Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman

правительство набирало силу в Европейской России, изменяя свою политику, а большевистская агитация в Сибири усиливалась по мере выделения средств на пропаганду.

Однако английские и французские представители не теряли надежды на создание сильной русской армии. Франция направила из Парижа в Сибирь генерала Жанена со штабом офицеров для организации русской армии. Его инструкции от своего правительства были такими же, как и инструкции, данные генералу Ноксу Англией. По-видимому, Англия и Франция послали в Россию своих представителей для выполнения одной и той же задачи, не посоветовавшись ни с одним из правительств. Генерал Нокс работал в Сибири в течение нескольких месяцев. Он создал учебные лагеря для офицеров и сумел заручиться поддержкой омского правительства в реализации своего плана мобилизации русской армии. С приездом генерала Янина стало очевидно, что два генерала могут по-разному работать над одним и тем же делом, что в конечном итоге приведет к конфликту, если между этими двумя военными людьми не будет взаимопонимания. В декабре они встретились во Владивостоке на конференции и разделили Сибирь, в том, что касается их работы, на две сферы: одну - от Владивостока до озера Байкал, другую - от озера до Уральских гор. По соглашению между двумя главнокомандующими генерал Нокс должен был командовать русской армией в Восточной Сибири, а генерал Янин - в Западной. Этот шаг двух союзных генералов был предпринят без консультаций с представителями других союзных армий, за исключением, возможно, японской, и остальные были поставлены в известность об этом шаге только после того, как он стал свершившимся фактом, и после того, как "договор" был подписан двумя генералами. К этому времени в Сибири не было ни малейшего свидетельства или признака единства союзников. Единственными странами, выполнившими условия первоначального соглашения, были Соединенные Штаты, Италия и Китай. Англия, Франция и Япония уже давно проводили собственную политику в Сибири, а Россия продолжала разрушаться.

В мои задачи не входит возложение вины за те или иные предпринятые шаги, я лишь указываю на факты и последствия. Были способные чиновники, которые могли бы помочь России собраться вместе, если бы их собственные правительства поддержали их, и если бы им не мешала индивидуальная деятельность военных чиновников. Я сомневаюсь, что союзники или Лига Наций когда-либо отберут более способных людей для изучения международной проблемы и выполнения инструкций организованных правительств, чем такие люди, как следующие, которые были посланы в Сибирь: Посол Моррис, генерал Грейвс, полковник Робинсон, посол Юджин Регно, сэр Чарльз Элиот, Джон Ф. Стивенс, вице-консул Палмер, и г-н Мацудайра, начальник политического отдела японского Генерального штаба, и представитель японского министерства иностранных дел во Владивостоке. Но колоссальная задача, стоявшая перед этими людьми, оказалась невыполнимой из-за отсутствия того самого, что сделает Лигу наций успешной, а именно единства цели и действий. Союзники потерпели неудачу в Сибири, потому что они не были едины. Они даже не были согласованы по фундаментальным принципам. Люди, представлявшие державы в этой стране, нуждались в авторитете, чтобы добиться чего-либо, а его им не дали.

То, что союзники в конечном итоге будут вынуждены вывести свои армии из Сибири и России как воюющие силы, является единственным результатом ситуации, созданной безграничными ошибками. Возможно, им придется заключить соглашение с большевиками или любым другим де-факто правительством России, чтобы начать реальную работу по восстановлению. Они могут послать продовольствие в начале и закончить признанием советского правительства в России, но ни союзники, ни Лига Наций не останутся и не выдержат, если они признают принципы большевизма. Но они оказались в таком затруднительном положении из-за нерешительности прошлого. Именно поэтому гоблины большевизма витали над Парижской конференцией, а государственные деятели предупреждали мир, что "большевики достанут вас, если вы не будете осторожны". Большевизм - это мировая сила, выросшая в России на глазах у союзников и бывших Центральных держав.

Отъезжая из Владивостока в Харбин, я в последний раз увидел иностранцев в городе, а именно союзных часовых на железнодорожной станции. Трое из них, один чех, один американец и один японец, стояли у входа в депо, скучающие, праздные и молчаливые. Символизируя союзников, они были беспомощными зрителями трагедии России; военными ссыльными в Сибири.

 

Глава IX Решающие дни в Сибири

 

Октябрьские дни 1918 года были критическими для Сибири и решающими для России. Союзники высадили небольшие силы во Владивостоке в августе, но за два месяца практически ничего не было сделано ни за, ни против России. Требования более масштабных военных операций, которые в конечном итоге означали действия, достигли кульминации в первые дни десятого месяца.

То, что Соединенные Штаты не воевали с большевиками, было очевидно; то, что союзники не планировали атаковать Красную армию вдоль Уральского горного "фронта", было также очевидно. Непрозрачность политики союзников вызывала столько критики, что американские лидеры в Сибири провели конференцию и дали Вашингтону рекомендации, которые, будучи принятыми, изменили весь ход российских событий.

История американцев в Сибири - это история одного соревнования за другим, одного конфликта мнений с другим, и различий в отношении наших собственных чиновников и союзных правительств. Вместо того, чтобы высадить в Сибири воюющие силы с определенными целями и четкими инструкциями, рассчитанными на более длительный период времени, чем первые дни или недели после высадки; вместо того, чтобы дать армии и официальным лицам что-то делать, американцы, высадившиеся там, стали, после очень короткого периода, нашими первыми политическими изгнанниками. То, что все эти американцы захотели уехать; то, что русские хотели бы, чтобы они уехали, - вот два единственных результата событий в Сибири. Не только люди, но и офицеры хотели уехать. Почему? Такова история решающих дней в Сибири.

Вскоре после высадки первых американских войск в Сибири я прибыл во Владивосток в качестве корреспондента союзных армий. Когда корабль вошел в гавань, я увидел на берегу американских часовых, охранявших склады и военные материалы, разбросанные по берегам бухты. За пять тысяч миль от тихоокеанского побережья эти люди находились в России, как они думали, для борьбы с большевиками, но вместо этого они оказались там в качестве зрителей. Недалеко от того места, где причалил японский пассажирский корабль, стояли на якоре военные корабли союзных государств. В центре бухты стоял японский военный корабль. Ближе к берегу находились американский корабль "Бруклин" с адмиралом Найтом на борту, британский крейсер "Сассекс", французский крейсер и китайская канонерская лодка. Владивосток, расположенный на сопках, при входе в гавань казался большим амфитеатром. С верхушек самых высоких зданий были видны флаги союзников. Вдоль причалов стояли китайские "кули", несколько русских купцов, некоторые из которых говорили по-немецки, несколько американских