Теперь ты ее видишь - Хэйди Перкс

– Я ненадолго! – крикнул он, закрывая за собой входную дверь.

Ей пришло в голову, что Брайан собирается встретиться с Кеном Харрисом, который не подтвердил его алиби, но сейчас она не могла ни о ком из них думать. Где бы Брайан ни находился тогда на самом деле – это была наименьшая из ее проблем. Гарриет требовалась ясная голова, чтобы сообразить – что она собирается делать дальше, поскольку у нее имелось лишь четыре часа до прибытия Ангелы и еще меньше времени до возвращения мужа.

Закрыв глаза, она прижала к ним кончики пальцев.

«Думай, Гарриет».

Последние двенадцать месяцев мелькали, как кадры фильма в темноте кинозала, за ее закрытыми веками. Осознание, что Брайан создал жизнь, из которой они с Алисой не могли сбежать, появление призрака из ее прошлого, абсолютное отчаяние – заставили ее план показаться хорошей идеей.

Гарриет знала, что уходить опасно, но Алиса являлась ее первостепенной задачей. Это всегда было из-за Алисы. И это была вина Гарриет, что ее дочь пропала двенадцать дней назад.

Потому что Гарриет являлась тем человеком, который всё это спланировал.

Каждая мельчайшая деталь исчезновения Алисы с праздника была придумана для того, чтобы они могли убежать от Брайана.

Но всё изменилось за последние двадцать четыре часа, и теперь Гарриет на самом деле не знала, где ее дочь. И если она не выберется отсюда прямо сейчас и не отыщет Алису, то появится очень реальный шанс, что она действительно потеряет рассудок и, возможно, свою дочь – по-настоящему.

Среда, 18 мая 2016 года

Боюсь, я могу сделать что-то плохое.

Брайан вернулся с работы прошлым вечером и бросился вверх по лестнице. Он был в бешенстве.

– Почему ты оставила Алису в ванной одну?

– Я не делала этого, – возразила я в шоке. – Я бы никогда так не поступила.

Он посмотрел в своей манере – склонив голову набок и скользя по мне взглядом.

Это всегда обескураживает меня, потому что я знаю – это означает, что я сделала нечто, о чем не могу вспомнить.

– Тогда почему же она только что сказала мне, что это так? Алиса не стала бы лгать.

Он прав. Мы оба знаем, что она не лжет.

– Я беспокоюсь, Гарриет. – Брайан глубоко вздохнул и сжал губы так, что его подбородок сморщился, словно очищенный грецкий орех. – Если так будет продолжаться, Алиса может получить травму.

– Я не оставляла ее ни на мгновение, – произнесла я. Я представила ту картину – себя в ванной, сидящую на скамеечке для ног, облокотившись на ванну и подставив руку под кран, пока наливала больше горячей воды. Я наполнила кувшин и окатила Алису со спины, заставив завизжать от удовольствия, а потом повернулась и взяла с радиатора чистое полотенце, чтобы обернуть вокруг дочки, когда та вылезет из ванны. Я помнила всё это. Я не выходила из ванной. Но если Алиса говорит, что это так…

Моя проблема с памятью уже здесь. Это всегда начинается от середины. Появляется небольшая черная дыра и медленно распространяется к краям, как пролитые чернила, до тех пор, пока на картинке не появляется зияющая пустота, которую я больше не могу заполнить.

– Алиса немного напугалась, любовь моя, но с ней всё будет в порядке.

Когда Брайан продолжает поддерживать разговор со мной – дыра растекается быстрее. Интересно, знает ли он об этом.

– Эй, Гарриет, не плачь! – вытер он мои слезы большими пальцами.

– Я бы никогда не причинила ей вреда! – всхлипнула я.

– Я знаю, что ты не сделала бы этого, – сказал он мягко. – Я знаю. Но ей достаточно было всего лишь соскользнуть под воду, и… – муж покачал головой. – Алиса была бы мертва.

Я, зажимая уши, крикнула на Брайана, чтобы он даже не говорил такого. Я никогда не позволила бы этому случиться.

Но… что, если бы я это сделала?

Я сказала Брайану, что мы вернемся к доктору снова. Я позвоню ему сегодня и запишусь на прием. И он напишет обо мне еще больше в истории болезни. Напишет черным по белому – что моя дочь не в безопасности наедине со мной.

Может, это и не так. Всю ночь я не могла уснуть, потому что всякий раз, лишь стоило мне закрыть глаза, я видела Алису, исчезающую под водой. Рядом со мной умиротворенно посапывал Брайан, довольный своей чистой совестью.

Конечно, есть множество вещей, которые я забываю, но никогда раньше это не подвергало мою дочь опасности. Наутро я спросила Алису:

– Ты помнишь, как купалась вчера вечером?

– Да. – Она взглянула на меня странно, но это был странный вопрос.

– Расскажи мне об этом, – попросила я, щекоча ее за бока, пока она не захихикала. – Тебе понравилось?

Алиса пожала плечами.

– Всё было хорошо.

– Разве я оставляла тебя одну? – спросила я. – Потому что если это так, то мамочка очень об этом жалеет. Я не должна была так поступать.

– Нет, – ответила дочка. – Ты никогда не оставляешь меня одну.

– Это хорошо. – Мое сердце громко стучало. – Ты должна всегда говорить мне, если я это сделаю. Может, ты рассказывала что-то папе о том, как принимала ванну?

– Нет. – Она снова хихикнула, но на этот раз немного нервно. – Папа не видел меня прошлым вечером, потому что я пряталась за диваном.

– Правда? Он не разговаривал с тобой, когда вошел?

Алиса покачала головой.

– Я оставалась там, пока он не поднялся наверх, чтобы поговорить с тобой. – Она отвела взгляд в сторону. – Мамочка, я что-то не так сделала?

– Нет-нет, Алиса, вовсе нет. – Луч солнечного света проник в окно, дробясь на осколки, и заставляя меня прищуриться. – На самом деле я думаю, что никто из нас ни в чем не виноват.

Я должна не забыть спросить Алису, почему она пряталась за диваном. Это выглядит для нее очень странным поступком.

Гарриет

В тот день, когда я оставила Алису с Шарлоттой, я знала – если всё пойдет по плану, моя подруга не приведет ее обратно домой. Пока мы ехали к дому Шарлотты, я не могла оторвать глаз от Алисы, постоянно глядя на нее в зеркало заднего вида. Я хотела впитать каждую частичку ее образа, потому что не знала, сколько времени пройдет до тех пор, пока я снова ее увижу.

Левой рукой Алиса крепко сжимала бегемота. Она наклоняла к нему голову и то и дело тянула большой палец правой руки ко рту, но всякий раз спохватывалась и отдергивала его обратно. Мы недавно говорили с ней о том, что сосание пальцев плохо влияет на зубы. В какой-то момент на полпути бегемот выскользнул из ее объятий и провалился между сиденьем и дверью. Я не заметила, что она не держит его в руках, когда вела ее по дорожке к крыльцу.

Я позвонила в дверь и взглянула на окно спальни, где шторы всё еще были задернуты. Я искала какие-то знаки, могущие подсказать мне, что продолжать не следует. Что угодно, отчего я пойму – несмотря на то что я зашла так далеко, мой план является смехотворным и не сработает. Если Шарлотта забыла, что я приведу Алису, – подумала я, снова нажимая на дверной звонок, – тогда это будет знак. Я не смогу провернуть это без Шарлотты.