Нейтрально-враждебный - Сергей Арьков

Стасик и сам прекрасно об этом знал. Оставалось выяснить, кто же он: черный рыцарь или злой колдун?

— Кто же он тогда? — спросил стражник, которому тоже стало любопытно.

— Посудомойка! — торжественно провозгласила старуха. — Это точно. Теперь никакой ошибки нет.

Стасик почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он ощутил резкую боль в груди, и понял, что его с минуты на минуту накроет инфаркт.

— Посу… су… до… — пролепетал он непослушными губами.

— Мойка! — радостно закончила ведьма. — Что, малыш, от радости лишился дара речи?

— Посудомойка тоже неплохо, — заметил стражник. — Будешь трудиться на кухне, а тамошние работники, как я слышал, не голодают. Хорошее местечко. Повезло тебе…. Эй! Эй! Ты чего опять?

Стасик зашатался, и колодой рухнул на пол. И в этот раз ведьме пришлось долго держать тюбик со зловонной жидкостью у его носа, прежде чем глаза Стасика вновь открылись. Но едва это случилось, как он пожалел о том, что не умер. Посудомойка! Чертова посудомойка! Правильный мир будто издевался над ним.

Ощущая вопиющую несправедливость бытия, Стасик горько и безутешно разрыдался.

Глава 19

Кухня в замке лорда Мортуса была огромной и мрачной. Впервые шагнув под ее закопченные своды, Стасик сгоряча решил, что ошибся местом и случайно угодил в темницу или камеру пыток. Все помещения тонули в сумраке и удушливом дыму. В нос пудовым молотом ударяла сногсшибательная смесь ароматов жареного лука, подгорелого мяса и ядреного пота. В удушливом чаду, как мученики в преисподней, копошились многочисленные работники. Вкалывали они так, будто им пообещали тройной оклад, но на деле рецепт трудолюбия оказался прост, как пять копеек. Темные силы не церемонились с нерадивым персоналом, и если какой-то работник не демонстрировал положенного усердия, с ним обходились сурово и радикально.

Новое рабочее место повергло Стасика в ужас и отчаяние. В еще больший ужас его поверг вид своей новой начальницы — огромной страшной бабы неопределенного возраста. Звался этот прямоходящий кошмар Грыжей Антрекотовной, и первый совет, который дали Стасику новые коллеги, заключался в том, чтобы никогда и ни за что не огорчать верховную кухарку. Да Стасику и самому не хотелось. Всякий раз, когда он видел эту чудовищную женщину, у него тут же прихватывало живот. Грыжа Антрекотовна, двухметровая и широкоплечая, имела в своем роду горных троллей, и еще бог знает каких монстров. В наследство от предков ей достался чудесный набор генов, сформировавших феерическую внешность. Одно лицо чего стоило. Этакой рожей можно было пугать людей насмерть. В ножнах, обтянутых кожей убитого ею в юности паладина, она вечно носила ужасающий тесак, являвшийся переломленным надвое мечом черного рыцаря. Но куда более грозным оружием в ее арсенале был старый фартук из шкуры дракона.

Фартуку этому было уже лет двести, он считался чем-то вроде реликвии. Тем не менее, вещица сохранилась отменно и до сих пор своей прочностью не уступала лучшим стальным доспехам. Но фартук не только защищал округлый живот и огромные груди верховной поварихи от капель кипящего масла и прочих жизненных невзгод. Эта штука была двойного назначения. И ее вторую функцию Стасик вскоре познал на собственной шкуре.

После трех дней на кухне черного замка Стасик конкретно заскучал по ферме близь Форинга. Выпас свиней, как выяснилось, был делом легким и ненапряженным. А вот стезя посудомойки оказалась нелегка. С раннего утра он вставал к огромной раковине, и отходил от нее только поздним вечером. Не успевал он осилить одну порцию грязной посуды, как ему подтаскивали следующую. И порции эти были истинно богатырскими. Целые горы посуды проходили за смену через его руки. Казалось, обитатели черного замка только и делают круглые сутки, что непрерывно жрут. Уже после первой смены Стасику приснился кошмар, главными героями которого оказались грязные тарелки, кубки, кастрюли и сковороды. Он проснулся в холодном поту и с душераздирающим криком, после чего с ужасом осознал, что сон его был вещим.

От воды и песка, который использовался в этом мире в качестве чистящего средства, руки Стасика стали опухшими и болезненно-бледными, как у утопленника. К концу смены он едва держался на ногах. Духота и смрад, что царили на кухне, усугубляли усталость. У несчастной посудомойки едва хватало сил на то, чтобы доползти до своей койки. Даже тот факт, что работники кухни неплохо питались, ничуть не спасал положения. Ад, он и есть ад, даже если в нем хороший стол.

На третий день Стасик совершил свою первую производственную оплошность. Тарелка, которую он только начал мыль, выскользнула из его непослушных пальцев, пролетела мимо раковины и грянулась об пол. Естественно, от удара о твердую поверхность она тут же разлетелась вдребезги.

Стасик быстро присел на корточки и стал собирать осколки, ошибочно посчитав, что ничего страшного не произошло. Посуды в замке было немерено и едва ли кто-то станет делать трагедию из-за одной разбитой тарелки. Да и тарелка была так себе, не самая лучшая.

И вот он сидел, собирал себе осколки, как вдруг на его сгорбленную спину обрушился такой страшный удар, что он едва не вышиб из Стасика дух. Крича от нестерпимой боли, он покатился по полу. Лишь через несколько секунд, немного придя в себя, он сумел разглядеть своего обидчика сквозь пелену слез. Им, а точнее ею, оказалась Грыжа Антрекотовна собственной персоной. Тут же нашелся ответ на вопрос, чем именно его ударила эта жуткая садистка. Стасику показалось, что его приложили железнодорожной шпалой, но, как выяснилось, орудием экзекуции послужил фартук верховной кухарки. Убойность у этой штуки была страшная. Стасик после прилетевшего гостинца еще полчаса не мог встать на ноги.

Выписав работнику внеочередную премию, Грыжа Антрекотовна подошла к нему. Корчащему на полу Стасику показалось, что к нему подступает сама смерть. Не классическая смерть — нечто в черном одеянии и с острой косой. К нему смерть явилась в ином, более ужасающем, обличии. Она предстала перед ним в образе огромной страшной бабы, сменившей косу на сокрушительный кожаный фартук. Видит бог, Стасик предпочел бы быть зарезанным, чем забитым насмерть этим страшным предметом гардероба.

Верховная кухарка нависла над ним, огромная, как скала. Ее и без того жуткое лицо исказила гримаса злобы. Стасик зажмурился, ожидая самого худшего. Но вместо новой порции побоев над ним прозвучал глухой бас, раскатившийся по всей кухне, подобно грому:

— Разобьешь еще одну тарелку — пойдешь на гуляш!

Сообщив работнику ожидающую его участь, Грыжа Антрекотовна временно позволила ему жить и удалилась.

Когда Стасик пришел в себя после