Заговор Высокомерных - Елена Тюрина

Дарья медленно пошла к машине. Глаза заволокло пеленой слез, все расплывалось цветными кругами. Мелькнула мысль, что макияж может потечь. Ну и черт с ним… Села в джип, но сразу ехать побоялась. Руки дрожали, внутри все тряслось, да и соображать получалось с трудом. Заторможено осмотрелась. Кое-где горели фонари. Неподалеку гуляла с собачкой какая-то дородная тетка. На скамейке у соседнего подъезда что-то шумно обсуждала стайка подростков. Мимо, держась за руки, прошла влюбленная парочка.

Дарья всхлипнула. Ком в горле мешал сделать нормальный вдох. Все же надо ехать. Чего тут стоять? Еще заметит из окна ее машину. Если уже не заметил.

– Даша! – этот крик был до того громкий, что она даже при закрытых окнах услышала.

Все, кто находился поблизости, обернулись. На балконе третьего этажа мужчина в черной футболке снова крикнул:

– Даша, подожди! – и исчез в квартире.

Всего полминуты прошло, ну от силы минута, и Каплин выскочил из дверей подъезда. Он бежал к автомобилю, уверенный, что она сейчас уедет. А Дарья просто сидела и смотрела на него, не шевелясь и почти не дыша. Лишь головой мотнула на место рядом с собой, когда он остановился перед джипом. Каплин сел в машину.

Он еще в ванной услышал, как позвонили в дверь. Сквозь шум воды трудно было разобрать слова, но голос Лисневской он узнал сразу. Даже не вытершись, как следует, полотенцем, натянул на мокрое тело первую попавшуюся футболку, лежавшую в куче вещей для стирки. Обнаружил, что не взял в ванную чистого белья. Поэтому просто надел спортивные штаны. Ладно, и так сойдет.

Теперь сидел и думал, что на сидении останутся мокрые следы. Дарья мельком посмотрела в его сторону. Волосы влажные, на ногах домашние тапки. Замерзнет же совсем. Завела машину и посильнее включила печку. Как же приятно и по-домашнему от него пахло мылом!

– Жена? – коротко спросила Лисневская, больше не глядя на него.

– Нет, ты что. Это сиделка. У меня мать тяжело болеет, – в этот момент в его глазах промелькнула боль.

Мгновенное облегчение вылилось в порыв зареветь от радости. Но она себя переборола.

– На лекарства хватает? И этой платить? – как-то чересчур по-деловому спросила Дарья. – Вроде сумму Олег нормальную снял.

– В каком смысле? Ты о чем? – вдруг насторожился Каплин.

Отвечать Лисневская не спешила. Достала сигареты, принялась распаковывать. Но Лев неожиданно резко забрал у нее пачку и швырнул в бардачок.

– Потом покуришь. А лучше вообще бросай это дело. Тебе еще рожать. Так что там за деньги, которые Лалин снял… С твоей карты?

– Поехали в другом месте поговорим, – предложила Дарья.

Ей стало неловко. Поняла, что сама же выдала себя. Все из-за нахлынувших эмоций. Неужели Олег эту бабу нанял? А теперь как выкручиваться? Если Каплин узнает про деньги, то она даже представить боялась что будет. Уязвленная мужская гордость ей явно не прибавит очков. Однажды она уже поставила его в глупое положение. Но эти деньги он ей точно не простит.

– Зачем? Давай тут поговорим.

Не обращая внимания на его слова, молодая женщина все-таки принялась сдавать назад, чтобы вырулить со двора.

– Ты меня слышишь вообще? – грозно уточнил Каплин. – Куда мы едем?

– Да тут не далеко, – стараясь говорить непринужденно, ответила она.

А у самой внутри все тряслось от страха. И о чем говорить? Ни за что она не расскажет как умоляла Олега найти возможность помочь Каплину и как предлагала ему деньги.

– Послушай… Зачем ты вообще приехала? – спросил Лев, теперь тоже следя за дорогой. Видимо, хотел понять, куда она его везет.

– Вот и это заодно обсудим, – Дарья обрадовалась, что он пока отстал от нее с вопросами о деньгах.

Каплин поежился. Опять вернулось это неприятное ощущение, как в ее кабинете. Здесь, в машине, она снова казалась другой. Подумал о недавнем звонке опера Миши Кротова: «Эта Лисневская – типичная блондинка. Почти весь день в салоне красоты проторчала. За ней даже следить скучно». Да, видно, что недавно из салона. Но это ладно. А вот сама атмосфера, запах кожаного салона смешанный с каким-то тонким ароматизатором и изысканными духами, да еще всякие мелкие детали, вроде дорогих сигарет, напоминали, что это совсем другой, чуждый ему мир. И Лисневская теперь выглядела какой-то отстраненной, будто держала дистанцию.

На ней был короткий норковый полушубок, платье из какой-то тонкой струящейся ткани. Шелк, что ли? Он в этом не разбирался. И элегантные ботиночки на шпильке. Мда… Он в своей растянутой футболке и спортивках со вздутыми коленями выглядел рядом с ней мягко говоря глупо. Были времена, когда он с такой, как она, даже заговорить бы не решился.

Дома у Лисневской все выглядело не менее шикарно и статусно, чем она сама. Это была просторная квартира со множеством источников света разной интенсивности, начиная от хрустальной люстры и заканчивая потолочными светильниками и подсветками в нишах. Дверные проемы в виде арок, интерьер в классическом стиле с элементами современных веяний, светлая резная мебель из натурального дерева, золотой декор, панорамные окна, дорогой текстиль, картины в стиле мастеров прошлого… Внимание Каплина привлекли напольные часы того же светлого оттенка, что и остальная мебель в гостиной. «Дворец, а не квартира!» – угрюмо подумал он. И зачем вообще потащился за ней сюда? Нужно было поговорить в машине.

– Ты здесь живешь? – спросил Лев.

– Иногда обитаю. Несколько лет назад купила эту квартиру втайне от мужа. Оформила на мать. По крайней мере, совсем с голой задницей теперь не останусь. Проходи на кухню.

Он последовал за ней, стараясь ничего не касаться, словно боялся что-нибудь сломать или испачкать. В кухне Лев устроился на мягком уголке и наблюдал, как она снует туда-сюда, доставая чашки и какую-то еду из холодильника.

Когда она потянулась за банкой с кофе, стоявшей на самой верхней полке, в вырезе платья показалась резинка чулка. Лев хотел отвести глаза, но вместо этого уставился на ее ноги.

– Вам с молоком, господин следователь? – спросила и дерзко поглядывала, ожидая, как он отреагирует.

Дарья будто забавлялась, распаляя его и себя. Нарочно же так оделась! Знает, как действует на него. Однажды уже проверила и теперь была уверена, что он к ней неравнодушен. А значит, можно творить, что хочешь. Даже являться к нему вот так – в платье на голое тело (отсутствие бюстгальтера он тоже успел заметить).

Конечно, было очевидно, зачем она его сюда притащила. Ни о каком серьезном разговоре и речи не шло. Ну что ж. Ему следовало либо принять правила игры, либо ретироваться как можно быстрее. Возможности совершить второе он сам себя лишил, выскочив на улицу без копейки денег, в тапках и одной футболке. Добираться в таком виде домой через полгорода, еще и на ночь глядя, было сомнительным удовольствием.

– Без молока и без сахара.