Гренадер - Олег Быстров

— Поехали, — сказал подпоручик. — Следователи разгребут тут всё до мелочей, найдут даже позавчерашние окурки. А нам здесь делать нечего, своих забот по уши…

На станине 122-миллиметрового зенитного орудия сидел зенитчик, курил самокрутку, поглядывал на суету у главного корпуса, мельтешение санитарных машин и начальственных «мерседесов». Курил спокойно, потому что небо над головой было чистым и совершенно пустым. Ни одной цели, а значит, нет ему работы, и ствол зенитки оставался холодным, как взгляд доступных красоток из бардака мамаши Райской с Крещатика.

Мужчина сплюнул крошку табаку, налипшую на верхней губе.

В тот же день Львов был объявлен городом на военном положении, а генерал-майор Стукалов — чрезвычайным полномочным военным комиссаром Галиции. С шести вечера он ввёл комендантский час, отряды милиционеров распустил, заменив их армейскими патрулями. Советы самоуправления были упразднены, город брали под контроль районные военные комендатуры. На перекрёстках главных улиц поставили «Соколов» и «Витязей».

А поздно ночью стало известно, что немецкие войска прорвали линию Мажино сразу в трёх местах. Танковые ударные группы стремительным броском прошлись по территории Франции. Уже пали Нанси, Дижон и Труа, гитлеровцы вот-вот будут в Париже.

Не лучше развивались события и в Бельгии, где части вермахта нещадно теснили англичан, изматывая их в упорных боях. Экспедиционный корпус последовательно сдал Льеж:, Намюр, Брюссель и неизбежно откатывался, неся тяжёлые потери, к побережью. Не прошло и двух дней с расстрела съезда партий Галиции, как истрёпанные, разрозненные группы английских войск погрузились на корабли и покинули континент. Франция объявила о капитуляции, и почти сразу Германия оккупировала Бельгию, Голландию и Данию.

Уже на следующий день после прекращения военных действий Финляндия объявила о создании Северного Альянса, куда вошли все страны Союза Прибалтийских Государств, а также традиционно нейтральные королевства Швеции и Норвегии. Швейцария зубами держалась за свой нейтралитет — пока ей это удавалось.

Саблин, как и все военнослужащие, перешёл на казарменное положение. Жил вместе с гренадерами на улице Ветеранов, близ Дома инвалидов. Все были на нервах, ждали приказа к наступлению. Армия не сомневалась — сейчас и мы влезем в драку!

Но приказа всё не было.

Иван собирался сходить в особняк пани Каминьской, забрать кое-какие мелочи в своей бывшей комнате, да всё как-то не складывалось…

Тучи над Европой сгустились, но гроза так и не разразилась. Германия, укрепившись на западе, понесла значительные потери в живой силе и технике. О высадке на Британские острова сейчас не могло быть и речи. Мощь германской военной машины должна была обрушиться на восток. Украина, Белоруссия, а потом и Россия — вот, что оставалось главной целью Гитлера.

Однако неожиданно появившаяся новая мощная фигура — Северный Альянс — спутала карты всем игрокам. Недооценивать значимость нового фактора было бы катастрофической ошибкой. Подводный флот, заказанный финнами в Англии на шведские деньги, разместился в норвежских фьордах и теперь контролировал весь Северный морской путь вокруг Скандинавии. И не только Норвежское море вплоть до Исландии, но и большую часть акватории Северного моря.

Финский залив и Балтику бороздил смешанный российско-финский надводный флот, имевший возможность в любой момент рассчитывать на поддержку Англии. Литовские и латышские дивизии стояли на границе Восточной Пруссии в полной боевой готовности.

Под давлением Колчака и Кабинета министров Михаил II совершил северный вояж: и лично повстречался с президентом Финляндии, королями Швеции и Норвегии. В результате переговоров августейших персон образовался мощный военно-политический блок, где все члены были связаны договорами о взаимной помощи в случае агрессии против любого из них. Вести войну на два фронта, с двумя такими монстрами, да ещё имея за спиной озлобленную, ощетинившуюся главными калибрами своих крейсеров Британию, было бы для Гитлера самоубийством.

Лишь на юге Испания, с её вяловатым франкизмом, и Италия, с её неистовым дуче, постоянно ведущим пиратскую войну против Греции, оставались надёжными союзниками. Швейцария отгородилась от войны своими знаменитыми банками, где хранились вклады всех враждующих сторон, и продолжала выпускать лучший в Европе шоколад. Послушная Словакия, Венгрия и Румыния с их профашистскими режимами номинально тоже считались союзниками, но в военном отношении ощутимой помощи оказать не могли.

Югославия тяготела к союзу с Италией, но Белград вёл себя столь осторожно, что вряд ли нашёлся бы политический деятель, готовый точно сказать, на чьей стороне это государство.

Подобный расклад сил привёл в первой половине октября к заявлению канцлера Германии Адольфа Гитлера об удовлетворении германских территориальных претензий в Европе и окончании военных действий.

— Они удовлетворены! — восклицал Деникин в кабинете Колчака, прохаживаясь перед картой мира, раскрашенной в разные цвета. — Они-то, может, и удовлетворены, а мы? Со стороны Польши и Чехии можно ждать удара в любой момент, и никакой Альянс не поможет.

Престарелый генерал теперь более походил не на доброго дедушку-хитрована, как бывало ранее, а на матёрого бойцовского пса, раздражённого тем, что хозяин не позволяет вцепиться кое-кому в задницу.

Колчак, как всегда собранный, поблёскивая глазами, чуть улыбнулся:

— Ну-ну, Антон Иванович, полноте. Придёт время — всё расставим по своим местам. Но пока государь категорически против каких-либо активных действий. Страшно горд своим визитом к северным соседям и видит в выполненной миссии оплот мира в Европе на ближайшие годы.

— Не нужно быть провидцем, чтобы понять, — вставил Куропаткин, — что интересы тевтонов всё равно будут распространяться на восток.

— Будут, — чуть пригнул голову Колчак, — мы все это понимаем. Однако сегодня монаршая воля такова: стоять в имеющихся границах. Полки у вас всегда наготове, не так ли, Антон Иванович? Если позиция августейшей особы вдруг изменится…

— Безусловно, — отрывисто ответил Деникин, всем своим видом показывая неудовлетворенность.

А тем временем генштабисты вермахта активно разрабатывали планы вмешательства в англо-итальянское противостояние в Африке, Япония объявила тотальную мобилизацию и привела вооружённые силы в полную боевую готовность, итальянцы исподтишка топили греков в Средиземном море и устраивали провокации против англичан в Ливии.

Войны не было. Но не было и мира. Европа застыла в положении неустойчивого равновесия, словно гладкий округлый камень на краю обрыва. И, как часто бывает во времена смутные, люди, перед лицом надвигающегося кризиса, торопились взять от жизни всё. Замершие было в предчувствии беды Париж: и Амстердам, Прага и Варшава словно вышли из комы: открывались рестораны, казино, кинематографы, салоны мод, собиравшие высшую европейскую аристократию и толстосумов, разбогатевших на войне. Вновь закрутила в Париже лопасти знаменитая мельница Мулен Руж, перетирая не зерно в муку, но содержимое кошельков посетителей — в пыль. Ярче разгорелись красные фонари в портовых улочках Амстердама. В Берне планировался шикарный автосалон, на котором изъявил желание непременно присутствовать государь российский.