Николай Николаевич - Алексей Шишов

На окраине города императора встречало местное православное духовенство и жители. Государь сошёл с лошади, снял фуражку и приложился к кресту. Затем, предшествуемый болгарскими священниками, проехал в городской собор, где состоялось богослужение. По дороге процессию забрасывали цветами женщины и дети. Лица болгар светились радостью: на их землю вступила армия избавителей от векового османского ига.

После этого состоялась церемония награждения в штаб-квартире 8-го армейского корпуса, которая на первое время обосновалась в Систово. Корпусной командир Радецкий удостоился ордена Святого Георгия 3-й степени, командиры драгомировских пехотных бригад генерал-майоры Голицын и Петрушевский — Георгиевских наград 4-й степени. Георгия 3-й степени удостоился начальник армейского штаба генерал от инфантерии Непокойчицкий.

В наградном рескрипте генерал-лейтенанта Фёдора Фёдоровича Радецкого говорилось:

«В награду за отличное мужество и храбрость, оказанные при переходе войск через Дунай у Систово 15 июня 1877 года».

У Артура Адамовича Непокойчицкого наградные строки звучали несколько иначе:

«В награду за подвиги отличной распорядительности во время войны с Турцией, увенчанные блестящим успехом при переходе русских войск через Дунай, в таком пункте, где неприятель не ожидал переправы».

После церемонии награждения и недолгого праздничного обеда главнокомандующий поехал осматривать место боя на Систовских высотах. Недалеко от них, в ложбине, он увидел белые кибитки подвижного лазарета. Они были пусты. Великий князь спросил вышедшую из одной из кибиток сестру милосердия:

— А что, сестрица, палаты ваши пусты? Где раненые-то?

— Отправили к переправе. Полковой врач их повёз на берег. Подводы болгары привели, они все такие радостные. А раненые у нас ещё будут.

— Откуда будут? Бой-то уже часа два как затих?

— Ещё не всех пособирали на высотах-то. Вон, смотрите, ещё везут, и прямо к нам.

Действительно, по склону холма стали спускаться несколько непривычных для глаза болгарских повозок. Возчиками были систовцы. Раненых, по всей видимости наскоро перевязанных на поле боя, оказалось до трёх десятков человек. Ранения были больше в руки и ноги. Николай Николаевич-Старший подошёл к первой повозке и спросил ближайшего солдата:

— Во что ранен, голубчик?

— В ногу, ваше благородие.

— Ну что, больно?

— Да ничего, ваше благородие. Терпимо.

— Будь здоров, братец. Поправляйся.

— Покорно благодарю. Дай вам Господь Бог добра.

Соседний молодой солдат полулежал на повозке, устланной соломой, молча от боли сжав зубы. Главнокомандующий спросил и его:

— А ты, братец, ранен куда?

— А вот сюда.

С этими словами солдат приподнял всю в кровяных пятнах рубашку и показал на свежую пулевую рану. Великий князь только покачал головой.

— Что ж тебя в роте на месте не перевязали?

— Да все рвались на турка. И я со всеми бежал, пока совсем не свалился.

— Сестрица, принимай раненых. А этого молодца перевяжи первым. Видишь, как он исстрадался.

После этих слов Николай Николаевич обратился к одному из своих адъютантов и вполголоса велел ему:

— Задержись в лазарете. Узнай и запиши для меня имя и полк этого геройского солдатика. В числе первых его за переправу награжу Георгиевским крестом. Заслужил. Дай только Бог, чтоб выздоровел и увечным не стал.

* * *

Зимница и Систово стали местом переправы главных сил русской армии через Дунай. Перед этим завязались бои за Буджакские высоты на речном правобережье близ устья реки. Здесь действовал Нижнедунайский отряд под начальством командира 14-го корпуса генерал-лейтенанта Циммермана. К слову сказать, турки из стратегических соображений больших сил в Добрудже никогда не держали и местные крепостные гарнизоны почти все состояли из одного батальона пехоты с несколькими орудиями.

Переправа была совершена близ Галаца и Браилова, у небольшой деревушки Заклысь, в Камышевых плавнях. Первым эшелоном через Дунай шла бригада 18-й пехотной дивизии, которой командовал генерал-майор Даниил Жуков. Фронтовой корреспондент газеты «Русский мир» так описал эту десантную операцию:

«...В ночь на 10 июня Ряжский и Рязанский пехотные полки, будучи переправлены заранее в деревню Заклысь, на тот берег Дуная, двинулись на заготовленных там судах по болотам к Буджаку для десанта. Не успели они проплыть половины расстояния, как по ним турки открыли убийственный огонь, огонь прямо в упор в массы наших солдат, скученных на судах.

Мало того, им турки не давали высаживаться: пришлось брать штыками каждую пядь завоёванной земли. Вы сами можете дополнить эту картину страшной резни, которая происходила и в болотах, и на Буджакских высотах. Но, говорим, нужно было видеть наших молодых солдат, как они шли в огонь и как они показывали себя в рукопашных схватках. Я видел старых офицеров-севастопольцев, и их отзывы были таковы, что они не ожидали от этой молодёжи, что она будет так драться.

Много ложилось убитыми, много валилось и тонуло в болотах, но ничто не останавливало их. Они заняли берег. В иных местах болотная вода стояла до плеч. Они выскочили из лодок и плотов, кинулись за убегающими турками и преследовали их по пятам.

Если вы взглянете на карту, то увидите, что ещё от берега до Буджакских высот порядочное расстояние. Вот это-то расстояние, около трёх вёрст, наши два полка то на лодках и плотах, то цепью проходили, преследуя бегущего неприятеля, под страшным огнём неприятельской цепи, расположенной второю линиею у подошвы, высот. Затем на них грянула с высот артиллерия.

Ряжцы шли впереди. Чуть было дрогнули молодцы, уже поредевшие от убыли и измученные таким ужасным переходом, но за ними на плотах подплыли рязанцы. Сплотившись дружною стеною, они пошли выбивать вторую линию неприятеля под страшным артиллерийским огнём. Здесь на своих плечах потянули они по болотам артиллерию и в убийственном огне успели установить её на одном более возвышенном месте.

Очевидцы говорят, что первый наш орудийный выстрел оказал такую громадную нравственную поддержку нашим солдатам и навёл на турок такой панический страх, что с этих минут участь Буджакских высот была решена. Неприятель дрогнул и, отстреливаясь, стал отступать. Наши взобрались на горы с разных сторон и шаг за шагом выбивали неприятеля. Здесь было несколько кавалерийских атак неприятельской кавалерии, но меткою стрельбою и стойкостью они были отбиты.

Генерал Жуков, командир этого отряда, преследовал неприятеля до деревни Гарван, далее которой измученные люди, бывши 12 часов в огне, идти уже не могли...

Наших пало 28 человек. Я видел доктора перевязочного пункта. Он говорил, что раны всё более в верхнюю часть тела, а у убитых их было по три, по четыре и более ран, от пуль и от штыков. Можете судить, какая была свалка!