Не плачь, орчанка! - Анатолий Дроздов

* * *

Антон видел сон. Это опять были похороны генерального секретаря и даже не Андропова – Черненко. Про Андропова уже было. Похороны как две капли воды походили на предыдущие. Тот же Колонный зал с люстрами, забранными в траурную материю («Ее, наверное, держат про запас, – подумал Антон. – Для подобных случаев»), гроб на лафете, Красная площадь, мавзолей… «С глубокой скорбью советский народ провожает в последний путь…»

Антон скорби не ощущал. Чувство, которое им владело, следовало определить, как злость. Надоело! Мало того, что генеральные секретари мрут один за другим, так ему еще на их похороны смотреть! Задолбали. Выругавшись, он проснулся.

Некоторое время он лежал, приходя в себя. В спальне стояла тишина. Только рядом посапывала Люсиль, да где-то далеко в конюшне заржала лошадь. Тоже, наверное, сон приснился. «К чему это все? – подумал Антон. – Зачем эти сны? Что это может означать?»

Суевериями он не страдал. Комсомолец, кандидат в члены партии… В то же время осознавал: видит то, что обязательно произойдет. Похороны будут. Но к чему это снится? Он стал провидцем? Наука подобное отвергает, как, впрочем, и магию. Но Антон маг. Чувствует Силу камней, может запустить Кулаком. Исправил лицо Люсиль. Расскажи об этом в СССР – не поверят. На смех поднимут. Нимей устроен иначе. Здесь есть магия и живут расы, неизвестные на Земле. «На Земле тоже, возможно, жили, – внезапно подумал Антон. – Что мы знаем о нашем прошлом? Ведь жили некогда на юге какие-то готы, которые после исчезли. Осталось крохотное упоминание в „Слове о Полку Игореве“. И никто не знает, как эти готы выглядели. Вдруг, как зурги? Возможно, наши миры не такие разные? Животный, растительный мир похож, климат – тоже. Зима – зимой, лето – как лето. Скоро год, как я здесь, – размышлять Антон. – Попал в летом, сейчас весна. Сколько всего случилось! Бои, в которых я покрошил кучу народа. Стал местным феодалом, женился…»

Антон скосил взгляд. В полумраке, который царил в спальне, на подушке темным пятном виднелась голова Люсиль. Жена… Когда Куворк объяснил, что произошло между ними в лесу, Антон испытал шок. Без него его женили!

– Вас можно поздравить, господин! – улыбнулся Куворк. – Люсиль – завидная невеста. Ее отец, Бергиль, владел огромными землями. Других детей у него не было, так что Люсиль единственная наследница. У нее очень сильный Дар. А с тех пор, как вы сделали ей новое лицо… – Куворк помолчал. – В столице женихи встали бы к ней в очередь. Но она выбрала вас.

– Уверен? – спросил Антон. – Что выбрала?

– А с чего она взяла медальон окровавленной рукой? Левой, хотя сама правша. Вашу кровь на камне она видела. Маг не позволит себе такой небрежности. И еще. Я не слепой, и вижу, как она на вас смотрит.

Несколько дней по приезду в замок Антон разбирался в чувствах. Все случилось так быстро. Он не ухаживал за Люсиль, не дарил ей цветы, не водил в кино. Хотя с кино в Руме проблемы, да и цветы зимой взять негде. Но он даже стихов ей читал. И вот – на тебе! – муж.

Люсиль походила на покойную мать. Та девчонкой пошла на фронт. Служила в полковом госпитале. Не раз попадала под бомбежку и артиллерийские обстрелы. После войны окончила медицинский институт и получила распределение в Западную Украину. Ехать туда боялись даже сильные мужики, но мать не колебалась. Работала в поликлинике в Ивано-Франковске – гнезде бандеровцев. Те вскоре вышли на молодого врача. В их схронах свирепствовал триппер, лекарств не было. Главарь «провода» пришел к молодому врачу и, угрожая пистолетом, потребовал поставлять медикаменты. В противном случае пообещал девушке смерть.

Угроза была не пустой. Бандеровцы убивали учителей и врачей. Они знали, где специалисты живут. Вломиться к ним в дом или подкараулить по пути не составляло труда. Мать не испугалась. Едва страшный гость ушел, позвонила в НКВД. В поликлинику приехал майор-чекист. Расспросил девушку и предложил ей перебраться ним в часть. Мать так и поступила. В казарме жить девушке неудобно, майор поселил ее в своей комнате. Сам перебрался в казарму.

В поликлинику молодого врача сопровождали автоматчики. Не долго. Приметы главаря, сообщенные девушкой, оказались точными. Его быстро вычислили и убили вместе с другими бандитами. Те не сдались. Можно было возвращаться к себе, но мать осталась. Ей понравился холостяк-майор, а тот не смог устоять перед красавицей-врачом.

Мать была сильной женщиной. Не боялась начальства, да и вообще никого. Могла одернуть подвыпивших хулиганов. Да так, что у тех пропадало желание связываться. При этом она тянула на себе дом, воспитывала детей (отец пропадал в командировках), ухитряясь при этом оставаться красивой. Отец ее обожал. Антон видел, как он смотрит на мать, как старается помочь в домашних делах, как обнимает и целует при возвращении из командировки.

Люсиль выглядела гордой и недоступной. Антон не мог решиться поговорить с ней, тогда девушка сделала первый шаг…

Антон вздохнул. Сейчас он не мог сказать, хочет ли вернуться в свой мир. По отцу и сестре он скучал. Но и здесь его окружали не чужие люди. Люсиль, Куворк, обитатели замка, селяне, жившие в лофстве. Он обязался их защищать. Была еще причина. С детства Антон знал: он живет в лучшей стране. В СССР самый справедливый строй. Здесь человек в полной мере может проявить свои способности. Антон в это верил. Служба подточила его убеждения. Через границу массово ехали иностранцы на личных автомобилях. И это были не какие-то миллионеры-капиталисты, а учителя, инженеры, даже рабочие. Антон разговаривал с ними. Иностранцы охотно рассказывали о себе. Поразила Антона одна пара. Студенты-французы захотели в летние каникулы побывать в СССР. Взяли напрокат дешевый Citroen 2CV – «утенок», загрузили вещи и поехали. По пути заглянули в Вену, Бухарест… Студенты улыбались и делились впечатлениями, Антон, слушая их, мрачнел. Мог ли он, советский студент, поступить так же? Взять напрокат автомобиль, сесть за руль и отправиться смотреть мир? Ага! Ладно, прокат: автомобиль в СССР – жуткий дефицит. Но хотя бы на поезде? Самому, а не в группе, которую везут под приглядом? Ни за что! Нет у граждан СССР такой возможности. За границу их пускают неохотно, если дают путевку, то после долгих мытарств и в социалистические страны. Спрашивается, почему? Чем они хуже иностранцев? А взять нарушителей границы. Пограничникам доводили сводки. Нарушителей ловили, но… Все они бежали из СССР. В Союз никто не стремился. Взять тех же дезертиров… Они-то сволочи, и получили по заслугам, но что заставило их предать Родину? И что это за лучшая страна мира, если из нее бегут?

Все это заставляло думать. Антон вспомнил институт. В их группе учился сын секретаря ЦК КПБ. Неплохой парень, веселый и не жадный. Антон с ним дружил. Помогал с переводами, растолковывал трудности в языке. Учился Сергей так себе. Но все знали, что после окончания института он будет работать в МИД. Сергей сам этого не скрывал. Что ж выходит? Антону, отличнику и лучшему студенту курса, МИД не светит. Чтобы сделать карьеру, он отправился в армию. А Сергею это не нужно – он сын руководителя. И чем тогда «самый справедливый строй в мире» отличается от царской России? Там дети знати не знали проблем. Получается, и в СССР так? На словах все люди в Союзе равны. Но некоторые оказываются равнее других. Семья секретаря ЦК продукты покупает не в магазине. Им их привозят на дом – и какие! На студенческие вечеринки Сергей приносил вкусняшки. Их уничтожали первым делом – не оторваться. Антону шепотом рассказывали: на мясокомбинате есть цех. Там изготавливают продукцию для руководства. Совсем не такую, как для обычных людей. Даже водку начальству делают особую. Антон убедился лично. Сергей как-то принес на бутылку. На вид та не отличалась от обычных – такая же форма и этикетка. Но вкус! Антон водку не жаловал и не хотел пить, но Сергей уговорил. Поначалу Антон решил, что приятель пошутил. На вкус содержимое рюмки напоминало воду. Присутствовал легкий запах спирта – и все. Антон решил, что Сергей влил в водочную бутылку воды. Упрекнул приятеля, а тот засмеялся. Скоро Антон понял, что был не прав. Хмель ударил в голову.