Глава клана. Том 1 - Алексей Широков

А затем на мгновение в моём сердце словно что-то оборвалось. Оно пропустило удар. Колосс вновь приготовился сделать свой выстрел, и в пасти его образовался шарик. Монстр начал подниматься на дыбы, и именно в этот момент вверх, туда, где должна была находиться его шея, взметнулся очень знакомый зелёный протуберанец.

Жгут огня, словно кнут, захлестнулся вокруг основания двух каменных челюстей. Натянулся… тонкой сияющей струной. И в следующее биение сердца ослепительно яркая изумрудная искорка, как пуля, выпушенная из штуцера, взметнулась вверх. Прямиком в нижнюю глыбу каменной челюсти.

Огромный цветок «Мисахики», не оригинальной, а той, которую извратил я, полыхнул, развернувшись на добрый десяток метров, стоило ему соприкоснуться с мордой чудовища. Титана, пронзённого выбросом зелёного пламени – мощным ударом раскрытия вторых лепестков, оторвавших переднюю часть челюстей, тут же обрушившихся на землю, – подбросило верх. Словно человека, получившего страшный по своей силе апперкот. И вновь мир потемнел.

Только в этот раз луч странной энергии, вырвавшийся из развороченных челюстей, никому не причинил вреда, потому как ушёл прямиком в лазоревое небо, которое тут же покрылось тёмными грозовыми тучами, кольцами расходившимися от этого ослепительного потока.

Я же до боли в глазах всматривался в пространство перед тяжело опустившимся на передние лапы, жалобно застонавшим колоссом. Ища… и не находя зелёную звёздочку. Только мелькнула дугой голубая вспышка где-то на уровне гриди монстра, и на чудовище вновь обрушился бесконечный поток смертоносных чар.

– Это… неужели… – простонала Нина, и скрепивший зубами от осознания собственной слабости Борислав положил ей руку на плечо, а Дашка тихо, стараясь сделать это незаметно, хлюпнула носом и принялась тереть рукавом глаза.

– Марфа Александровна… – произнёс я голосом, лишённым эмоций, потому как их сейчас уже просто не было, прижимая к себе рыдающую Машку.

В нашем групповом обучении, пусть и недолгом, одноглазая Бажова всегда выделяла Сердцезарову. Как чаровницу, а не в том смысле, что девушка была её любимицей. Чары чарами, а Охотница на Чудовищ всё это время утверждала, что при всей необходимой для нашей профессии хладнокровности лекарь-чаровник просто не имеет права становиться бесчувственным чурбаном.

Вроде как сопереживание и прочие подобные эмоции положительно влияют на её живицу и целительские заклинания, особенно учитывая стихию «Жизни». И тут главное – сохранять трезвый ум во время работы, ограждая его от паники, и понимать в любой момент времени, кто твой друг, а кто враг, не испытывая жалости ко всем без разбора.

Маша, несмотря на свои маски «холодной суки» и «тупой влюблённой блондинки», близко к сердцу восприняла подобные советы. Хоть и хотела в будущем стать сильной полевой чаровницей, которую стоит опасаться в прямом бою любому чародею.

Однако сегодня, здесь и сейчас, она была первокурсницей Сеченовки, а не взрослой чаровницей. Человеком в будущем, может быть, способным стать даже сильнее нас, остальных членов шестьдесят первой руки, но проведшим больше времени не в спаррингах и не на полигонах, а за книгами, учась тому, как правильно лечить нас, остолопов. И я понимал, что сейчас нашей чаровнице куда хуже, чем кому бы то ни было, хотя все были напуганы Титаном и его бесчисленной «свитой». Но Маша куда острее переживала исчезновение зелёного огонька после его атаки, нежели я.

– Внимание, – выдохнула Анджела Юсупова, поднимая руку и глядя на приближающихся к линии тяжей с конвоями прорвавшихся через чародеев монстров.

Все обратили внимание на строй армейцев, но мою голову в этот момент схватили две девичьи ручки и заставили повернуться к себе. Пока остальные не смотрели на нас.

– Прости, – произнесла Маша и неумело впилась мне в губы, а оторвавшись через мгновение, сказала: – Я просто хотела… Ну, если сегодня умру, то всё равно хотелось попробовать… с мальчиком. Ещё раз прости… И, чтобы ты знал, мне понравилось!

После чего девушка, оттолкнувшись от меня, быстро, но без суеты подошла к Анджеле и о чем-то её спросила. После чего вместе с Бориславом и его куклами убежала с крыши. Мне оставалось только покачать головой и обратить всё своё внимание на происходящее на поле боя.

А там вовсю шло сражение. Лишившийся делавших его похожим на «крокодилу» челюстей Титан стенал под ударами заклинаний и чар, яростно полыхая с правого бока никак не желавшим затухать зелёным бажовским пламенем.

И хотя его похожую на каменные валуны шкуру серьёзно потрепали чары и «эго» других чародеев, что огонь, что лёд, что вода, словно не могли нормально зацепиться за монстра. Стихийная живица причиняла вред, но всё равно стекала с каменной «кожи» Титана потоками, похожими на светящуюся краску. Было у меня подозрение, что и наше клановое пламя не особенно-то вредит этому колоссу. Просто, скорее всего, держится, исключительно выжигая исходящую из его тела мощную живицу, защищавшую его от других боевых заклинаний.

Пусть он и орал, скрипя, словно несмазанный механизм, но всё равно пёр вперёд, нацелившись, похоже, прямо на Кремль и почти не реагируя на атакующих его чародеев. Не то чтобы он их не замечал, периодически пытаясь прихлопнуть кого-нибудь огромными ногами. Но из-за своих колоссальных размеров и явной неповоротливости никак не мог угнаться за вредоносными «букашками».

Титан действительно сейчас напоминал огромного лютомедведя, разворошившего гнездо смертоносных «кровавых пчёл». Последние беспрерывно жалили его, раздражая и причиняя боль, но никак не могли быстро убить, в то время как сам мишка, размахивая лапами, бил лишь по воздуху, совершенно не желая при этом уходить от взломанных сот со сладким мёдом.

– Да! – радостно воскликнула Дашка, когда очередная могучая плюха, видимо, чьё-то «эго» прилетело прямиком в основание длинного и малоподвижного хвоста монстра. – Молодцы Морозовы!

Сверкнула яркая вспышка, и на мгновение в водовороте льдисто-белой-голубой живицы образовалась огромная снежинка, которая через секунду взорвалась изнутри, начисто отсекая похожий на крупные безвкусные бусы хвост, с грохотом обрушившийся на землю. Титан, взревев от боли, встал на дыбы. Однако, видимо, без своих челюстей, оторванных тёткой Марфой, сформировать смертоносный шар энергии во рту он более не мог, так что заполыхавшее болезненное пламя, вырывающееся из дыры-глотки, если и причинило кому вред, так только случайно.

И тут же в грудину монстра с жутким треском впилась чудовищная по своей силе электрическая дуга, заставившая его пошатнуться. В следующий же момент несколько метнувшихся в высоком прыжке звёздочек, явно бывших не заклинаниями, а самими чародеями, ударилось о брюхо пытающегося сохранить равновесие Титана.

У меня чуть глаза на лоб не полезли, когда огромную живую гору отбросило на спину, и тварь, ревя, покатилась по земле, давя мечущихся туда-сюда монстров из «свиты». Словно безжалостно пнули мелкую приставучую шавку, а не величественное стихийное чудовище.

– Скорее всего, Алтыновы или Огунцовы, – прокомментировала знающая чародейскую кухню Юсупова. – Только у них имеется такая чудовищная физическая сила. А вот кто его молнией приложил, не скажу. На такое немногие, конечно, способны, человека четыре в Полисе. Ладно, ребята, приготовились! Сейчас будет наш выход!