Санаторий - Сара Пирс

Он что-то скрывает.

– Я знаю всех своих сотрудников, – наконец отвечает он.

Элин решает перейти прямо к делу.

– Я спрашиваю потому, что в вещах Лоры мы нашли кое-какие ваши фотографии.

– Фотографии? – дрожащим голосом повторяет Лукас. Его рука нащупывает на столе ручку, и он крутит ее в пальцах.

– Да. Фотографии. И похоже, вы не знали, что вас снимают. – Элин медлит. – У вас есть какие-то догадки, почему она бы стала вас фотографировать?

С минуту Лукас молчит, а потом поднимает на нее взгляд с решительным видом.

– У нас с Лорой… была связь.

– Отношения?

У Элин неожиданно перехватывает дыхание. Это единственное рациональное объяснение для фотографий, просто ей не хотелось в это верить.

– Я бы не стал это так называть. Ничего серьезного.

Сесиль язвительно усмехается:

– Вот уж не думала, что ты так предсказуем.

Элин смотрит на нее, удивленная ее тоном.

– И когда это было? – спрашивает она, снова поворачиваясь к Лукасу.

Он по-прежнему крутит в пальцах ручку.

– Сразу после открытия. Я повел себя глупо. Мне не стоило крутить роман с кем-то из персонала, но так уж вышло. Была вечеринка, мы набрались и… Слушайте, мне не следовало так поступать. Мы несколько раз переспали, а потом я все прекратил. Она страшно злилась, но… – Он бросает ручку, и она клацает о стол. – Так все и закончилось, во всяком случае для меня. Уверен, что и для нее тоже.

Полтора года назад. Элин прокручивает его слова в голове. Лора тогда уже была с Айзеком, но завела интрижку. Элин думает об Айзеке – что ему сказать, как он отреагирует.

– Вы сказали, что Лора злилась, когда все закончилось?

– Да. Через несколько недель она пришла ко мне в кабинет, мы поссорились. Сказала, что я ее использовал, внушил ей неверные представления, – говорит он с сокрушенным видом. – Сцена была неприятная, но мне не хотелось доставлять ей проблемы, чтобы она из-за этого лишилась работы. Я извинился, сказал, что сожалею, если ее подвел.

– И это все? Это была ваша последняя встреча?

– Не считая работы, да. – Лицо Лукаса напрягается. – Слушайте, не думаю, что случившееся между нами… Это никак не может быть связано с ее исчезновением. Это было давно. Она явно смогла двигаться дальше, с вашим братом.

Чувствуя его неловкость, Элин меняет тему:

– А еще я хочу спросить о Лоре и Адель. Фелиса упомянула, что они дружили, но недавно рассорились. Вы в курсе почему?

– Нет.

Элин поворачивается к Сесиль:

– А вы?

– Тоже нет.

– А какие-нибудь другие проблемы в отеле? Никаких конфликтов среди персонала или жалоб?

Оба молчат. Молчание затягивается, пока не становится неловким.

Элин перехватывает взгляд Лукаса на Сесиль – тайный, почти незаметный.

О чем они умалчивают?

– Были кое-какие странности, – начинает Лукас, нагибается и открывает ящик стола. Вытаскивает лист бумаги и отправляет через стол Элин. – Несколько месяцев назад я начал получать вот это. Il faut bonne mémoire après qu’on a menti. У лжеца должна быть хорошая память, – переводит вслух Лукас, его голос слегка дрожит. – Поначалу я не обратил на это внимания, но после случившегося…

– Вы знаете, что это означает?

С пересохшим горлом Элин рассматривает записку. Слова напечатаны крупным шрифтом и занимают почти всю страницу.

Это угроза. По-другому не интерпретируешь.

– Предполагаю, что это имеет отношение к отелю. До начала строительства поступало много жалоб. В основном от местных жителей, а потом от экоактивистов. Начиналось довольно безобидно, но начало набирать обороты в интернете, пока не разгорелся настоящий скандал. Стали приезжать большие группы. Не только швейцарцы, но и французы.

– Нанятые протестующие?

– Что-то в этом роде. Дело стало очень личным. – Он краснеет и опускает взгляд на свои руки. – Личная месть. Как будто касалось не только отеля. А отель лишь предлог для ненависти и способ доставлять неприятности.

– А другие письма? – напирает Элин, по-прежнему изучая бумагу.

Текст не совсем четкий, вероятно, отпечатан на струйном принтере, а не на лазерном. А это почти наверняка означает, что его печатали на простом домашнем принтере, то есть найти отправителя почти невозможно. С этим придется дожидаться полиции.

– Простите, сохранилось только это. – Он снова копается в ящике и протягивает другой лист бумаги. – Было еще первое послание, но я его выбросил. Решил, что этим и ограничится. Там было что-то про месть… Примерно то же самое.

Элин смотрит на бумагу. На сей раз переводит Сесиль:

– Chassez le naturel, il revient au galop. Изгонишь природу, и она вернется галопом.

– И что это значит?

Лукас проводит рукой по затылку.

– Полагаю, по-вашему это будет что-то вроде «сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

Она кивает:

– И каким образом вы получили эти послания?

– Их прислали по почте, мне лично.

За их спиной снег сердито бьется в окно, так что все трое оборачиваются.

– Кто их мог послать, по-вашему, не считая протестующих?

– Понятия не имею. – Лукас озадачен вполне искренне. Он показывает на письма. – Думаете, они связаны со случившимся?

– Еще рано говорить.

Элин обдумывает эту вероятность.

Если они связаны, то как? Какое отношение смерть Адель могла иметь к этим письмам?

– Не возражаете, если я их заберу?

Лукас кивает, и из-за уха выбивается прядь, на краткий миг скрывая лицо.

Элин кладет свои заметки в сумку и встает.

– И последнее. Вчера мне сказали, что в горах нашли тело.

Она специально умолкает в ожидании реакции.

– Да, – каменеет Лукас. – Но мы еще не знаем, кто это. Судя по словам полиции, труп давний.

От этих слов у Элин мурашки по коже.

– Так, значит, они не знают, кто это?

Элин старательно не упоминает то, о чем слышала. Ей хочется узнать, как он это воспримет.

Вопрос повисает в воздухе. Лукас колеблется, открывает и закрывает рот и наконец произносит:

– Нет.

Элин размышляет над его словами. Почему Марго знает, а он нет? Уж конечно, полиция бы ему сказала.

Он наверняка лжет. Нашли друга его детства, с которым он вместе работал, близкого друга, из-за исчезновения которого пришлось отложить открытие отеля.