Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman

и Архангельске, хотя американское правительство никогда не изменяло своей политике невмешательства в российские дела и придерживалось плана экономического восстановления. Соответственно, по соглашению между союзниками, было высажено ограниченное количество войск.

Таким образом, вмешательство союзников в Сибири началось под руководством японского генерала Кицудзу Отани, командующего четвертой армейской дивизией в Маньчжурии во время русско-японской войны, а затем командующего гарнизоном Цинтау после захвата японцами этого опорного пункта Германии в Китае. В это время во Владивостоке находились три американских чиновника, которым Вашингтон приказал выполнять американскую программу в рамках плана ограниченного совместного вмешательства союзников. Адмирал Найт, командующий Азиатской эскадрой США, в течение всего лета жил на борту "Бруклина" в бухте Золотой Рог, сообщая об условиях в России и опрашивая представителей всех классов и слоев населения России, которые посещали или жили в этом городе. Экспедиционными силами Соединенных Штатов командовал генерал-майор Уильям С. Грейвс, бывший офицер Генерального штаба, которому президент и Военное министерство абсолютно доверяли и на чьи суждения они могли положиться в решении деликатной дипломатической ситуации. Генерал Грейвс получил устные инструкции от военного министра Бейкера. Он знал дальневосточную политику правительства и был генералом, чьи способности будут полезны для союзного штаба, если впоследствии будет принято решение о проведении масштабных военных операций. В лице своего начальника штаба, подполковника О.П. Робинсона, американский командующий имел штабного офицера с многолетним опытом и суждениями в перевозке и снабжении войск; человека, чьи способности организатора были продемонстрированы, когда за неделю до отплытия американцев из Сан-Франциско он закупил и разместил на транспортах достаточное количество продовольствия, одежды и припасов, чтобы экспедиционные силы продержались более двух месяцев, - достижение, значение которого можно осознать, если принять во внимание важность вопроса о тоннаже на том этапе войны. Вместе с этими двумя военными были офицеры из отдела военной разведки, возглавляемого подполковником Барроузом, который провел годы на дипломатической и армейской службе в России и на Дальнем Востоке.

В Токио, более чем за год до высадки американских войск, посол Роланд С. Моррис изучал ситуацию в России, и во время кампании союзников по интервенции летом 1918 года он был центром всех переговоров в Японии. Благодаря достоверности его отчетов и доверию, которое администрация питала к его суждениям, он был фактически, хотя и не по имени, назначен верховным комиссаром Соединенных Штатов в Сибири, и с момента его прибытия во Владивосток для сотрудничества с адмиралом Найтом и генерал-майором Грейвсом в нашей деятельности в России, за одним исключением, о котором я расскажу в главе "Решающие дни в Сибири", правительство Соединенных Штатов явно полагалось на его предложения и рекомендации.

Другим важным американским чиновником был бригадный генерал Джон Ф. Стивенс из Корпуса железнодорожной службы США, который был направлен в Россию со штатом опытных железнодорожников из Северо-Западных Штатов по соглашению с правительством Керенского, чтобы принять и управлять российскими железными дорогами, особенно Транссибирской линией. Однако Стивенс и его главный помощник, полковник Джордж Эмерсон, к моменту высадки во Владивостоке оказались без железной дороги, поскольку временное правительство было свергнуто в Петрограде, а большевистский режим не признавал соглашений, заключенных этим правительством.

Англия и Франция в это время были представлены верховными комиссарами. Сэр Чарльз Элиот, представлявший Великобританию, уже некоторое время находился в России, и ему умело помогал генерал Нокс, бывший атташе британского посольства в Петрограде, и штат британских офицеров, которые были прикреплены к русской армии во время войны. Посол Эжен Регно, французский представитель, в течение пяти лет был послом Французской Республики в Японии и был для французского правительства тем же, кем был посол Моррис для Соединенных Штатов. Позже военные задачи программы интервенции союзников, в том, что касается Франции, были делегированы генералу Жанену, который был направлен из Парижа в августе, чтобы сменить генерала Париса из французского штаба, который был прикреплен к чехо-словацкой армии в качестве генерала главным военным советником и иностранным директором новой армии. Янин и Парис тщательно сотрудничали до весны 1919 года, когда генерал Парис вернулся во Францию, чтобы доложить о ситуации в Сибири на мирной конференции.

На этих людях, с которыми, за исключением британского верховного комиссара, я неоднократно встречался в России, лежала ответственность за то, чтобы что-то сделать с ограниченной программой союзников. От этих официальных лиц союзные правительства зависели в плане информации и рекомендаций. Казалось бы, именно эти люди должны были нести ответственность за то, что союзники сделали или не сделали в Сибири, но на самом деле произошло то, что так часто происходит в подобных обстоятельствах: правительства слушали и читали отчеты, но редко их утверждали. И естественным результатом было то, что эти люди, все докладывавшие своим правительствам свои точки зрения и информацию, получали противоречивые инструкции из Токио, Вашингтона, Парижа и Лондона, и их планы сталкивались.

После высадки союзных войск Владивосток стал политическим центром Дальнего Востока. Это был двойной город. В дипломатическом плане Япония и союзники впервые встретились, пытаясь совместными действиями решить один дальневосточный вопрос. В военном отношении союзники собрались во Владивостоке, чтобы помочь России. Таким образом, город стал не только базой для операций и программ союзников в России, но и политическим центром, в котором многие серьезные различия между политикой союзников в Китае и на Амуре должны были столкнуться на практике.

В начале операций союзников было удивительно наблюдать, как в России уже гармонично работает ядро Лиги наций. Это сделало оптимистов из убежденных пессимистов, и о союзниках в это время можно с полным правом сказать: "Они пришли, они увидели, и они победили" - пока не наткнулись на неизбежный камень преткновения, ограничения, наложенные на командующих и официальных лиц союзников их правительствами, как в отношении военных операций, так и политической и экономической политики.

Во Владивостоке в начале октября я имел беседы с многочисленными представителями союзников и узнал от них, что первоначальный план создания нового Восточного фронта был оставлен. Даже генерал Нокс, который был одним из первоначальных сторонников такого плана, заявил в интервью, что восстановление русского фронта, подобного тому, который рухнул после второй революции, является невыполнимой задачей. Генерал Отани высказал такое же мнение, но оба офицера утверждали, что задачей союзников является подготовка и оснащение новой русской армии для борьбы с большевиками и, таким образом, косвенное участие в мировой войне против Германии. В то время как французские, британские и японские представители были едины в этом плане, американские официальные лица были едины в своем убеждении, что русские были утомленные войной, и что новая армия не может быть создана вовремя, чтобы заявить о