Шут и слово короля - Наталья Сапункова

Прохладное утро, хорошая лошадь, ровная дорога, мерный стук копыт, лишь пыль стелется позади — чего еще желать? Совесть не мучила: шатер уже поставили, работы в цирке почти нет. Накануне Эдин возился с Димерезиусом над очередным механическим приспособлением для фокуса, и они не закончили, но ничего, Димерезиус простит. Эдин оставил ему записку с обещанием вернуться уже назавтра.

Лес теперь гуще и теснее обступал дорогу, и сама дорога стала не так хороша, и ветки, бывало, склонялись так низко, что только успевай голову пригибать…

Вдруг дорогу преградили — несколько дюжих молодцев выступили из леса, один схватил за повод лошадь.

— Стой-ка, паренек. Куда это поспешаешь, а?

В первый момент Эдин растерялся. Отвлекся, задумался… эх, балда!

Их было пятеро, одетых как попало, но вооруженных: у того, что держал лошадь, в руке был короткий меч, второй, в потрепанном камзоле и мало подходящих к камзолу новеньких штанах, покачивал хорошей, на матерого кабана, рогатиной, третий сжимал лук. Лук этот, как сразу же отметил Эдин, был менее всего опасен, потому что человек держал его очень уж неумело. Еще двое стояли сзади, вооруженные большими палками.

— Слезай, ну? И не бойся, желторотик, мы сегодня добрые. Эй, гляди-ка, да у него нож! — разбойник широко улыбался.

— Да, мы добрые! — охотно подтвердил тот, что с луком и тоже растянул рот в улыбке, показав редкие зубы.

Они сразу решили, что Эдин у них в руках и ничуть не опасен. Почему это, интересно? Потому что любой из них вдвое его тяжелее?

Если бы был меч…

Но меча нет. И слезать с лошади нельзя — пока он верхом, есть надежда.

Его лошадь. Она пряла ушами и беспокойно переступала. И она слышала Эдина. Он вдруг понял — она слышит, понимает. И ждет.

Этот, с рогатиной — он, если что, запросто достанет лошадь. Хотя, скорее уж он достанет Эдина, лошадь им нужнее.

— Ну? — теряя терпение, один из разбойников потянулся к лодыжке Эдина…

— Уже слезаю, дяденька, — сказал тот примирительно.

Дальше все получилось без раздумий: он толкнул разбойника ногой в лицо, а нож сам собой выпрыгнул из голенища в руку Эдина и полоснул по руке, что держала повод, а лошадь он что есть силы толкнул лодыжками.

Вперед! Вперед, быстрее!

И она помчалась, напролом через кустарник, все быстрее и быстрее, а следом неслись крики и ругань. Но все, они сбежали, лишь самый первый момент был опасным, и благополучно миновал. Некоторое время спустя деревья и кусты расступились, снова показалась дорога.

Эдин похлопал лошадь по холке.

— Молодец, хорошая девочка. Поехали скорее, а?

Теперь он не зевал, и дорога стала лучше, так что не менее получаса можно было скакать быстро. А потом он увидел человека, привязанного к дереву у дороги.

Эдин осадил лошадь, медленно подъехал. Сразу же подумалось — а не приманка ли это? Может быть, вон там в кустах кто-то засел?

Но тут же он одернул себя — нет, глупость. Те разбойники остались позади, и кого бы стала тут дожидаться очередная шайка?

Парень был без оружия, голый до пояса и в разодранных штанах — наверное, потому с него штаны и не сняли. Похоже, тем пятерым срочно следовало приодеться. Бедолага был старше Эдина, выглядел лет на восемнадцать.

Глаза у пленника закрыты. Живой хоть?

— Эй! — Эдин тронул его за плечо.

Живой. Глаза парень открыл, и они быстро прояснились.

— Помоги. И — пить…

Эдин его сначала напоил, потом развязал, растер затекшие кисти.

— Ты кто?

— Я еду с посланием в Сартальский замок, по поручению барона Кени. Меня зовут Лернон… благородный Лернон, сын лорда.

Почему-то последнее сообщение у Эдина почтительного трепета не вызвало. Ну, сын лорда. Только Эдин сбежал от разбойников, а этот благородный — нет.

— Они меня… по голове, успели, — пояснил Лернон, словно поняв, о чем думал нежданный спаситель.

— Меня зовут Эдин Венсивер. Я свободный циркач. И тоже еду в Сарталь. На тебя напали пять разбойников? Я тоже их встретил.

— И?.. — бывший пленник посмотрел с сомнением.

— Мне повезло от них смыться. Так что давай-ка и мы поторопимся, они все-таки не слишком далеко, и злые, я одного немножко порезал.

— Ты порезал? Да ты герой, да?..

— Говорю же — мне повезло.

— Ну да, ты же циркач. Знаешь какие-нибудь колдовские штучки?

— А как же. У меня есть хлеб, хочешь? — Эдин достал лепешку, отломил кусок. — И вот еще рубашка. Наверное, тебе мала, но можешь примерить.

Сначала парень съел хлеб — присев на пень, жадно рвал зубами подсохший мякиш. Потом надел рубашку — та оказалась тесна, но лучше, чем ничего.

— Спасибо, циркач. Я доложу в замке, что ты мне помог, так что можешь явиться за наградой. Леди очень щедрая, если попросишь, может и на службу взять. Замолвить за тебя словечко?

— Не-а, спасибо. Мне не нужно на службу к твоей леди.

— Даже так? Что бы ты понимал в службе. Эх, еще бы штаны. Как же мне в замок в таком виде являться?

Парень с таким очевидным сомнением посмотрел на штаны Эдина, что тот невольно порадовался — его штаны на баронского посланника не налезли бы даже с мылом. И захотелось поскорее расстаться с невольным знакомцем, но не бросать же его тут…

Внизу неподалеку явственно журчала вода, и Эдин спустился посмотреть, это был ручей, быстрый и прозрачный. А пить хотелось, и еще умыться.

Вода оказалась холодной — аж ломило зубы, но свежей и вкусной.

— Эй, циркач, а это у тебя что?

— Где?..

Баронский посланник подошел и присел рядом, и поймал в ладонь кольцо, выскользнувшее у Эдина из-за воротника — мамино кольцо, которое он, отправляясь в Сарталь, надел на шнурок и повесил в шею.

— Ничего, — Эдин освободил кольцо из пальцев благородного Лернона и отправил обратно за воротник.

Тот не спеша поднялся и ушел, Эдин тем временем набрал в бутыль воды — вкусная она здесь, пригодится. Зато, когда он вернулся к лошади, то обнаружил, что десятник уже сидит верхом.

— Ну, спасибо тебе еще раз, — сказал он. — Я твой должник. Лошадь свою заберешь в замке, у привратника спросишь. Не трусь, дойдешь, немного уже осталось, иди прямо по дороге и не сворачивай. И я тебе там пару ленов оставлю — это от меня. Ну, и леди наградит, не сомневайся. Все, мне спешить надо, я ведь на службе.

В самое первое мгновение Эдин даже дар речи потерял. Этот… благородный лордов сын собрался уехать на его лошади? А его самого бросить в лесу?