Футбол сквозь годы - Николай Старостин

Другое памятное происшествие тоже в Турции, в Стамбуле. Прошло 12 минут (не удивляйтесь точности, такое не забывается), а счет 0:2. Валентин Гранаткин – вратарь хороший, но тут почему-то разволновался и пропустил пустяковые удары. Мне Бутусов кричит: «Капитан, чего смотришь, мы же продуем!» И я распорядился, чтобы в ворота встал Александр Бабкин. С той игры, кстати, харьковчанин Бабкин приобрел известность. Хорошо, что игру мы спасли – 2:2, могло все кончиться и по-другому…

Что и говорить, по нынешним временам – несуразное дело, чтобы на одного из игроков взваливать такую ответственность. Вижу, читатель улыбается: не команда, а вольница.

Должен все же заметить, что выборные капитаны были авторитетами, им повиновались; ошибется тот, кто вообразит, что при том «способе правления» царила анархия. Нет, и дисциплина была, и играли от души, сил не жалея, все решая на ходу, на поле, не дожидаясь подсказок во время перерыва.

Но главное, что мне хотелось бы сказать в связи с этим, – опыт, приобретенный на заре советского футбола, ценен и полезен мне до сегодняшнего дня. Как бы внешне ни менялся облик футбола, внутренняя его жизнь во многом остается неизменной. По-прежнему в футбол играют люди. И я знаю: чем ярче футбольная индивидуальность, тем труднее, сложнее человеческий характер. Умение повлиять на него остается вечно актуальным. Примем во внимание и то, что сложные характеры проявляются в пороховых условиях борьбы, конкуренции, неизбежных поражений, когда вырываются наружу эмоции. Капитан ли раньше, начальник команды и старший тренер сегодня одинаково должны уметь управлять отношениями в команде, ни на минуту не забывая, что имеют дело с живыми людьми, а не с безликими пронумерованными фигурками.

В большинстве команд начальники меняются еще чаще, чем тренеры, и уходят, не оставив о себе ровно никакой памяти. Словно их и не было. Говорю об этом не только с огорчением, но и с тревогой. Глубоко убежден, что в современных условиях наряду с квалифицированным тренером в командах совершенно необходим авторитетный, знающий, влиятельный начальник.

Не могу похвастаться, что коротко знаком с положением дел в других командах, чтобы определенно отозваться о коллегах. Думаю, что в свое время на месте был в должности начальника команды в московском «Динамо» Лев Яшин: он всецело предан футболу, знает его подноготную, уважителен и требователен к игрокам, личный его пример безукоризнен, и все это должно было влиять на нравственную сторону жизни его команды.

Так в чем же загадка «стажа»? Вопрос чрезвычайно серьезен, имеет значение для всего нашего футбола, поэтому попытаюсь на него ответить, опираясь на свой опыт.

Во-первых, да будет мне позволено сказать, что я почти досконально знаю футбол. «Почти» – это не дань приличию или скромности, а знак моего уважения к футбольному занятию, которое, как его ни постигай, то и дело подкидывает небывалые ситуации, конфликты, перед которыми сначала становишься в тупик, а потом, хочешь не хочешь, ищешь выход. Так сложилась жизнь, что футбольную Волгу мне пришлось пройти от Валдая до Каспия. И не на теплоходе, а по-бурлацки, с бечевой.

Во-вторых, и тут опять приходится сказать, что так сложилась жизнь, мне смолоду довелось включиться в деятельность организаторского, административного плана и вести ее по сей день. Не знаю, может, были у меня для нее какие-то данные, но более всего учила и закаляла сама работа.

Представьте себе такую картину. Загородная база в Тарасовке. В шесть утра на футбольном поле появлялись трое: один из тренеров, Владимир Иванович Горохов, 10-летний мальчонка Сережа Сальников, живший неподалеку, впоследствии знаменитый нападающий, и ваш покорный слуга. До восьми мы трое в поте лица тренировались. Потом я отбывал в Москву на службу как ответственный секретарь московского общества «Спартак», в тот момент создававшегося. Было это летом 1934 года, я продолжал играть в команде мастеров, хотя и подумывал, что пора заканчивать, благо на мое место на правом краю с полным основанием претендовал Георгий Глазков. Какое-то время мне приходилось совмещать игру с хлопотной, но увлекавшей меня административной работой.

В этой связи не могу не упомянуть, что мне довелось еще раз пригодиться «Спартаку» на поле, в 1937 году, когда мы выезжали на рабочую олимпиаду в Антверпен. И надо же было так случиться, что один за другим у нас стали выбывать основные игроки – Ал. Старостин, В. Семенов, В. Степанов, получавшие травмы. Просто злой рок какой-то, ничего подобного я никогда больше не наблюдал. Пришлось мне, руководителю делегации, разоблачаться и натягивать футболку. Кроме меня, мобилизован был гимнаст Михаил Дмитриев, которого определили правым хавбеком. В таком неожиданном составе мы провели полуфинал со сборной Каталонии (2:1) и финал с норвежцами (2:0). И выиграли турнир! Меня выручило то, что, работая в горсовете «Спартака», я продолжал поигрывать за команду «старичков» – были тогда такие. До сих пор горжусь, что был правым крайним в команде, где левым крайним играл молодой Григорий Федотов. Мы из Антверпена переехали в Париж и там вновь провели матч с той же сборной Каталонии, похожей на знаменитую команду басков, столь известную по турне в нашей стране. Победили – 2:0. То был мой последний матч.

Прошлым летом в той же Тарасовке я вышел размяться на поле. Спустя четверть часа доктор меня выпроводил, но я успел удостовериться, что мяч меня слушался, – техника, оказывается, не забывается и по прошествии многих-многих лет. Футбол, как видно, коренится не только в душе и памяти…

Иногда меня спрашивают, а не утомительна ли, не приелась ли такая, по сути дела, непрерывная, бесконечная служба? Наверное, утомительна. Но она вошла в плоть и кровь, я ее не мыслю как нагрузку. Футбол, начавшись с увлечения, стал даже не профессией, а чем-то большим: может быть – смыслом жизни. Поэтому, наверное, никакая организаторская, хозяйственная деятельность мне никогда не в тягость. Наоборот, она позволяет считать себя человеком небесполезным.

И наконец, в-третьих, выручает меня как начальника команды, что я в молодые годы окончил коммерческое училище братьев Мансфельд и по образованию финансист.

У нас неизвестно почему долгое время не принято было касаться финансовых вопросов. Их обходили, чуть ли не стыдились. А они между тем с большой достоверностью отражают игру команд и то, как с командами работают. Разве не показательно, что «Спартак», покрывая все расходы, перечисляет еще на свой накопительный фонд ежегодно по 200–250 тысяч рублей? Мы не только оплачиваем собственные нужды, но и оказываем поддержку хоккейной команде своего общества и команде второй лиги «Красная Пресня». Удается это потому, что на «Спартак» ходят.

Не собираюсь выставлять заслуги нашего клуба. Напротив, убежден, что спартаковцы могли, даже должны были, в большей мере оправдать надежды болельщиков: после чемпионата 1979 года мы сумели еще только раз – в 1987 году – выиграть золотые медали, хотя нам такое было по плечу чуть ли не в каждом сезоне. Но все же начиная с 1977 года, когда «Спартак» оказался в первой лиге (к этой истории я еще вернусь), и до нынешнего года у нашего клуба, как правило, есть что предложить зрителям.