Азартная игра - Феликс Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для начала Клаудия заказала для нас обоих antipasto[11], за чем должен был последовать saltimbocca alla pollo[12], я же решил съесть еще и ризотто с грибами.
Первое блюдо мы ели в полном молчании.
– Поговори со мной, – попросила Клаудия. – Это же не последняя трапеза приговоренного к смертной казни.
Я улыбнулся.
– Конечно, нет.
Но оба мы сильно нервничали.
Что принесет нам завтрашний день?..
Я заказал такси на семь вечера, машина приехала, и мы отправились в больницу.
– Не понимаю, какая надобность ехать в больницу за ночь до операции? – спросил я Клаудию, пока мы пробирались через запруженную автомобилями Финчли-роуд.
– Хотят понаблюдать за мной до операции, чтоб сравнить затем результаты анализов до и после.
– А на сколько она назначена? – спросил я.
– Хирург сказал, что займется мной сразу же после утреннего обхода.
«Стало быть, это может состояться в любое время», – подумал я.
По своему опыту – набрался его достаточно еще в бытность мою жокеем – я знал: врачи и хирурги соблюдали расписание не лучше водителей лондонских автобусов в час пик.
– Что ж, по крайней мере, не придется ждать весь день, – с улыбкой заметил я.
Клаудия одарила меня взглядом, говорящим, что она готова ждать хоть целый год.
– Лучше уж пройти через все это, а там будем знать, с чем придется иметь дело.
– Понимаю, – кивнула она. – Но все равно страшно.
Мне тоже было страшно. Просто я старался этого не показывать.
– Все будет хорошо, – как можно убедительнее произнес я. – Ты же сама говорила, что рак обнаружен на ранней стадии, и я посмотрел данные в Интернете. Ты обязательно поправишься. Вот увидишь.
– О, Ник, – пробормотала она и крепко сжала мою руку. В глазах ее стояли слезы.
Я притянул ее к себе, и какое-то время мы сидели в полном молчании, пока машина проезжала через Риджент-парк, а затем свернула на Юстон-роуд.
Клаудию провели в приемный покой, сотрудники которого с удручающей торопливостью проделали все положенные при поступлении пациента процедуры. Они не то что были к нам холодны или невнимательны, но несколько раз заставили нас почувствовать себя неловко и даже глупо.
Меня попросили подождать в коридоре, пока медсестры и прочий персонал производили свои действия. Изо рта и носа Клаудии были взяты соскобы, затем то же самое проделали и с более интимными частями тела. Взяли кровь и мочу на анализ.
Примерно через пару часов они наконец объявили, что она готова для утренней операции, и оставили нас в покое. Я вошел в палату, выключил верхний свет, оставил лишь лапочку для чтения в изголовье кровати. И в помещении сразу стало уютнее.
Затем придвинул к постели стул, сел, взял ее за руку.
– Поезжай домой, – сказала Клаудия. – Со мной все будет в порядке.
– Меня можно вывести отсюда только силой, – ответил я. – Никуда не уйду.
Клаудия откинула голову на подушку и улыбнулась.
– Ладно, – сказала она.
До сих пор не верилось, что я столь превратно истолковал происходящее с ней. Вел себя как полный дурак. А могу оказаться в еще более печальном положении. При одной только мысли о том, что с ней может случиться худшее, меня прошибал холодный пот.
– Ты должна поспать, милая, – сказал я Клаудии. – Завтра тебе понадобятся все твои силы.
– Эта чертова постель такая жесткая. Спина просто разламывается от боли.
Еще несколько минут я возился с панелью управления кроватью, приподнимая то изголовье, то изножье, чтобы ей было удобнее. Не получилось.
– Неужели нельзя было сделать эти чертовы кровати такими, чтоб на них можно было лежать? – пожаловалась Клаудия. – Первое, о чем им следовало бы подумать.
Я понимал, что происходит. Ее раздражала каждая мелочь. Верный признак того, что она сильно нервничает. И мне оставалось лишь нежно улыбаться и соглашаться с ней во всем.
– Да, дорогая, – сказал я. – А теперь закрой глазки и попробуй уснуть.
– Ага, уснешь тут на этом долбаном ложе, – пробормотала она и повернулась ко мне спиной.
Но вот наконец воркотня стихла, и вскоре по тихому посапыванию я понял, что она спит. Я пересел в кресло и закрыл глаза.
В палату заглянула медсестра, включила верхний свет.
– Время справить естественные нужды, – громко объявила она.
И так продолжалось всю ночь – с интервалами часа в два приходили то мерить температуру, то давление, то брать кровь на анализ. И всякий раз палату при этом заливал ослепительный свет. Больницы явно не предназначены для релаксации и отдохновения.
Домой меня никто не прогонял. И я остался, хотя, должен признаться, провел не самую лучшую и спокойную в жизни ночь.
Завтрак Клаудия есть не стала, да ей и не предлагали – на крючке возле двери висела табличка с надписью «ЕСТЬ ПЕРЕД ОПЕРАЦИЕЙ ЗАПРЕЩЕНО». А потому я примерно в шесть утра спустился в вестибюль в поисках местечка, где можно было бы выпить чашку кофе и съесть булочку, пока пациентка принимает душ.
Примерно в восемь тридцать появился мистер Томик, хирург. На нем была голубая пластиковая туника и светло-голубые брюки – специальный костюм для операционной. Он принес с собой какие-то бумаги и толстую ручку-маркер, с помощью которой нарисовал большую черную стрелку на левой стороне живота Клаудии, чуть ниже пупка.
– Мы же не хотим выбрать неверное направление, правильно? – заметил он.
Не слишком ободряющее начало.
– Что именно вы собираетесь делать? – спросил я.
– Сделаем два маленьких надреза, вот здесь и здесь. – И он показал, где именно. – Затем с помощью лапароскопа как следует рассмотрим, что там творится внутри. Ну и потом полностью удалим левый яичник, – ответил он. – Я также планирую взять клиновидную биопсию с правого яичника.
– А что это такое, клиновидная биопсия? – спросил я.
– Крохотный кусочек ткани, его отщипывают, а затем подвергают анализу с целью проверить, все ли там чисто, – сказал он. – Потом зашью все дырочки, и Клаудия вернется в палату, вы и опомниться не успеете. В целом вся процедура занимает около часа, ну, может, чуточку больше.
– А если биопсия покажет, что не все чисто? – спросила Клаудия.
– Если я определю это сразу, просто на глаз, – ответил он, – тогда мне придется удалить и второй яичник. Если нет, ткань отправят в лабораторию на анализы. Есть шанс, правда, совсем мизерный, что мне придется провести полную гистероктомию, если обнаружу раковые клетки, прикрепленные к матке. Но, судя по результатам сканирования, это маловероятно.