Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2 - Павел Шумил

Плавно наращиваю перегрузку до пяти G. Высота 90, удаление 103. Скажем честно, аэродинамика у нашего катера оставляет желать лучшего. Высота 80, удаление 86. Увеличиваю перегрузку до шести с половиной. И тут в трюме раздается скрежет и грохот. Катер заваливается на бок, начинает вращаться. Отрицательное ускорение вырывает из кресла, ремни впиваются в тело. Пол и потолок меняются местами. Отключаю антигравы. Боковым зрением вижу, что Мириван вылетела из кресла, но успела вцепиться в подлокотник. Висит на одной руке, извивается, дрыгает ногами. Того и гляди упадет на потолок. Одновременно с Монтаном обхватываем ее хвостами, прижимаем к креслу.

– Мириту, доклад!

– Сорвалась с крепежа секция антигравов. Там, где взрыв был.

– Отключи ее от питания!

– Сама отключилась.

Вот откуда вращение. Асимметрия тяги. Ядерный двигатель расположен по центру, а три секции антигравов – вокруг него. Осталось две…

Высота меньше семидесяти. Пытаюсь гироскопами системы ориентации остановить вращение. Не получается. На помощь гироскопам подключаю двигатели ориентации. Гашу вращение. Высота 52. Ядерный двигатель использовать нельзя. Лагерь внизу. Массаракш!

– Мириту, дай вертикаль на мои очки!

Перед глазами возникает красная стрелка.

– Черт! Добавь траекторию.

Возникает синяя линия и поверхность в виде бесконечного шахматного поля.

– Дай вертикаль катера!

На траектории возникает пирамидка катера, из которой торчит тоненькая красная стрелка. Умница! Все понятно. Теперь можно жить. Раскручиваю катер вокруг вертикальной оси. Когда скорость вращения достигает двух оборотов в секунду, включаю антигравы. Плавно наращиваю перегрузку до восьми G. Мало! Высота уже 25!

Мириту, умница, сажает на синюю линию траектории метки высоты. Теперь видны масштабы. Пирамидка вращается с виду не очень даже быстро. Зато внутри – как на чертовом колесе. Вертикальная ось катера прецессирует. Идем на грани устойчивости.

Плотность атмосферы нарастает, начинается тряска. Если еще больше увеличу перегрузку, катер опять начнет кувыркаться. Разгоняю Z–гироскоп системы ориентации до предела. Прецессия вертикальной оси чуть уменьшается. Высота десять. Перегрузка сама собой возрастает до двенадцати. Почему? Атмосфера! Это хорошо! В нашу пользу. Хорошо, что я головой крутил, когда глохнул. Натренировался. Иначе в этом волчке ничего не смог бы сделать.

– Мириту, прогноз!

– Успеем.

Хо–ороший прогноз! Даже расслабиться можно. У медиков есть фраза: «Прогноз тяжелый». Это перед тем, как в историю болезни пишут: «Исход летальный». Как у больного с высотой? Высота – три. Три тысячи метров. Две с половиной… Две… Одна восемьсот… Вертикальная скорость – ноль! Уменьшаю перегрузку до единицы, выравниваю вертикаль и снижаю скорость вращения до одного оборота в секунду. Прецессия вертикальной оси катера заметно уменьшается, хотя действует на нервы. Ничего, живем.

– Кора, Монтан, Мириван, покидаете катер и добираетесь своим ходом.

– Я не смогу своим ходом, – возражает Кора. – Голова кружится. Разобьюсь.

– Я вместе с Мириту! – заявляет Мириван.

Рычу, но ничего не говорю. Пытаюсь сообразить, с какой стороны лагерь. В голову лезет ария Фигаро.

– Мириту, вектор на лагерь!

Перед глазами рядом с катером появляется зеленая стрелка.

– Раскрась катер.

Один угол пирамидки окрашивается красным. Тот, в котором взрыв был, в котором секция антигравов отвалилась. Умница девочка! Ну до чего Мириту умница! Сразу все понятно. Красный угол – это там, за плечом.

Снижаюсь до восьмидесяти метров и ударами маневровых двигателей направляю катер к лагерю. Во все горло ору арию Фигаро. Чтоб отвязалась. Привык, понимаете ли, что–то петь, пока головой вращал. Мириту сообщает, что до лагеря две тысячи метров. Пора садиться. Гашу горизонтальную скорость, снижаюсь до десяти метров и задумываюсь. Катер вращается вокруг вертикальной оси. Пока вращается, вертикаль держит. Если остановить вращение, на бок завалится. Если не останавливать, по земле покатится. Здорово!

Резко торможу горизонтальный гироскоп системы ориентации, отключаю антигравы и выжимаю все, что можно из двигателей ориентации. Кто–то выпускает стойки шасси. Я забыл. Слышен треск, догадываюсь, что одной стойкой стало меньше. Катер наклоняется на бок, балансирует на вершине угла, падает днищем вниз. Пол застывает под углом градусов двадцать. Сели. Отстегиваем ремни, но никто не торопится встать. Смотрим друг на друга с некоторым изумлением. Сели. Честное слово, сели!

Пока катер вращался, все было нормально. А теперь горизонт плывет и покачивается.

– Вопрос на засыпку. Всем. Как нужно было садиться, чтоб не поломать шасси? – это я специально тяну время, чтоб голова перестала кружиться.

– На воду, – предлагает Кора.

– Принято. Еще?

Других идей нет.

– Надо было удалиться километров на триста от лагеря и садиться на главной тяге. На ядерном двигателе. – говорю я.

– А почему ты так не сделал?

– Не знал, что шасси такое слабенькое. Вот в наше время делали…

Смеемся. Долго и с повизгиванием. Поднимаемся и, пошатываясь, идем к выходу.

– Осторожно, обшивка горячая, – предупреждаю я. Мириамы понимают совет своеобразно. Лезут Монтану на спину.

Снаружи слышны голоса. Нас ждут.

Анна, кажется, решила мне ребра поломать. Или задушить в объятиях.

– Когда вы внезапно замолчали, и катер вращаться начал, некоторые подумали, что ты выпендриваешься, – сбивчиво рассказывает она. – Только я сразу поняла, что у вас дело плохо. Все молчат, один ты орешь непонятно что, да иногда Мириту хвалишь. Что, мол, умница, девочка, лапочка, кисонька, солнышко. А когда ты во все горло заорал: «Браво, брависсимо, Фигаро, Фигаро», последний дурак понял, что вы на аварийную идете.

Странно. Не помню, чтоб вслух Мириту хвалил. Арию Фигаро пел, помню. А до этого – молчал.

Осматриваем катер. Одна нога свернута на бок, две изрядно деформированы. Они приняли на себя и, сминаясь, ослабили удар. Других повреждений, с виду, нет. Очень неплохо для аварийной посадки. Ремонта – на пару часов.

Драконы собрались в две кучки, качают сестренок. Те с радостным визгом взлетают метров на десять.

– Здесь все нормально? Все живы–здоровы? База не рухнула?

– Куда она, к дьяволу, денется? – Анна уже успокоилась и начинает сердиться. – Замок с привидениями.

– Какими привидениями? Настоящими?

– Тебе бы только хаханьки. Поживешь – сам поймешь.

Неладно что–то в Датском королевстве. Позднее разберусь. Ни разу не видел живого привидения. Интересно, даже. Потом, все потом! Сегодня – праздник. Складываю ладони рупором.