Отцеубийцы - Мария Вой

– Если хочешь, возьми меня, муж мой, – сказала Шарка. – Скрепи наш обет. Наш ребенок будет кьенгаром, а может, и королем Бракадии. Первый король Бракадии с кровью хиннов в жилах! Ты же мечтаешь об этом…

Он наконец заставил себя залезть в ванну и встал перед ней, не отрывая взгляда от белых лун. Сотканные из трепещущих лучей, вблизи они казались еще ярче, завораживали и пугали, убивая зачатки желания. Шарка поторопила Латерфольта, поместив одну его ладонь себе на грудь, другую – на низ живота.

– Я не об этом мечтаю, – прошептал Латерфольт. Его руки вяло соскользнули с влажной кожи. – Мне плевать, кто там сидит на троне и с какой кровью. Я только хочу, чтобы ты вернулась.

– Я уже здесь, Вилем…

Он выскочил из ванны, разбрызгивая воду по всей комнате, и принялся натягивать одежду прямо на мокрое тело. Шарка не возразила, не обиделась, не попыталась его удержать – лишь села обратно в воду, поймала мочалку и продолжила растирать ею ноги.

В Лучинах они остались надолго, ожидая, когда к городу подтянутся новые союзники – бароны востока и наемники из Кутной Скалы. Долгий привал – идеальное время для того, чтобы в спокойствии сделать то, что нужно. Но Латерфольт прятался в этой толпе от своего самого важного задания, скрывался среди солдат, якобы поддерживая их боевой дух и обучая оборванцев-хиннов. Он избегал Морры с ее вопросами и советами. В голосах гетманов ему мерещилось неодобрение. Присутствие Рейнара раздражало, хотя тот не давал повода в себе сомневаться. А уж от Хроуста он старался держаться дальше всех. Ненавидел себя, ругал, но не находил сил выдерживать его требовательный взгляд.

В одну из своих прогулок на задворках города он набрел на разрушенный дом без крыши и окон. Лишь белели голые осыпающиеся стены под раскидистой яблоней, с которой падали в траву гнилые плоды. Дом находился далеко от центра города: сюда не долетали ни запахи, ни даже голоса и шум. Латерфольт тяжело вздохнул, опустился на колени перед дырой, которая раньше была входом, вытащил кинжал и толстый свиток из набедренной сумки. И принялся вырезать на пороге глифы.

– Ты привел нас посмотреть на развалины? – хохотнул Рейнар, освещая факелом кривые стены. Морра зябко закуталась в плащ: стояла глубокая ночь, удивительно промозглая для августа. А может, баронессе просто было не по себе в компании двоих мужчин, которых она вряд ли назвала бы своими друзьями.

– Ох, как остроумно, Рейн…

Латерфольт в волнении потоптался перед входом, но все же переступил порог и вошел в дом. Мрак поглотил его вместе с факелом: сквозь окна и трещины в камне не пробивалось ни единого лучика света. Рейнар подошел к двери и недоуменно вгляделся в пустоту.

– Латерф?

– Заходите уже…

В тот же миг вспыхнул яркий свет, ослепив всех на мгновение, словно с глаз сдернули плотную завесу. Хинн уже развел костер на заранее припасенной охапке хвороста и теперь нетерпеливо ерзал на полу.

– Так вот как работает Нить! – с восторгом воскликнула Морра, усаживаясь у костра. – Ты тогда арестовал нас так быстро, что я не успела рассмотреть…

– Уж извини, что не показал тебе фокуса!

– Ты чего такой дерганый? – Едва коснувшись пола, Рейнар вынул свою трубку.

Никто не решался начать, хотя все догадывались, о чем пойдет речь. За пределами лагеря, без его суеты и предвкушения скорой победы, старые счеты снова дали о себе знать. Латерфольт ощутил, как ноет шрам под ребрами. Рейнар старательно отворачивался от Морры. А Морре холод ночи, должно быть, напоминал подземелье Козьего Града…

– Хроуст хочет, чтобы мы с ним и Рейнаром разделили Дар, – заговорил наконец Латерфольт. – Я долго думал и решил, что это мудро. Хочу, чтобы Шарки больше не было в наших войнах.

– Ты решил! – хмыкнул Рейнар. – Что, если ей плевать, что ты там решил?

– Она – моя невеста.

– Самому не смешно? – фыркнула Морра. – Совратил доверчивую забитую девчонку, потрахивая еще десяток баб на стороне, а теперь – «я решил»…

– Кто бы говорил о трахе! Если бы не ты, у Бракадии уже давно был бы долбаный истинный король, а не этот торчок…

– Следи за языком, узкоглазый!

– Ох, прости, величество! Черт, и правда, чего это я? – Латерфольт первым потерял самообладание. – Чья бы корова мычала, Рейн? Ладно Морра, но как будто тебе до Шарки есть какое-то дело! Ты едва не убил ее в Козьем Граде!

– А что мне оставалось? Мой план провалился, и все, что я мог, – это попытаться оставить Хроуста без оружия, которое ни ему, ни Редриху нельзя давать в руки. Ведь поэтому ты собрал нас? Ты же сам это понимаешь и видишь, во что он превращается…

– Он приказал стрелять по горожанам Унберка, – подала голос Морра. – Меня не взяли в город, я вместе с остальными видела это из лагеря. Ройтер стрелял без разбора по женщинам и детям.

– Заткнитесь оба, особенно ты, Морра! Ты морочила Шарке голову, пока я не…

– Если бы меня не было, ты бы уже от Шарки живого места не оставил! Вы с Хроустом выжали бы из нее все!

– Хватит! Я собрал вас не потому, что мне нравятся ваша компания и ваши умные мысли! Но каждый из нас связан со Свортеком. Может, если мы сложим эти, как вы говорите, воспоминания, мы поймем, чего он там хотел. Потому что если он хотел, чтобы Дар разделили я и Рейнар, то должен был подсказать, как это сделать.

– Или он думал, что мы убьем Шарку и заберем Трофей, – произнес Рейнар. Латерфольт скривился, давя угрожающую гримасу, но герцог развел руками: – Это же Свортек! Уверен, в последнюю очередь он думал о том, что судьба девчонки станет тебе небезразлична. Хотя вряд ли в это вообще хоть кто-то верит…

В следующий миг они с Латерфольтом сцепились. Морра не торопилась их разнимать, с мстительным удовольствием наблюдая за дракой и дымя оброненной Рейнаром трубкой. Она дожидалась, пока оба выдохнутся: даже эти два идиота прекрасно понимали, что не могут всерьез покалечить друг друга, но пока в обоих еще кипела злость, унимать их было бессмысленно.

Юркий Латерфольт долго гонял Рейнара вокруг костра, а тот, кажется, не оставлял надежды добраться до соперника. Наконец, потеряв терпение, баронесса разняла их:

– Сами говорили, что времени мало, а теперь пляшете, как два петуха! – прошипела она. Герцог и егермейстер уселись друг напротив друга, взъерошенные и взмыленные, словно сами ждали, пока их угомонят. – Давайте уже разделим Дар и разойдемся каждый в свою сторону.

– Разделим? Ты-то тут при чем? – спросил Рейнар.

– Дар Исцеления принадлежит мне. Свортек украл его у моей бабки, то есть у меня.

– Хроуст скорее умрет сам, чем потеряет такой Дар, – возразил Латерфольт.

– Мы уже договорились об этом с гетманом. Ой, прости, он не говорил тебе? Решили, что я останусь с вами до конца войны и буду помогать, а потом – прощайте навсегда.

– Вот что ты у него выпросила за свои россказни… Что ж, ладно! – Внутри все кипело, но егермейстер рассудил, что легче согласиться, чем вступать в очередную склоку. – Мысль о том, что мы наконец распрощаемся, греет мне сердце… Тарра!

При виде Рейнара, Латерфольта и Морры, собравшихся на тайный совет вдали от Хроуста, да еще и за Нитью, егерь нахмурился, словно увидел что-то неприличное. Зато Шарка, которую он привел с собой, не высказала никакого удивления и села у дальней стены, равнодушно глядя в огонь. Латерфольт отослал Тарру, прошептав на прощание: «Я все объясню!».