Экзорцист - Александр Верт

− Нет, − уверенно покачал головой Стен. – Он просто знал, что жить ему еще несколько лет и спешил записать все, что открывалось ему в моменты прозрения. Память Керхара не всегда была ему доступна. Я думаю, что он планировал сам все это систематизировать и написал бы много больше, если бы не погиб.

− Но почему он молчал столько лет?! – пораженно воскликнул Рейнхард, в очередной раз скользя взглядом по стенам.

− А вы бы его послушали?

Вместо ответа старый боец многозначно вздохнул и отвел взгляд, все же признавая, что в столице паренька никогда не воспринимали всерьез, видя в нем только инструмент.

− Вот видите, так зачем вы пришли? – спросил Стен, наконец расчистив место на небольшом диване, чтобы усадить гостя.

Сам он устроился на подушке на полу, как и сидел до появления наставника. Артэм к тому моменту успел незаметно ускользнуть на кухню, понимая, что может помешать разговору, но старательно вслушивался в происходящее в гостиной. Пока Стен искал ответы, юный заклинатель, опасался, что в ордене испугаются перемен, отвергнут Стена и те знания, которыми так отчаянно хотел поделиться Ричард.

− Мы очень долго спорили, − заговорил Рейнхард. – Жаль, конечно, что нельзя было показать все это тем, кто не хотел верить твоим словам, но в итоге…

Мужчина выдохнул и заговорил явно официально:

− Мы просим вас – Стенет Аврелар – принять командование Орденом Креста.

Стен долго смотрел на наставника так, словно собирался отказаться от всего этого. Вместо ответа он потянул серебряную цепочку на своей шее и извлек из-под черного одеяния серебряный крест, взглянул на него, а после молча и почтительно кивнул.

− Ты согласен? – взволнованно уточнил Рейнхард.

− Я приду завтра и принесу клятву. Можете не беспокоиться.

Он улыбнулся мягко и легко, словно речь шла о простой беседе, а не о руководстве огромной организацией, нуждающейся в реформах.

С тех пор эта улыбка была с ним всегда в стенах главного отделения, но за его пределами, когда кто-то из официальных лиц становился у него на пути, Стен обращался в настоящее чудовище – уверенное, грозное и беспощадное.

Даже король, вынужденный принять все требования нового епископа, шутливо спросил:

− Он у вас точно человек?

Для Ордена ответ был очевиден.

Большинству инквизиторов нравился новый епископ. Он не выделялся внешне и часто мелькал в огромных коридорах в самой простой черной сутане. Оттого молодые ребята, еще не знавшие его в лицо, частенько попадали в неловкие ситуации, но Стен только улыбался и ускользал по своим делам. Он предлагал конкретные реформы и не принимал единоличного решения, вынося на обсуждение каждое предложение, при этом нередко оставлял совет ордена обсуждать новые проекты, а сам уходил в свой кабинет, чтобы быть и рядом и не мешать им.

Он четко обозначал свою позицию, предлагал варианты и позволял ордену выбирать. А когда решение было принято, он, покидая здание совета, надевал золотую звезду как символ своей должности. Тогда в нем что-то менялось и, защищая позицию ордена, он уже не был мягок. Он добивался, доказывал, порой стучал кулаком по столу и даже в некотором роде угрожал: он описывал такие возможные исходы, что у чиновников волосы белели от ужаса.

− Тогда нападения прошлого месяца покажутся вам раем, − говорил он страшным тихим голосом. – Так что подписывайте и не сомневайтесь в том, что это нужно.

Его слушали, боясь даже возразить.

Так за первую неделю своей работы он стал личностью, которую в лицо знали даже дворовые мальчишки. Видя его на улице, простые люди частенько кланялись, в очередной раз поражаясь отсутствию регалий. И только на окраине города ночью соседи епископа удивленно наблюдали, как на балконе человек в черном одеянии долго курил, нервно хмурясь. Он не стал переезжать в центр, заселяться на территории ордена, утверждая, что прогулки пойдут ему на пользу.

Молодой епископ с большой радостью неспешно шагал домой, наблюдая, как город прячется в ночь, как кто-то спешит с работы, забирая ребенка домой. Он беседовал с сыном. Они временно забывали о делах, вскользь обсуждали их и переходили к беседам о самих себе. Артэм делился планами и мыслями о самых разных вещах, начиная теориями Тьмы и Света, заканчивая обстановкой нового дома, которая была еще не завершена. Утром же, напротив, Артэм чаще молчал, думая о том, что ему предстояло сделать сегодня как члену команды разработчиков новых печатей. Он все еще оставался послушником, но в нем уже признавали гения и обращали внимание на его идеи, не превращая мальчишку в расшифровщика записей Ричарда.

Зато Стен ловил запах свежей выпечки, порой задерживался, чтобы переговорить с кем-нибудь из городских властей или с необычайно хмурым лавочником, позволяя сыну опередить себя и приступить к работе. Все это давало ему сил, чтобы лучше видеть свои собственные цели.

Он очень быстро привык к существующему положению вещей и был уверен, что готов ко всему, но не прошло и месяца, как на его лице возникло выражение испуганной растерянности. Он просто спешно выскочил из кабинета и чуть не сбил белокурую целительницу.

− Камилла? – только и смог прошептать он, не веря, что на него вновь смотрят те самые завораживающие глаза.

Заливаясь краской, молодая женщина опустила голову и отступила.

− Вы знаете мое имя, − прошептала она тихо. – Я думала, вы давно его забыли.

− Что ты здесь делаешь? – недоумевал Стен.

− Я перевелась сюда, − прошептал ласковый голос, – чтобы быть рядом с вами.

В этот миг она все же решилась посмотреть на него. Именно тогда их глаза впервые встретились по-настоящему, не вскользь, не убегая в сомнении.

Она видела сильные глаза, которые, чуть дрожа, озарились надеждой.

Он видел живые осколки неба и поражался, как мало он знал о той, что вот уже пять лет робко завораживала его взгляд.

Камилла улыбнулась мягко и нежно. Стен сразу опомнился и спешно отвернулся, вспоминая, что все-таки женат, а через миг, посмотрев на нее, он был уже серьезен, словно ничего, кроме общей родины, их не связывало.

− Это хорошо, что ты здесь. Ордену сейчас нужна любая помощь. Добро пожаловать в команду.

Он мягко улыбнулся и, признавшись, что спешит, ускользнул, отчаянно понимая, что сердце в его груди беспокойно стучало какой-то давно позабытый ритм.

Он не был готов говорить с ней. Он снова и снова напоминал себе, что не был вдовцом, что врал все эти годы, что браки не расторгаются и что где-то в этом мире есть его законная жена, а эта девочка не заслуживает такой безжалостной жестокости, и главное от кого – от самого епископа! Этого Стен просто не мог допустить. Он уходил в дела так, что все чаще оставался ночевать в своем кабинете, особенно тогда, когда в столицу прибыл Лейн. Он не спешил сюда, опасаясь не быть таким же особенным, как в Ксаме. Будучи натурой тщеславной, в этом он отличался от отца. Молодой Стен, получив возможность попасть в столицу, не раздумывал. Он прекрасно понимал, что дома он – молодое талантливое дарование, а в столице просто мальчишка, которого заметили, но одна мыль о том, что у него будет возможность учиться у самых лучших, путешествовать по всей стране и осваивать то, что в Ксаме просто невозможно, – приводила его в восторг. Лейн же хмурился, понимая, что ему придется вновь завоевывать авторитет и доказывать всем, что он не просто сын своего отца, а тоже способен на что-то значимое. Он не был готов признаться себе, что попадает в столицу только потому, что туда переехал отец, а не потому, что поразил умениями столичного мечника, как это было со Стеном.