Яростный горец - Донна Грант

Итак, она все-таки встретила любовь, о которой всегда мечтала. Для чего же тогда отказываться от своего счастья? Ведь ни она, ни Фэллон не знают, что готовит им будущее. Теперь, когда Дейрдре известно о ее существовании, нужно со дня на день ждать нападения.

Подхватив юбки, Ларина бегом бросилась к себе. Она попросила Кару поселить ее в другой комнате, объяснив, что ей неудобно оставаться в спальне Фэллона. Теперь она впервые пожалела об этом.

Вернувшись к себе, Ларина поспешно стащила с себя платье, которое дала ей Кара, и схватила кувшин с водой.

Ему следовало догадаться, что Ларина поспешит перебраться в другую комнату. Войдя к себе, Фэллон обнаружил, что все ее вещи исчезли, и задохнулся от обиды и гнева. Раньше он избегал проводить тут ночь… но теперь, зная, что в спальне его ждет Ларина, был бы рад вообще не вылезать из постели.

Неужели он ошибался и она не хочет его? – терзался Фэллон. Конечно, он уже довольно давно не имел дела с женщинами, но ему казалось, что в ней он встретил все то, о чем мечтал сотни лет. Нечто такое, что долго искал и не мог найти.

Удивительное. Непостижимое. И бесконечно прекрасное.

Получается, он ошибался.

А виноваты во всем Лукан и Кара, с горечью решил Фэллон. Глядя на брата с женой, он вбил себе в голову, что в один прекрасный день тоже встретит свою любовь. Свою единственную женщину.

Итак, придется смириться с тем, что Ларина больше не хочет его. Фэллон не понимал, что происходит, но не сомневался, что это как-то связанно с кольцом и Свитком, который был отдан ей на хранение.

Даже если и так, Ларина никогда не признается в этом. Но Фэллон не собирался просить, чтобы Ларина отдала ему Свиток. И не позволит никому отобрать его у нее. До тех пор пока она не решит сама рассказать ему о Свитке, он ни словом не обмолвится, что давно уже знает о нем. Пусть убедится, что он достоин ее доверия.

Но зачем ему это? Почему он так старается, чтобы она хотела его не менее страстно и пылко, чем он сам? Фэллон и сам этого не знал. Для Ларины было бы лучше, если бы они не встретились. Но одна мысль о том, что она может принадлежать другому, приводила Фэллона в такое бешенство, какого он не испытывал много лет.

Он со стоном прикрыл рукой глаза, словно надеясь, что это поможет ему уснуть и хоть ненадолго избавиться от терзающих его сомнений. Голова Фэллона едва не лопалась от теснившихся в ней мыслей. Он думал о Ларине, о Куине, о Свитке… о неизбежном нападении Дейрдре. Потом мысли Фэллона переместились к сожженной деревне, и он принялся гадать, сколько Воителей и друидов еще им следует ожидать. Сможет ли он накормить их всех. И сумеет ли защитить их от Дейрдре.

Ему предстояло принять столько важных решений, столько людей зависело от него… Один неверный шаг, и всех их ждет неминуемая и страшная смерть, которая будет на его совести.

Это и была одной из причин, почему Фэллон то и дело оглядывался на Лукана, надеясь прочесть в его глазах одобрение. Ему нужно было услышать, что думают о его планах остальные, и выслушать их советы. Только в этом случае он мог быть уверен, что не ошибается.

Фэллон не знал, сколько времени пролежал, невидящим взглядом уставившись в потолок. А потом его ноздрей вдруг коснулся аромат лилий, и он догадался, что в спальню вошла Ларина. Его тело мгновенно отреагировало на ее появление, и голод, о котором он на время заставил себя забыть, охватил его с такой силой, что ему внезапно стало страшно.

Фэллон рывком сел на постели и увидел, что она стоит в изножье кровати, пристально разглядывая его. Густая грива светлых волос, распущенных по плечам, золотистым плащом окутывала ее обнаженное тело, скрывая грудь от его жадного взгляда. Фэллон с трудом подавил желание схватить Ларину за руку и привлечь к себе. Нет, пусть сама придет к нему, сцепив зубы, решил он. Тем самым она даст ему понять, что испытывает такое же страстное желание, что и он.

– Ты был прав… это не плод твоего воображения, – чуть слышно прошептала Ларина. – Тогда, в Эдинбурге, между нами действительно что-то произошло. И происходит сейчас…

– А ты хотела бы, чтобы ничего этого не было, да? Или я ошибаюсь? Чего ты боишься, Ларина?

Покачав головой, девушка облизнула разом пересохшие губы.

– Да, я действительно не хочу… не хочу хотеть тебя, но ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня. Когда ты рядом, я ни о чем не могу думать… А когда тебя нет, я не могу думать ни о чем другом – только о тебе.

– Ты сама пришла ко мне, – хрипло пробормотал Фэллон.

По губам Ларины скользнула грустная улыбка.

– Похоже, мое тело откликнулось на твой зов, – беззвучно прошептала она.

– Как и мое – на твой.

– Неужели? – Ларина, нагнувшись, провела кончиком пальца по его ноге.

Фэллон судорожно глотнул, но горло как будто заржавело, а язык прилип к гортани, отказавшись повиноваться. Рука Ларины поднялась выше, устремившись к его паху, и мужская плоть Фэллона болезненно дрогнула.

– Ты же сама знаешь, что так и есть. Я твой, Ларина. Я понял это еще в ту минуту, когда впервые увидел тебя.

– Правда? Что-то с трудом верится… – промурлыкала Ларина. Ее пальцы осторожно сжали его мошонку.

Фэллон чувствовал, как все его тело как будто плавится на медленном огне, и судорожно облизнул губы, тщетно пытаясь придумать, что сказать. Но все мысли вдруг словно ветром выдуло у него из головы. Руки Ларины ласкали его тело, разжигая в нем пламя, которое грозило поглотить его. Заскрежетав зубами, Фэллон вытянулся на постели, предоставив себя в ее полное распоряжение.

– Я твой… делай со мной что хочешь.

– Отличная мысль! – Не выпуская из руки его мошонки, Ларина ловко взобралась на постель и уселась на него верхом. Обхватив свободной рукой его напрягшуюся плоть, она ласкала ее, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже. Потом осторожно коснулась кончиком пальца чувствительной головки. – Я мечтала об этом с первой минуты, как увидела тебя, – промурлыкала она.

Фэллон хотел лишь одного – чтобы она не останавливалась. Ларина, слегка закусив губу, обхватила кончиками пальцев его копье, и оно резко дернулось в ответ, а Фэллон сдавленно охнул. Он уже был на волосок от того, чтобы излиться, но ему стало уже все равно. Ларина была с ним, в его постели. И она ласкала его. Этого было вполне достаточно для счастья.

Казалось, ее руки сами знают, какого места коснуться, где погладить, а где сжать, и как сильно, чтобы увеличить и продлить наслаждение. Фэллон трясущимися руками скомкал простыню, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Еще минута, и он опрокинул бы ее на кровать, подмял под себя и одним толчком ворвался в нее.

Но тут ее распущенные волосы скользнули по его ногам, и Фэллон, застонав, закатил глаза. Горячее дыхание Ларины обжигало его плоть – ощущение было такое, что его копье разбухает прямо на глазах.