Не плачь, орчанка! - Анатолий Дроздов

– Такую водку делают для руководства, – пояснил Сергей. – На ликероводочном заводе есть особый цех. Лучшее сырье, тройная очистка…

Однокурсник выглядел довольным – удивил приятеля. Тогда Антон только головой покачал: это же надо! Чего только не бывает! Осознание пришло только в армии…

По сравнению с СССР в Руме все честно. Знать правит, селяне трудятся. И никто при этом не говорит, что здесь лучший строй в мире. Селянин может стать лофом – если у него есть Дар. Редко, но случается. Покойный Гайорк родился в селянской семье. Вступил в войско, а там обнаружили. Воинов проверяют на Дар – это обычная процедура. Люсиль тоже заставила новобранцев брать в руку камень. Одаренных не нашлось. В противном случае парню выпал бы счастливый билет. Отдали бы в обучение, сделали боевым магом, а их здесь ценят. Платят золотом, дают земли. Взять Антона. Чужак из другого мира, а уже лоф. Владелец земель и хозяин замка. Антон вдруг с удивлением осознал, что ему не хочется возвращаться в СССР. Повидать отцу и сестру – да. Иметь возможность их навещать – замечательно! Но жить в СССР и делать там карьеру? Сидеть на партийных собраниях и делать вид, что всей душой поддерживаешь курс партии? В то время как у той одно, а на деле – другое? Да ну ее!

Рядом завозилась Люсиль – почувствовала, что не спит. Они с ней друг друга чувствуют даже на расстоянии. Рационально объяснить это нельзя. Другой мир….

Антон осторожно высвободил руку из-под головы жены – затекла.

– Пре чуи! Илии ти земе! (Не надо! Хочу к тебе!) – обиженно захныкала Люсиль. Антон обнял ее, и жена затихла. Настырная! Спать хочет только в обнимку. А ему непривычно. Столько лет спал один – дома и в армии. Пробовал сказать это Люсиль… Лучше бы промолчал. У нее стало такое лицо… Антон почувствовал себя фашистом, забирающим у ребенка хлеб. Пришлось извиняться, нести жену в спальню, целовать, ласкать… И все равно дулась.

На Земле Антон ухаживал за девушками. Провожал домой, тискал в подъездах. Целовался, чего уж там! Но дальше не шел – робел. Затащить девушку в постель надо уметь. Ну, предположим, все-таки затащил. А дальше что?

О сексе Антон имел смутные представления. Не учили этому советских людей. Это в наше время любой школьник может набрать в поисковике слово «порно» и приобщиться к достижениям цивилизации. В СССР не так. Секс был признаком капиталистического общества – гнилого и развращенного. У них там – секс, у нас – любовь.

На границе это получило подтверждение. Иностранцы везли в СССР порнографические журналы. Их изымали. Иностранцы возмущались, дескать, для личных нужд, в ответ слышали, что в СССР порно запрещено. Советский человек не принимает непотребства. Если бы! Антон видел, как офицеры, хихикая, листают изъятые им журналы. И что часть их не попадает в мешки с идеологически вредной литературой, которую отвозили в отряд. Да и сами пограничники, чего уж там, журналы разглядывали. Антон – с ними. Не отрываться же от коллектива! Так и узнал, что делают мужчина с женщиной, оставшись наедине.

Применить эти знания на практике было негде. Женщин на границе нет. Супруги офицеров не в счет – у них мужья есть. Выбраться в село к молдаванкам, которые, как говорили, «дают»? Но в увольнение пограничников не пускали, а сбежать в самоволку – погубить карьеру. Исключат из комсомола, посадят на «губу».

Полученные знания лежали втуне. Пригодились в другом мире. Антон поначалу робел, боялся, что не поймут. Зря. Люсиль понравилось. Более того, требовала показать еще. Люсиль его удивляла. Суровая с воинами, в спальне она становилась нежной. Антон понятия не имел, что это обычное дело. Так откуда ему знать?

Люсиль в сексе не разбиралась. Но чем занимаются супруги в спальне, знала. Среди подруг были замужние. О постельных утехах они говорили скупо, но Люсиль поняла: ничего особенного. Немножко приятно – и все. Оказалось не так. Чувства захлестывали ее. Она воспаряла к небесам, кричала от страсти, билась в судорогах блаженства. «Это от того, что у нас Единение, – решила Люсиль. – У подруг его не было, вот и не получают удовольствия. Как хорошо, что я взяла медальон у Энтона окровавленной рукой!»

Люсиль, как и Антон, многое не знала. Вот, и хорошо. Во многом знании много печали…

Тарг был опытным лазутчиком, поэтому днем через долину не пошел – там могли ждать. Стояла ранняя весна, в лесу еще лежал снег, и орки вряд ли ждали набега. Но Тарг решил, что осторожность не помешает. В прошлом году здесь пропал отряд зургов, причем, не вернулся никто. Тогда в земли орков ушли несколько отрядов. Посчастливилось не всем. Кого-то перехватили в пути, другим «повезло» столкнуться с дружинами лофов при осаде деревень. Однако из каждого отряда кто-нибудь да уцелел. Те, чьи кони оказались резвее. Вернувшись, зурги поведали о судьбе соплеменников. Из отряда Пирга не вернулся никто, в том числе сам предводитель.

Тарг догадался, что произошло. Пирг был жадным. Задание отряды получили простое: напасть на деревни у Источников и забрать собранные орками камни. После чего, не медля, уходить обратно. Пирг наверняка захотел взять рабов. Дело не быстрое. Рабов следует поймать, собрать в обоз, погрузить награбленное на повозки. А отряд с ними движется медленно. Наверняка лоф Гонсея догнал зургов неподалеку от деревни. А если учесть, что воинов у него больше, и во главе их стоит маг… Тарг сражался с орками и видел, чего стоят маги. В том бою зурги одержали верх, но потеряли большую часть войска. После чего о дальнейших набегах пришлось забыть. А ведь кунург шел, чтобы захватить земли орков. Не вышло…

Долина – единственный путь в Гонсей. Окружавшие ее леса непроходимы. Упавшие деревья, густой подлесок, дикие звери… Как любой зург, Тарг леса боялся и предпочитал его обойти. Поэтому остановил коня у зарослей и разбил бивак. Ну, вроде. Бросил на жухлую траву кошму из овечьей шерсти, снял со спины жеребца мешки и ослабил подпругу. Путать ноги коню не стал. Тот, обрадовавшись, заходил кругами, выдирая из пробудившейся земли первые ростки. Не брезговал и молодыми веточками. Кони зургов неприхотливы в еде. Даже зимой найдут себе пропитание, разбросав снег копытами. Но в степи снежный покров тонкий, поэтому корм достать легко. В землях орков сугробы не разгрести, поэтому зурги зимой сидят в селениях.

Тарг пожевал вяленой конины. Жесткое мясо поддавалось с трудом. Пришлось сбегать к бочажку, где он напился, заодно наполнив бурдюк водой. В землях орках ее много, но возможность набрать не всегда есть. Порой приходится удирать, сломя голову. Таргу доводилось…

Конина без хлеба шла плохо. Последний сухарь Тарг рассосал вчера. Как ни берег, но кончился. Зерна в Зургии мало, хлеб стоит дорого. А вот у орков он обычная еда. «Ничего, – подумал лазутчик. – Когда покорим их земли, хлеба будет навалом. Любой бедняк будет есть каждый день».

Эта мысль скрасила ужин. Тарг растянулся на кошме и закрыл глаза. Он не спал. Уши настороженно ловили шорохи, тело – дрожь земли. Но все было спокойно. Тарг дождался сумерек, после чего ловко обернул копыта жеребца кусками овчины. Затем подтянул подпругу. Привычный к такому конь стоял смирно.