номеру.

– Да. Иначе я не смог бы попасть внутрь. Она была открыта.

– А уходя, вы ее закрыли?

– Кажется, закрыл. Да, да, точно закрыл. Послышался такойщелчок.

– Без пятнадцати семь, – уточнил Дронго, доставаятелефон.

– Да, – испуганно ответил Омар Лятиф, – но я ужевсе равно опоздал на ужин. Наверно, автобус ушел без меня.

Дронго набрал номер Земы. Услышал ее испуганный голос:

– Что у вас происходит?

– Убийство.

– Господи, я так и думала. Значит, Мовсани убили?

– Нет. Убили немецкого журналиста Питера Зегера. С Мовсанивсе в порядке.

– Слава богу, – выдохнула Зема.

– Вы звонили журналистам сегодня вечером, чтобы предупредитьих о том, что их ужин будет в другом месте?

– Звонила. Омару Лятифу и Саде Анвар. Еще Нахимсону. Апочему вы спрашиваете?

– Все в порядке, – ответил Дронго и убралтелефон. – Скажите мне, господин Омар Лятиф. Значит, вы твердо уверены,что в номере никого не было?

– Уверен. Я несколько раз крикнул.

– А дверь была открыта, когда вы пришли?

– Да, это точно. Охранники видели, как я вошел, они могутподтвердить.

«Кажется, я начинаю понимать, как могло произойти этозагадочное убийство», – подумал Дронго. Разрешив уйти Омару Лятифу, он ещенесколько минут провел в раздумьях, словно решая, как именно ему стоитпоступить.

Следующего свидетеля он не стал вызывать к себе в номер.Вместо этого он прошел по этажу и постучал в номер, который занимала СадаАнвар. Стучать пришлось дважды. Наконец он услышал ее шаги. Женщина раздраженнооткрыла дверь. Было заметно, что она успела накраситься и переодеться к ужину.Теперь следовало узнать, с кем она собиралась ужинать – с коллегами или счеловеком, у которого она провела сегодняшнюю ночь и с которым была почти весьдень.

– Это вы? – удивилась Сада, делая шаг назад. – Чтовам нужно?

– Я хочу с вами поговорить.

– Извините, но не могу. Я тороплюсь на ужин.

– Простите, не понял. На какой ужин?

– На ужин с господином Мовсани, – пояснилаженщина. – В восемь вечера у нас будет ужин в ресторане этого отеля.Остальные мои коллеги будут ужинать в другом месте. У вас есть еще вопросы?

Она держалась, как всегда, нагло и вызывающе. Но в ееповедении что-то неуловимо изменилось. И Дронго это почувствовал. Появилисьнекая неуверенность, смятение в глазах. И раньше она никогда не отводила глаз.Сегодня она была в черном платье, усыпанном блестками. Оно заканчивалосьгораздо выше колен. Волосы были собраны и уложены. На шею она надела колье снебольшим слоником.

– До восьми еще много времени, – заметил Дронго, –и мне нужно с вами переговорить.

– Входите, – пожала она плечами, впуская гостя вномер. – Но извините за беспорядок. Мне не положены такие апартаменты,какие выделяют известным режиссерам. И не положены такие большие кровати.

На кровати были разбросаны ее вещи, в том числе и нижнеебелье. Сада взяла покрывало и просто накрыла весь этот беспорядок. Затемуселась в кресло, показывая Дронго на стул.

– Только быстро. Иначе я действительно опоздаю наужин, – сказала женщина, и он снова почувствовал эту неуверенность вголосе. Сада точно знала, зачем он пришел. В этом он был теперь убежден.

– Вы слышали, что случилось в нашем отеле? – спросилДронго.

– В этом отеле за два дня произошло столько событий, скольков других не происходит и за два года, – усмехнулась журналистка. – Выкурите? У вас есть сигареты?

– Нет, – ответил Дронго, – простите, но я не курю.

– Бросили? А у меня никак не получается.

– Нет. Просто никогда раньше не курил.

– Как это никогда? Никогда в жизни?

– Да. Никогда в жизни. Не выкурил за всю жизнь ни однойсигареты. Вы очень ловко увели меня в сторону от основной темы разговора. Итак,вы ничего не знаете и ничего не слышали?

– Тогда объясните, что именно я должна знать или слышать?

– Убийство, которое произошло в отеле примерно час илиполтора назад. – Дронго смотрел ей в глаза.

Зрачки у Сады немного расширились. Но она изумительнодержала себя в руках.