Наследница для Чудовища - Мила Дали

— Спасибо…

Спасибо, Вероника, за тонкий намек на неряшество. Посмотрела бы я на тебя, если ты хоть день прожила в таких условиях.

Чувствую, как начинаю краснеть от ее слов. Мне очень стыдно и хочется поскорее убраться. Эмин будто считывает мое состояние. Или у меня на лице написано?

Когда Эмин прощается с Громовыми, я уже одной ногой во дворе. Снова вижу неуютную территорию, серую. Мрачные стальные постройки. Обнимаю себя руками, топаю по бетону в дом. За спиной двигаются Эмин с Ларисой.

Толкаю незапертую дверь и в нос тут же закрадывается аппетитный запах. Я вижу накрытый стол. Весь первый этаж украшен розовыми шарами, надутыми гелием. Блестками. А на полу рядом с диваном стоят вазы с живыми цветами. Это все мне?

— Эмин?

— Нравится?

— Я не рассчитывала на такой прием…

— Идем за мной.

Мужчина обгоняет и кивает в сторону лестницы. Мы поднимаемся на второй этаж и на пороге третьей комнаты у меня слезятся глаза.

Просторная детская единственная по-домашнему теплая комнатка в этом коттедже. Здесь сделан свежий ремонт, но не воняет краской. Сразу понятно, что дизайном была Вероника. Все нежно-пудровое, над белой колыбелью висит балдахинчик и игрушка-заманушка.

Есть и пеленальный столик, и стульчик для кормления. Шкаф забит всем необходимым, ведь Вероника сама мать и знает, что нужно малышке.

— Мне очень нравится Эмин. Я бы хотела, чтобы весь особняк стал таким же уютным.

— Э, нет. Лиса. Превращать мое логово в кукольный домик? — Эмин называет меня лисой, но сам поглядывает хитро, — возможно, я разрешу, но по комнате, за каждого рожденного ребенка!

— Ты же знаешь, это невозможно. Ведь даже Ларису не запишешь на себя пока она совсем маленькая? Слишком опасно…

— Не запишу.

Эмин чернеет в секунду, кажется, ему сложно осознавать всю суть реалии. Он мечтает о большой семье, но его жизнь никогда не позволит ему этого. Много детей — непозволительная роскошь для такого мужчины. У Чудовища есть все: влияние, деньги, почет. Нет самого главного — уверенности в завтрашнем дне.

Мужчина укладывает Лариску на пеленальный столик и оставляет нас одних, мрачно выходит из комнаты.

Я раскутываю доченьку из пледа, и меняю памперс. Нахожу в комоде кучу новых вещей и переодеваю Ларису в мягкий костюмчик. Потчую остатками прикорма, купленного еще в деревне.

Я беру дочь на руки и пытаюсь укачать, но она капризничает. К Эмину просится. А мне неловко до жути, ведь не сможет такой отец постоянно возиться с малышкой.

Я прижимаю Ларису к груди и осторожно выхожу из детской. На первом этаже слышится плеск воды, Эмин принимает ванну.

— Тише, тише доченька…

Успокаиваю Лариску, а та голосит. Мне приходится спуститься вниз и едва нога касается последней ступени лестницы, Эмин как ошпаренный вылетает из ванной. Благо полотенце соизволил намотать.

— Почему орет?!

Предельно-остро Эмин реагирует на каждый вздох дочери, а тут мини-истерика.

— К тебе хочет…

— Давай.

Не дожидаясь ответа, Эмин почти вырывает у меня из рук Ларису, и я начинаю немножко обижаться, наблюдая за парочкой брюнетов. Дочь улыбается и с интересом трогает небритые щеки Эмина. Лезет пальцами ему в нос и глаза. Смеется, когда Эмин показывает ей язык.

Я потираю ладошки и чувствую себя лишней. Неверное с непривычки, хотя со стороны они выглядят чертовски мило. Нет приятнее зрелища, чем здоровенный красивый мужчина с маленькой принцессой на руках. Прошу Эмина присмотреть за дочерью и желаю сама искупаться.

В ванной комнате я стягиваю с себя вещи, до краев набираю джакузи. Плюхаюсь в горячую воду, ощущая по телу долгожданное расслабление. Когда-то пустые полки сейчас забиты пузырьками для женской гигиены. Есть все — от шампуня до пилинга для пяток. Вероника как для себя закупалась.

Нежусь в розовой пене минут сорок не меньше и за это время Эмин ни разу не постучал с вопросами. Я накидываю халат и с некой тревогой возвращаюсь, наблюдая пустынный этаж. Поднимаюсь наверх, открываю дверцу в комнату Лариски.

— Зэки расселись по шконкам и пахан им говорит: моргала выколю, пасть порву, Редиски…

— Эмин, что ты такое выдумываешь? Она же девочка!

Боец уместился на полу рядом с колыбелью и покачивает Лариску.

— Это всего лишь сказка.

— Про Лукоморье лучше расскажи.

— Зато Лариска почти уснула.

Я недовольна, но уступаю Эмину, потому что с ролью отца он знакомится впервые. Оставляю их наедине и спустившись на кухню нахожу в холодильнике бутылку воды, промачиваю горло. Успеваю украсть со стола маленький бутербродик и у тумбы потянуться к чайнику, как за спиной неожиданно раздаются шаги. До дрожи внезапные.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с темным взглядом Эмина. Сильными руками он обхватывает меня за поясницу, давит, нагибает, укладывая грудью на тумбу. Мне страшно от его напора, слова застревают и шепотом срываются с губ:

— Что ты делаешь?..

— Я соскучился.

Как же? Нет. Я давно позабыла что такое мужское тепло, а тут так сразу.

Пытаюсь вздохнуть, сдвинуться. Эмин крепко прижимает меня к холодной поверхности. Я, по сравнению с его мощью, никто. Тихонько возражаю, но фразы будто разлетаются в пустоту. Я чувствую жар мужского тела, огненными вибрациями распаляющие мои голые ноги.

Сухими ладонями Эмин касается моих бедер, скользит, приподнимая края халата. Я оборачиваюсь, а Чудовище смотрит, изучает желанные изгибы моей фигуры и от этого взгляда начинает потряхивать.

Царапаю ногтями столешницу тумбы, напрягаюсь, глохну, когда его пальцы стягивают вниз трусики, дразня, касаются интимных складок. Эмин дышит, Господи, как он дышит! Ощущать его нетерпеливые порывы лестно и одновременно волнительно. И я замираю в неведенье, за спиной раздается шорох слетающего полотенца.

— Я неуверена…

— Тише…

Греховная тяжесть закручивается в груди, сладким медом стекает к животу, согревает, заставляет сердце биться как сумасшедшее.

Я чувствую, что Эмин берет свой твердый член у основания, упираясь в меня, второй рукой давит на поясницу, подготавливая к удобной позе. Раскрывает, проникает в глубину, медленным движением пуская в кровь опьяняющий коктейль наслаждения. Эмин берет меня плавно, будто смакует каждый толчок.

Я чувствую его внутри, закрываю глаза, отзываясь влагой на ритм Чудовища. Он тискает, сжимает до легкой боли мои ягодицы, полностью подчиняя себе. Растворяюсь в его свежем аромате, впитываю, надышаться не могу. Я хватаю ртом воздух, когда Эмин отстраняясь, выходит из изнывающего возбуждением лона. Мне мало.