Дочь своего отца - Жанна Немцова

Но главный редактор ответил, что мэр ведет себя некорректно, а претензий у DW ко мне нет.

К счастью, на тот же день у меня было запланировано еще одно интервью в Риге – с документалистом Виталием Манским. В какой-то момент в редакции DW решили, что схема «одна командировка – одно интервью» слишком расточительна и из командировок нужно привозить по два интервью. В тот день в Риге я поняла, насколько это было дальновидно.

Наверное, если бы я пришла на DW как состоявшийся политический журналист, а не как комментатор программы «Рынки» на РБК, мне делали бы больше поблажек. Но я пришла с тем багажом, что у меня был. Я понимала: любая оплошность, мелкая ошибка навредят моему имиджу, снизят уровень доверия. Я научилась брать ответственность за результат и добиваться цели, чего бы мне это ни стоило.

Я могла бы не писать, почему решила уйти с DW. Но, думаю, это будет нечестно. Летом 2019 года, когда я была в отпуске, меня поставили перед фактом: русская редакция DW запускает, по сути, такой же проект, как у меня, но с другим названием.

Это стало лишь поводом. Главной причиной было то, что я не видела, куда развиваться дальше. Я хотела делать интервью для английской редакции – но это было невозможно.

Да, в моей жизни наступил очередной период стабильности: хорошая понятная работа, достойная зарплата, интересные командировки, но… уже не было ощущения перспективы.

Кроме этого, из-за работы я недостаточно внимания уделяла Фонду Немцова – а он для меня был важнее любой работы.

Мы долго говорили с руководством Deutsche Welle, на каких условиях я могла бы остаться, но так и не пришли к общему решению. Но что меня искренне радует – мы разошлись мирно.

Издатель «Медузы» Галина Тимченко читает лекцию в Летней школе журналистики Бориса Немцова в Праге. Лето, 2019 год. Автор – Рустем Адагамов

Я не брала интервью у Джо Байдена, но общалась с ним – и даже предположить не могла, что он будет президентом США. В марте 2016 года я стала лауреатом премии Госдепартамента США, название которой на русский язык лучше всего перевести как «Женщины, которые проявили смелость». В России такая премия сейчас скорее проклятие, это повод называть лауреата агентом западных спецслужб, но меня это не так сильно беспокоит.

На самом деле никаких выплат и грантов эта премия не предполагает, ее просто вручают в знак признания женщинам, которые совершили какой-то поступок, не считающийся рядовым.

Не знаю, получал ли эту премию кто-то еще из россиянок, – в нашей стране подобное не афишируется. А вот лауреаты премии из других стран признавались, что у себя на родине они стали чуть ли не национальными героинями: статус этой премии довольно высок.

– Про тебя ничего не написали в российских СМИ? – спрашивали меня «коллеги по премии».

– Нет, но я на это и не рассчитывала, – отвечала им.

Вручал премию нам Джон Керри, он тогда был госсекретарем США. А затем перед нами (точнее, не только перед нами – в зале было довольно много людей) выступил Джо Байден, вице-президент США. Я смотрела на него и поражалась, как круто этот человек умеет говорить. Он выступал около сорока минут, без бумажки – и казалось, он вообще не готовился к выступлению. Просто вышел – и начал с нами разговаривать. Легко, свободно, интересно, с примерами и цитатами – он показал мастер-класс по ораторскому мастерству. И было видно: он сам получает удовольствие от выступления.

Я тогда подумала: надо же, ему уже за семьдесят, а он так хорошо держится! Но даже предположить не могла, что Байден к тому моменту еще не достиг пика своей карьеры и что в 2021 году он станет президентом США.

Вообще, в американцах меня удивляют две вещи. Первая – они крепкие. И физически, и морально.

Тот же профессор Фукуяма летел на форум Немцова из Сан-Франциско. Сначала перелет Сан-Франциско – Франкфурт, потом – из Франкфурта в Польшу, потом – выступление на форуме… Он выглядел свежим и отдохнувшим, хотя ему было уже за 60 лет.

И вторая вещь – американцы мгновенно запоминают имена других людей. Назовите мне десять имен – я половину забуду. Буду стараться запомнить, прилагать усилия – но все равно забуду. Назовите американцу десять имен – он запомнит их с первого раза.

Но вернемся к премии. После официального вручения нас принимала у себя дома Джилл Байден, жена Джо Байдена. Милая женщина, учительница, она общалась со всеми нами, дарила нам сувениры. У меня до сих пор сохранилась записная книжка и небольшая квадратная тарелочка «от Джилл Байден». Тарелочка оказалась очень удобной для хранения в ней канцелярских скрепок. Когда Байдена выбрали президентом, я шутила, что теперь к тарелочке нужно относиться более бережно, – но продолжила хранить в ней скрепки.

Словом, я видела Байдена. И Байдена видела не только я, но и, например, министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко. И, конечно, мой отец. Вот такая «складка времени».

* * *

В 2017 году в моей жизни случилось событие, которое сильно повлияло и на меня, и на деятельность Фонда Немцова.

Начну с предыстории. Во время работы на Deutsche Welle я каждый год ездила на Мюнхенскую конференцию по безопасности. В России ее знают по выступлению на ней Путина в 2007 году – именно тогда он заявил об окончании эпохи однополярного мира и о том, что к России тоже нужно относиться уважительно.

Я приезжала на эту конференцию, чтобы записать интервью с кем-то из известных персон для Deutsche Welle. Не скажу, что это самое удобное место для интервью: конференция сжата по времени, участники заняты, им нужно успеть обсудить максимум вопросов с максимумом людей – но условия для интервью редко бывают идеальными.

Например, там, в Мюнхене, я сделала интервью с известным американским дипломатом Викторией Нуланд (она очень неплохо говорит по-русски) и спрашивала у нее, действительно ли Виктория в молодости работала на китобойном судне. Выяснилось, что работала она бухгалтером, и не на китобойном, а на рыболовецком судне.

Помимо записи интервью мы каждый раз пересекались в Мюнхене с Майклом Макфолом, бывшим послом США в России (сейчас он – профессор Стэнфорда). Макфол изучает Россию, пишет о ней книги – некоторые из них стали бестселлерами.

Однажды за чашкой кофе Майкл Макфол сказал мне:

– А ты знаешь, что в Стэнфорде есть программа – трехнедельная, бесплатная, для журналистов и активистов. Ее проводит институт, который называется Центр демократии, развития и верховенства закона. Мне кажется, тебе будет полезно ее пройти.