7000 километров южнее Москвы - Сергей Зверев

– Господин Лопырев, – попросив у судьи слова, зачастил бойкий толстячок, представившийся адвокатом, представляющим интересы авиакомпании «Дельта». – Вы хотите сказать, что, находясь в лагере «Воинов истины», вы не чувствовали себя комфортно?

– О каком комфорте речь?! – саркастически рассмеялся мужчина. – Да это был настоящий ад! Мы жили в глубоких ямах, без крыши. Спали на голой земле. Кормили раз в сутки. Давали еды – как для кота. Воды – всего пол-литра на человека. А там жарища круглосуточно. Иные, кого сцапали раньше, чем нас, и умирали, и сходили с ума. Так их эти уроды бандитские отправляли в соседнюю деревню, где заправляла какая-то секта. У них за бога был большой крокодил, они его людьми откармливали. Да говорят, и сами людоеды – еще те!

– Но госпожа Вельмгрен, которая была здесь перед вами, сказала, что с, так скажем, гостями лагеря «Воины истины» обращались очень гуманно. Кому верить? Сдается мне, как лицо в известной степени заинтересованное, вы намеренно сгущаете краски! – вскинув палец, завозражал толстячок.

– Кто сгущает? Я сгущаю?!! – крайне возмутился Лопырев. – Тебя бы туда, брехуна безмозглого! Это – нелюди, настоящие упыри. Они почти ежедневно по окрестным селениям похищали девушек и женщин себе на потеху. Наглумятся, твари, досыта, а потом отправляют своим приятелям-сатанистам на съедение. Мы с неделю там были в плену, пока нас эти ребята не освободили, так за это время бандюки четверых женщин загубили, скоты! Они и над Анной глумились, как хотели. Как она кричала, помню! Поседеть можно было от такого крика. Вот что там было!

На вопрос судьи об отношении к бывшим пленникам освободивших их спецназовцев, он вскинул большой палец, сопроводив это однозначным:

– Во! Этих парней не судить надо, а наградить! Они – настоящие герои. Они себя не щадили, спасая нас. Я вообще не понимаю, почему они сидят в этой клетке?!

На вопрос о том, где и при каких обстоятельствах он получил ранение, свидетель пояснил, что, когда они направлялись к городу, их остановил военный патруль. Догнавшие их в этот момент бандиты открыли огонь, из-за чего ранения получили не только находившиеся в автобусе, но и патрульные.

– Пратэстюю! – вскочил со своего места посол Банзании. – Нашь афисира сказать, чито их раниль русский бандит! Вот этот, чито сидеть патсутимый!

– Ваши и «афисиры», и полиция – дешевки продажные! – взорвался Лопырев. – Когда Виталий, мы все его Дедом звали, вез нас на автобусе до аэродрома, нас у Са-Сомоку остановили ваши гаишники. Ну и что? Триста баксов им в зубы, и мы поехали дальше.

Ответив еще на несколько вопросов, он сел на свободное место в зале, украдкой показав спецназовцам крепко сжатый кулак – держитесь, мол! Улыбнувшись, Гаврилин ответил ему тем же жестом – держимся! Шестеро товарищей Лопырева – все как один рассказали то же самое. Они единодушно высказались за немедленное оправдание обвиняемых и представление их к награде. Их мнения оказали чрезвычайно раздражающее действие на сторону обвинения, практически на сто процентов представленную иностранцами.

Когда в зал, тоже на костылях, вошел Майкл Джураффски, первое, что он сказал, было:

– Мое восхищение – героям! Парни, я с вами!

И без того к этому моменту поскучневших обвинителей его слова и вовсе повергли в уныние. Отвечая на вопросы судьи и других участников процесса, профессор со знанием дела (как-никак специалист в области права!) изложил видение событий, происходивших с ним лично и со всеми прочими пленниками бандитов. К неудовольствию посла Банзании, он категорично подтвердил правоту сказанного ранее Лопыревым – полицейские этой страны массово коррумпированы и связаны с исламистами, да и военные не лучше.

Особенно много вопросов вызвал момент посадки в самолет спецназовцев и бывших узников. Напрочь отвергая чьи-то бредни о том, что русские парни в этот момент были «пьяны в стельку», направляли, забавы ради, свое оружие на пассажиров, вымогали у них деньги и спиртное, а также приставали к стюардессам, профессор с возмущением воскликнул, потрясая перед собой вскинутыми руками:

– Позо-о-р!!! Позор всем тем, кто сочинил и распространяет эту мерзкую, подлую ложь! Вели себя эти парни исключительно порядочно, вежливо и, я бы даже сказал, интеллигентно. Если бы они были американцами, я бы сказал так: они – гордость Америки. Но они – русские, и поэтому я уверенно говорю: они – гордость России.

– Мистер Джураффски! Ну если вам так мила Россия, то и живите здесь! – разразился ядовитым смешком толстячок, как бы заведомо давая понять, что тот сейчас, конечно же, разведет руками и найдет обтекаемый повод, чтобы отказаться от этого предложения.

Однако, к своему крайнему унынию, он услышал нечто совсем иное.

– А я, между прочим, это и собираюсь сделать, – с нескрываемой насмешкой взглянул на него профессор. – Я уже принял решение просить российские власти предоставить мне гражданство. Месяц назад, когда я с помощью своих товарищей по несчастью спустился по трапу в Симферополе, то сразу же понял: это та самая земля, которая снилась мне на протяжении многих лет. Вообще-то моя родовая фамилия – Журавский. Мой прадед, коренной туляк, когда-то уехал жить в Штаты. И мое возвращение сюда – это знак свыше. Настала пора вернуться к своим родовым корням.

– И что вы здесь будете делать? Пойдете грузчиком? – желчно проблеял толстячок.

– Понадобится – и в грузчики пойду! – иронично рассмеялся профессор. – Но я – ученый-правовед. И я просто обязан помочь своей исторической родине убрать те безобразные правовые «мины», которые оставили мои прежние соотечественники-американцы, консультировавшие в девяностые годы ельцинский режим, и под чью диктовку писалось большинство российских законов. Став гражданином России, я немедленно займусь вопросами корректировки тех или иных законодательных актов, многие из которых сегодня наносят огромный вред и государству, и обществу.

…Опрос свидетелей продолжался почти до вечера. Поскольку завершить его не удалось, заседание перенесли на завтра. Выходя под конвоем из зала заседаний, Гаврилин обратил внимание на Кипреева. Тот был хмур и сосредоточен на какой-то напряженной мысли. Но Борису расспрашивать его нужды не было. Причину душевных терзаний Василия он понимал и без слов – Анна Вельмгрен. Именно то, что произошло с ней – кто-то сумел ее сломать, – его и глодало. И помочь он ей никак не мог.

Гаврилин вспомнил, как месяц назад они летели в Симферополь. Всю дорогу Василий и Анна были неразлучны, ни на минуту не отходя друг от друга. Они сидели, обнявшись, с мечтательно-счастливыми лицами. Таким Кипреева Борис еще не видел. Ну кто бы мог подумать, что ему в душу западет бывшая пленница исламистов, представительница другой страны, с которой он мог общаться только по-английски? Да и вообще, Гаврилин даже представить себе не мог, что Васька – и вдруг в кого-то влюбился?! Но это, похоже, случилось.

Впрочем, к добру ли? Какая-то вокруг них раскручивается мутная история. Если кто-то дал натовским шавкам информацию о том, что между этими двоими возникли отношения, то и церэушники, и деляги из МИ-6 из штанов повыпрыгивают, чтобы этим воспользоваться. Они же не идиоты и прекрасно понимают, что за люди освобождали заложников. Ясное дело, каким-нибудь «пинжачкам» это абсолютно не под силу. То есть реально они уже знают, что работали в Банзании российские профи высокого класса. И заполучить себе кого-нибудь из них в качестве источника информации – прямо-таки голубая мечта, золотой трофей. Если бы кто им рассказал, например, про операцию на «Альфа-дубле» или в Греции – о-о-о! – это был бы для них лучший подарок шпионского Санта-Клауса.